Жюльетта Бенцони - Золотая химера Борджа
— А теперь, господин профессор, — заговорил комиссар, устроившись поудобнее, — расскажите мне все в подробностях. Что за люди подняли вас по тревоге?
— Я знаю о них не больше. Телефонный звонок раздался около восьми, и незнакомый женский голос сообщил мне, где я могу найти Мишеля Бертье, добавив, что в ее доме было сделано все возможное, чтобы ему помочь, но он нуждается в срочной госпитализации. Не будь его состояние таким тяжелым, я бы не рискнул призывать на помощь полицию, которая видит в нем убийцу, тогда как он всего лишь несчастная жертва точно так же, как бедный Дюмен.
— Тяжелое состояние и есть лучшее доказательство его невиновности, не так ли?
— Не всегда. Для этой женщины было очень важно, чтобы те, кто причинил журналисту увечья, считали его мертвым и продолжали пребывать в этом заблуждении.
— Но опасность со временем пройдет, не так ли?
— Безусловно. Те, кто подобрал его, предпочтут оставаться в тени. Если бы он вскоре умер, его вернули бы на то место, откуда подобрали. Я логично рассуждаю, не так ли?
— Ваша собеседница связывала между собой убийство Дюмена и похищение журналиста? Подозревала, что то и другое совершили одни и те же люди?
— Ей казалось, что нет. Но я подчеркиваю — «казалось».
— А вам как кажется?
— Мне кажется, что она говорила от имени друзей, которые во что бы то ни стало хотели остаться неизвестными, и сама она, вполне возможно, ничего не знала об этом деле.
— Само собой разумеется, голоса вы не узнали?
— Конечно, нет! Тем более что, могу поклясться, он был изменен.
Альдо с Адальбером молчали как рыбы, стараясь не пропустить ни единого слова. Их молчание в конце концов привлекло внимание полицейского:
— А вы, господа? Вам нечего мне сказать?
Ответ взял на себя Видаль-Пеликорн:
— Мы, к сожалению, знаем еще меньше профессора, поскольку приехали к нему по его срочному вызову.
— А вы не думаете, что было бы гораздо естественнее, если бы эта женщина обратилась к нам, а не к профессору?
— Если она хотела сохранить тайну, для нее было естественным обратиться к профессору, а не в полицию. А поскольку профессор знал, как близко к сердцу мы принимаем участь Бертье, он, недолго думая, позвонил нам, тем более что наша машина ездит быстрее… И не с таким шумом.
— Что вы намерены делать дальше? Возвращаетесь домой?
— Сначала мы сообщим новости жене Бертье, — вступил в разговор Морозини, — и положим конец ее неведению. Если она решит приехать сюда, мы предложим ей посильную помощь. Надеюсь, в этом нет ничего предосудительного?
— Конечно, нет. Мне бы даже хотелось попросить вас побыть еще какое-то время с нами. На тот случай, если у меня появятся какие-то вопросы.
— Понимаю, понимаю, — процедил Адальбер, и ноздри у него раздулись, что всегда служило признаком раздражения. — Но я бы на вашем месте направил свои усилия на замок. Ведь Дюмен работал слугой в замке, не так ли?
— Не волнуйтесь, Адальбер, — успокаивающим тоном произнес профессор. — Комиссар свое дело знает.
— Ни секунды в этом не сомневаюсь, но…
— А мне непонятно следующее, — прервал друга Альдо. — Почему машину отправили в Луару, а Бертье бросили, не знаю уж где, еще живым?
— Машину убрали, чтобы создать видимость бегства Бертье.
— Но Луара никогда не отличалась большой глубиной.
— Есть места очень глубокие, надо только их знать, — не согласился Дежарден. — Поэтому сразу видно, что топил ее кто-то из местных.
— Хорошо! А почему тогда не утопили вместе с машиной Бертье?
— Не хотели рисковать, — вмешался профессор. — Не хотели, чтобы в машине обнаружили труп, если она вдруг будет найдена. Я думаю, что злоумышленники хотели закопать Бертье, считая его мертвым, но им помешали те, кто пришел ему на помощь.
— Хорошее объяснение, — со вздохом признал Дежарден. — Но именно поэтому мне и хочется понять, почему эти люди скрываются. Спасти человека, на мой взгляд, не такое большое преступление.
— А что, если это какое-то тайное общество и оно не желает, чтобы о нем говорили хорошо? И плохо тоже! — высказал неожиданное предположение Адальбер. — Поди знай, с кем мы имеем дело!
— Только этого не хватало! — возмутился профессор. — Как вам не стыдно, Адальбер! Вы что? Все еще читаете комиксы про Никелированные ноги?[11] Тайное общество! Надо же такое выдумать!
Альдо несказанно удивил возмущенный тон профессора, он взглянул на него в зеркальце и удивился еще больше: его родственник — профессора вполне можно было записать в родственники — покраснел от гнева, как помидор. Слова Адальбера, его шутка, которой он хотел разрядить напряжение, не заслуживали такого гнева. Тут было что-то не так. Альдо решил прощупать почву и рискнул:
— Но вы же сами нам говорили, профессор, причем не далее как вчера, что Шинон перегружен всяческими историями, славными и сомнительными, что это город тайн и секретов и кое-какие из них тянутся даже к замку Круа-От. Предположение Адальбера, может быть, и не так нелепо?
Но если Альдо думал, что подольет масла в огонь и рассердит старика еще больше, он ошибся. Напротив, лицо профессора разгладилось, брови перестали хмуриться, и Альдо услышал:
— Действительно, почему бы и нет? Здесь нужно быть ко всему готовым! Но никто меня не разубедит, что все зло у нас идет от этого чертова замка, который притягивает к себе крайне странных людей. Я бы дорого дал, чтобы там как следует покопаться.
— Для вас, думаю, не так уж невозможно быть принятым в этом замке, учитывая вашу славу, ваши титулы, звания и то, что вы были в дружеских отношениях с ван Тильденом.
Ответ последовал не сразу, но через несколько минут господин де Комбо-Рокелор со вздохом признался:
— Сказать по правде, я пытался это сделать. Послал новому хозяину свою визитную карточку с перечислением всех своих степеней.
— И что же? Неужели вам не ответили?
— Ответили. Через секретаря мне было передано несколько слов благодарности и сожаления о плохом самочувствии. Когда оно улучшится, меня не преминут пригласить. Но пока так и не пригласили.
Дежарден язвительно усмехнулся:
— В этот замок войду я, я вам это гарантирую. Войду вместе со специальной комиссией, так как собираюсь потребовать эксгумации ван Тильдена.
Альдо тихонько вздохнул, это был вздох облегчения: конечно, на разрешение потребуется время, но, по крайней мере, есть надежда, что найдется кончик путеводной нити в этой странной истории, которая пока выглядит настоящим безумием. Что касается профессора, то Альдо никак не мог отделаться от ощущения, что тот говорит далеко не всю правду. Например: телефонный звонок от незнакомки. Альдо готов был поспорить, что профессор прекрасно ее знает, иначе почему бы она стала звонить ему? Комиссар совершенно справедливо был в недоумении: почему в первую очередь не позвонили в полицию, что автоматически предполагало вызов медицинской помощи? Учитывая состояние Бертье, это было более чем естественно. И потом, к чему эта театральная мизансцена: положить несчастного на каменный стол посреди леса! Куда проще было бы оставить его у дверей больницы. А если бы он умер…
