Оливия Клеймор - Французская Мессалина
– Что вам угодно, сударь? Как вы нашли меня? – удивилась женщина.
– Дорогая моя, всё очень просто – я заплатил мадам Паскаль некоторую сумму, и она назвала ваш адрес. А по поводу того, что мне угодно… Надеюсь вы не собираетесь расставаться со своим ремеслом?
– Как раз это я и собираюсь сделать.
– Отчего же, моя прелестница? Вы нашли место гувернантки или субретки? Поверьте, вам не подходит ни то, ни другое.
– Почему же?
– Вы относитесь к той категории женщин, которым предначертано быть любовницами и развлекать мужчин, – пояснил шевалье.
Мари-Жанна возмутилась:
– Ах, вот как? Что ж, прекрасно! Стало быть, я ни на что не гожусь?! Только удовлетворять мужчин в постели?!
– Именно так, сударыня. Простите меня за дерзкую прямолинейность, но это получается у вас потрясающе, уж поверьте моему богатому опыту.
– Уходите! Я не желаю вас видеть! – вспылила Мари-Жанна.
– Напрасно вы сердитесь на меня. Я хотел провести с вами время и щедро вознаградить за оказанные услуги.
– Благодарю вас, шевалье! Я более не нуждаюсь в ваших вознаграждениях! – не унималась Мари-Жанна.
Господин Монтуи изменился в лице.
– Значит так, сударыня? Вы пренебрегаете мной?! Ну, так ещё пожалеете об этом!
Шевалье удалился, хлопнув за собой дверью, что есть силы.
* * *Мари-Жанна перебралась в центр Компьена, как и планировала. Теперь из её окон виднелся храм Святого Павла. Квартира обходилась в десять ливров ежемесячно, хоть она и была небольшой по меркам здешнего респектабельного района, но вполне уютной и светлой.
Мари-Жанна наняла кухарку, а на горничной решила сэкономить.
Каждый вечер она надевала свои лучшие наряды и прогуливалась в ближайшем парке. Но, увы, вечерний променаж совершали лишь зажиточные горожане со своими женами и отпрысками, и среди них совершенно не было достойных мужчин, представляющих интерес.
Конечно, мужчины обращали внимание на молодую одинокую даму, но и только. Мари-Жанна начинала нервничать: деньги таяли на глазах, а новых статей доходов явно не предвиделось.
Однажды она получила письмо:
«Сударыня!
Мне стало известно, что вы в своё время обучались в Сент-Орском монастыре и в совершенстве овладели рукоделием, а также прекрасно пишете и читаете. Дело в том, что мне просто необходима субретка для моего загородного замка. Жалование составит сто ливров в месяц. Уверяю вас, что обязанности будут предельно просты.
Если вы согласитесь, то ровно через неделю карета с моим форейтором будет ожидать вас около храма Святого Павла.
Мадам де Форье».
Мари-Жанна удивилась, но ей было приятно, что знатная дама обратила на неё своё внимание. Она с горечью вспомнила слова шевалье Монтуи по поводу того, что годится лишь для развлечения мужчин. Женщина ещё раз прочитала письмо, и ничто не показалось ей странным…
* * *Карета выехала из Компьена и долго колесила по просёлочным дорогам, пока не оказались рядом со старинным замком. Мари-Жанна была заинтригована.
Её встретил пожилой лакей.
– Как называется это место? – поинтересовалась новоиспечённая субретка.
Лакей хмыкнул, но ответил:
– Замок грёз.
– Какое романтическое название! – воскликнула женщина и проследовала за лакеем.
Вскоре они оказались перед массивной дверью, лакей открыл её.
– Прошу, сударыня. Вас ожидают.
Мари-Жанна вошла в комнату, она была просторной, выполненной в стиле династии Каролингов, всё здесь напоминало о Крестовых походах: и тарчи[28], испытавшие боевые удары сарацинов, ныне висевшие над камином, и боевые доспехи, имитирующие воинов. Около камина в кресле кто-то сидел.
Мари-Жанна кашлянула, пытаясь привлечь к себе внимание. С кресла поднялась женщина. Гостья сразу же заметила: хозяйка в возрасте, но следит за собой, оттого и выглядит прекрасно.
– Я рада, сударыня, что вы приняли моё предложение. Я – баронесса Матильда де Форье, хозяйка «Замка грёз». В ваши обязанности будет входить: сопровождение меня на прогулках, чтение романов на ночь… Знаете ли, я не могу уснуть, пока мне не почитают. А также вы будете помогать моим белошвейкам. Возможно, я повторюсь, жалованье – сто ливров в месяц. Насколько я поняла, раз вы – здесь, то согласны на все условия…
– Да, мадам.
– Прекрасно. Вас проводят в вашу комнату. Да, завтракать, обедать и ужинать вы будете с прислугой.
Мари-Жанна удивилась.
– Но, мадам, мне казалось, что субретки…
– Что?! Вы пытаетесь возражать мне?! – гневно перебила мадам Форье. – Возможно, в более бедных домах субретки и сидят за столом со своими хозяевами, но только – не в «Замке грёз»! Вам всё понятно?!
Мари-Жанна промолчала, она уже сожалела, что приняла это сомнительное предложение.
* * *Ужин в компании с прислугой произвёл на Мари-Жанну удручающее впечатление: все за столом молчали и смотрели только в свою тарелку, никто не поинтересовался: откуда появилась новая субретка и кто она такая?
Мари-Жанна попыталась разговорить горничную, но та сделала вид, что ничего не слышит.
– Вот местечко, и угораздило же меня… Лучше бы оставалась в Компьене. Уж как-нибудь бы протянула…
После ужина мадам Форье изъявила желание, чтобы новая субретка развлекла её чтением. Мари-Жанна вошла в спальню своей хозяйки, та возлежала на кровати в прозрачном пеньюаре.
– Возьмите книгу и садитесь на стул, – распорядилась баронесса. – Начинаете читать с закладки.
Мари-Жанна открыла книгу и начала читать в указанном месте:
«Сэр Генри Олдрейт увидел прекрасную Викторию. Она стояла перед ним почти нагая, прикрываясь лишь одной прозрачной накидкой, чрез которую он явно улавливал её роскошные формы.
«Боже мой! – подумал сэр Олдрейт. «Как она хороша! Я страстно желаю её!» Он подошёл к юной красавице:
– Сударыня! Ваша красота выше всяких похвал! Я страстно желаю вас!
– О! Сэр Генри! Я счастлива, что вы помогли мне и освободили от ненавистного тирана, я также хочу отблагодарить вас…
– Я весь в нетерпении! – воскликнул доблестный воин.
– Но… было бы несправедливо забыть о вашем друге сэре Мэрлоке, ведь он также принимал участие моём освобождении.
– Конечно, сударыня, мы не забудем о нём. Я награжу его за помощь своим мечом.
– Вы вольны делать со своим оружием всё, что пожелаете. Но со своей стороны я также хотела бы наградить вашего помощника…
– Каким образом, сударыня? – недоумевал сэр Олдрейт.
– Своей любовью, сэр…
