Виктория Холт - Дьявол верхом
– Я слышал, – продолжал Леон, – вы вчера посетили Габриель Легран.
– Да.
– Она очень близкий друг графа, как вы, несомненно, поняли.
– Я узнала, что она мать Этьена.
– Да. Она и граф многие годы были друзьями.
– Понимаю, – промолвила я.
Припомнив подслушанный мной его разговор с Этьеном, я подумала, что Леон предупреждает меня. Они не верили в мое родство с графом, что меня не удивляло. Очевидно, Леон полагал, что граф встретил меня в Англии, я ему понравилась, и он привез меня во Францию, дабы осуществить свои планы в отношении меня. Но как я могла объяснить ему, что приехала только потому, что Марго нуждалась во мне?
– Очевидно, – заметил он, – жизнь в Англии совсем не похожа на здешнюю.
– Естественно, хотя в своей основе они не так уж отличаются.
– Разве ваш сэр Джон Деррингем мог бы открыто поселить рядом свою любовницу? И что на это сказала бы его жена?
Я была шокирована, но постаралась не показывать этого.
– Нет. Это было бы неприемлемо. Сэр Джон, во всяком случае, никогда не стал бы вести себя подобным образом.
– А здесь такое в порядке вещей. Некоторые из наших королей показывали подобный пример.
– У нас тоже бывали такие короли – например, Карл II.
– Его мать была француженкой[50].
– Вы, кажется, намерены утверждать, что ваши соотечественники весьма легкомысленны в вопросах морали.
– Думаю, что у нас иные стандарты.
– То, что вы имеете в виду, происходит и в Англии – просто там это делается менее открыто. Не уверена, что подобная секретность является добродетелью, но она облегчает жизнь людям, замешанным в такие истории.
– Некоторым из них.
– Прежде всего, женам. Не очень приятно, когда муж изменяет тебе чуть ли не на глазах. С другой стороны, возможность встречаться открыто избавляет мужа и его любовницу от множества отговорок.
– Вижу, что вы реалистка, мадемуазель, и слишком честны и очаровательны, чтобы когда-нибудь оказаться замешанной в эти грязные дела.
Несомненно, Леон предупреждал меня. Я могла бы ощутить себя оскорбленной, но в его глазах светилось неподдельное беспокойство, и я чувствовала симпатию к нему.
– Можете не сомневаться, что не окажусь, – твердо заявила я.
Леон казался удовлетворенным. Читая его мысли, я поняла, что он думает, будто граф, встретив кузину (если он изобрел это родство, то, очевидно, без моего ведома), пригласил ее сюда в качестве компаньонки дочери, и что я, будучи воспитанной в чопорных английских традициях, не имела понятия о его намерениях.
Он был неправ во всем, но мне нравились его забота и мнение обо мне.
Леон, казалось, отбросил беспокойство на мой счет и был готов наслаждаться прогулкой верхом. Он заговорил о себе с очаровательной откровенностью.
Странно, что его судьбу определил один случай – невольное убийство графом его брата-близнеца.
– Если бы не это, – продолжал Леон, – моя жизнь была бы совсем иной. Бедный маленький Жан-Пьер! Я часто думаю, что он смотрит на меня и говорит: "Всем этим ты обязан мне".
– Это было ужасно, но, как вы сказали, обернулось вам на пользу.
– Не только мне, но и моей семье. Я ведь могу помогать им. Граф знает об этом и очень этим доволен. Он тоже им помогает. У них лучший дом в деревне и несколько акров земли. Они могут себя обеспечить – соседи им даже завидуют. Я слышал, как многие из них говорили, что Бог улыбнулся моим родителям в тот день, когда погиб Жан-Пьер.
Я слегка поежилась.
– Реализм, мадемуазель, типичен для французов. Если бы Жан-Пьер в тот день не выбежал на дорогу и не угодил под копыта графских лошадей, то он бы жил в нищете вместе со всей семьей. Так что их выводы можно понять.
– Я думаю о вашей матери. Что чувствует она?
– Мать – другое дело. Каждую неделю она носит цветы на могилу Жана-Пьера и сажает там вечнозеленые кусты в знак того, что память о нем всегда живет в ее сердце.
– Но она, по крайней мере, радуется, видя вас?
– Да, но это напоминает ей о моем брате. Люди до сих пор говорят о происшедшем. Они все больше порицают графа, забывая, что он сделал для нашей семьи. Сейчас против аристократов поднимается волна гнева, и им припоминают все, что только можно.
– Я чувствую это с тех пор, как приехала во Францию, и знала об этом до того.
– Да, грядут перемены. Я слышу об этом, посещая свою семью. Со мной они достаточно откровенны. Возмущение нарастает все сильнее. Конечно, причин для этого немало, видит Бог – в стране много несправедливости. Народ разочарован в своих правителях. Я часто думаю, как долго это может продолжаться. Теперь не безопасно бывать одному в деревне, если ты не одет, как крестьянин. Раньше такого никогда не было.
– Чем же все это кончится?
– Чтобы узнать это, дорогая мадемуазель, нам придется ждать, и боюсь, не очень долго.
Подъезжая к замку, мы услышали топот копыт и увидели всадника, движущегося нам навстречу. Это был высокий, скромно одетый мужчина без парика на рыжей шевелюре.
– Это Люсьен Дюбуа! – воскликнул Леон. – Люсьен, друг мой, рад тебя видеть!
Всадник натянул поводья и снял шляпу, завидев меня. Леон представил меня, как мадемуазель Мэддокс, кузину графа, гостившую в замке.
Выразив удовольствие от встречи, Люсьен Дюбуа спросил, долго ли я здесь пробуду.
– Это зависит от обстоятельств, – ответила я.
– Мадемуазель – англичанка, но говорит на нашем языке, как француженка, – заметил Леон.
– Боюсь, что не вполне, – сказала я.
– Но вы и впрямь превосходно говорите, – похвалил меня мсье Дюбуа.
– Ты, конечно, приехал к сестре, – сказал Леон. – Надеюсь, останешься здесь на некоторое время?
– Как и в случае с мадемуазель, это зависит от обстоятельств.
– Вы уже встречались с мадам Легран, – обратился ко мне Леон. – Мсье Дюбуа – ее брат.
Я отметила некоторое сходство – броскую красоту, рыжие волосы, глаза, правда, не такие зеленые, как у сестры, но, возможно, он не владел искусством подчеркивать их цвет.
Меня интересовало, что думает мсье Дюбуа об отношениях его сестры с графом. Возможно, будучи французом, он считал их нормальными. Я цинично подумала, что знатность графа делала ситуацию приемлемой. Быть королевской любовницей почетно, а любовницей бедняка – постыдно. Я не могла принимать подобных различий, и если причина заключалась в моей незрелости и отсутствии реализма, то я радовалась этим качествам.
– Ну, надеюсь, мы скоро тебя увидим, – сказал Леон.
– Если мне не окажут честь, пригласив в замок, то можешь зайти к сестре, – ответил мсье Дюбуа. Кивнув нам, он поскакал прочь.
