Джулианна Маклин - Плененная горцем
— Сегодня ты будешь спать со мной, — сказал он, — потому что она может вернуться.
Если бы не волчица, Амелия стала бы возражать, но она понимала, что иначе не заснет вообще. Возможно, виски позволил ей расслабиться и почувствовать себя спокойнее, да и нож, который она продолжала сжимать в руке.
Девушка обошла догорающий костер и приблизилась к Дункану. Но, прежде чем лечь, он пристально посмотрел ей в глаза.
— Я хотел бы получить обратно свой кинжал, девушка.
Она вздохнула.
— Ты мне не доверяешь.
— Нет.
Амелия помедлила, но поняла, что спорить бесполезно. Кроме того, после событий прошлой ночи она не хотела снова оказаться в положении, когда ей пришлось бы выбирать между своей свободой и жизнью Дункана. Он защитил ее и от солдат, и от волчицы. Она не могла его убить. Во всяком случае, не сейчас. Поразмыслив же, она решила, что, наверное, никогда не сможет это сделать.
Она протянула ему нож. Он сунул его в ботинок и легко опустился на колени.
— Давай немного отдохнем.
Они легли на мех вместе, как в то, первое, утро в пещере. Амелия лежала лицом к костру, а он обвил ее руками сзади, прижавшись коленями к ложбинкам ее коленей и укрыв их обоих пледом.
— Тебе удобно? — спросил он.
— Да.
И ей действительно было очень уютно и тепло, хотя утверждать, что спокойно, девушка не могла.
Они долго лежали молча, и когда Амелии показалось, что она засыпает, он подал голос:
— Можно задать тебе вопрос, девушка?
— Вряд ли тебе требуется мое разрешение.
Он колебался.
— Почему ты согласилась выйти за Ричарда Беннетта? Ты производишь впечатление умной девушки, и ты явно не слепая. Ты сказала, что восхищаешься им, потому что он джентльмен, но бальные залы Лондона изобилуют джентльменами. Почему именно он? Только потому, что спас жизнь твоему отцу?
Амелия задумалась над возможными вариантами ответа на этот вопрос. Она вспоминала, как Ричард заезжал к ней в гости, как бесподобен он был в своей алой форме с иголочки. Он с самого начала вскружил ей голову — иначе и быть не могло. Она была юной и наивной. Ее голова была забита романтическими мечтами, и она жаждала, чтобы ее покорил и увлек с собой смелый и благородный герой.
Отец подтвердил верность ее первого впечатления и одобрил этот союз. В конце концов, он был обязан жизнью этому молодому офицеру, который пронесся сквозь самую гущу битвы и вылетел на линию огня, чтобы прийти ему на помощь.
— Это сложно объяснить, — наконец произнесла она, — но теперь я понимаю, что на самом деле знала его недостаточно хорошо. Во время наших встреч он всегда держался очень обходительно и был безукоризненно вежлив, а я витала в мире романтических иллюзий. До встречи с ним я вела очень замкнутый образ жизни, а после смерти отца, видимо, спешила выйти замуж. Одиночество приводило меня в ужас, и я, скорее всего, видела только то, что хотела видеть.
— Ты искала того, кто смог бы заменить тебе отца, — предположил Дункан. — Ты хотела, чтобы тебя было кому защитить. Ты стремилась к безопасности и верила, что только муж сможет ее тебе обеспечить.
— Да, — согласилась она, хотя это признание далось ей нелегко. — Поскольку я позволила тебе задавать мне вопросы, — продолжала она, — и честно и искренне на них ответила, я тоже хотела бы кое о чем тебя спросить.
— Сегодня вечером ты засыпала меня вопросами.
— Всего лишь один вопрос…
Он не сказал «да», но и не отказал ей.
Амелия нервно облизала губы. Она дышала часто и неровно, не сводя глаз с мерцающих углей костра. Тело ее было напряжено, а расслабиться не удавалось.
— Почему ты не овладел мной, Дункан? Ты ведь хочешь отомстить Ричарду…
Он долго молчал, а потом пощекотал носом мочку ее уха и низким, завораживающим голосом, который ласкал ее сердце, подобно нежному бархату, произнес:
— Возможно, я в конце концов это сделаю.
Она лежала без движения, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. Такого ответа она не ожидала, но он ее не испугал. Даже напротив, тело девушки млело от прикосновения его ног и груди, и ее одолевало странное и незнакомое ей доселе желание.
— Тебе не следовало затрагивать эту тему, девушка, — прошептал он. — Теперь мои мысли блуждают и рукам хочется заняться тем же самым.
Еще один порыв ветра пронесся над их холмом, зашуршав в высокой траве нагорий. Странное, жгучее чувство появилось у нее в животе. И вдруг он перекатился и лег на нее так непринужденно и естественно, как будто это было предначертано самой судьбой. Она ощутила, как его бедра прижались к ее животу.
Он приподнялся на руках и посмотрел ей в лицо, освещенное лунным светом.
Она не шелохнулась, обуреваемая чувствами, которых не понимала и о существовании которых даже не догадывалась.
Он начал медленно вращать бедрами, описывая маленькие круги, терся о нее и нашептывал:
— Я ведь сказал сегодня утром, что тебе угрожает опасность, и опасность серьезная.
— Прошу тебя, Дункан…
— Ты просишь меня остановиться?
Она понимала, что должна ответить «да» или просто согласно кивнуть головой, но неспособна была ни на первое, ни на второе. Единственное, что она осознавала совершенно определенно, так это то, что по ее жилам разливается огонь. Широко раскрыв глаза, она смотрела на него снизу вверх, пока он медленно не опустился и не коснулся губами ее губ.
Его нежный язык окончательно сломил ее сопротивление. Она знала, что ей не следует этого позволять, во всяком случае не этому мужчине, но не могла сопротивляться желанию.
Одним коленом он раздвинул ей ноги, одновременно продолжая ласкать ее рот губами и языком. Она застонала. Ей показалось, что ее охватила какая-то неведомая лихорадка. Вдруг она обнаружила, что стискивает пальцами ткань его килта.
— Прикажи мне остановиться, — настойчиво произнес он, целуя ее шею.
Его движения становились все более порывистыми и страстными.
Ну конечно, она именно это и сделает. Она прикажет ему остановиться. Но что-то вынуждало ее продлить это наслаждение. Ее бедра помимо воли приподнялись ему навстречу, и неожиданно она ответила на его поцелуй, отчаянно, почти гневно.
Затем она наконец выговорила эти слова, прерывая их страстным вздохом:
— О, Дункан, пожалуйста, остановись!
— Скажи это так, девушка, чтобы я тебе поверил. В противном случае я вскоре буду в тебе.
Он приподнял ее юбки и скользнул загрубевшей от рукояти секиры ладонью по ее бедру. Она выгнулась от наслаждения.
Его пальцы осторожно коснулись ее колена, затем бедра, и вот они уже у нее на животе… Его голос звучал хрипло и чувственно:
