Сьюзен Виггз - Дороже всех сокровищ
— Успокойся, Фрэнсис, — тихо сказал он. — Кимаруны берут свою долю кровью, а не золотом.
— Но теперь город будет настороже, — Дрейк принялся раскачиваться на каблуках. По тому, как ходили у него желваки, было видно, что он очень возбужден. — Они уже наверняка послали за подкреплением в Веракрус и Вента-Крус, а может быть, даже в Панаму.
Дрейк посмотрел на воинов с нескрываемым любопытством и… долей недоверия.
— Послушай, Фрэнсис, — сказал Эван. — Кимаруны — такие же люди, как и все остальные. Они не рабы, не орудия труда, которыми можно торговать. Они разделяют нашу ненависть к испанцам и знают здешние места гораздо лучше нас.
Нерешительность Дрейка исчезла так же быстро, как и возникла. Он твердо кивнул:
— Тогда мы союзники. Солдаты уже прибыли?
— Еще нет, — ответил Рико. — Но прибудут.
— Нужно торопиться, Фрэнсис, — нетерпеливо сказал Эван. — Давай отправлять баркасы, и побыстрее.
В водянистом свете почти полной луны англичане на баркасах вошли в бухту Номбре-де-Диоса, но подход к берегу закрывал испанский корабль, казавшийся на фоне ночного неба совершенно черным. С его борта спустили шлюпку, и команда принялась неистово грести к берегу.
Эван не стал ждать команды Дрейка.
— На весла, в погоню, — приказал он своим людям.
Его лодка рванулась вперед, преградила путь испанцам и прижала их к берегу. Вскоре подоспели и другие баркасы.
Захватить экипаж шлюпки оказалось до смешного просто. С мрачным удовлетворением Эван наблюдал, как его люди связывали испанцев, чтобы те не добрались до Номбре-де-Диоса и не подняли тревогу.
Легкая победа ободрила людей, озабоченных предупреждением Рико о подкреплении.
— Отличная работа, ребята, — Дрейк широко развел руками, как бы желая обнять всех, и кивнул головой в сторону земляных укреплений, возвышающихся к востоку от города. — А теперь к пушечной батарее.
Произошла очередная бескровная победа. Они обнаружили там одного-единственного часового. Как только он увидел вооруженных до зубов англичан, он сразу сдался.
— Возьмем все пушки, — приказал Дрейк, указывая на шесть тяжелых орудий. — Снимите стволы и доставьте их на баркасы.
Жадность Дрейка была его первой ошибкой в ту ночь. Пока его люди занимались пушками, часовой сумел освободиться и во всю прыть помчался в город, крича так громко, как только позволяли ему легкие.
Через минуту, в церкви зазвонил колокол и забили барабаны, поднимая горожан с постелей и оповещая город о нападении.
Ругаясь и отдавая короткие приказы, Дрейк разделил своих людей на два отряда.
— Джон! — позвал он брата. — Возьми Оксенхема и начинайте атаку на дальнем конце города.
— Слушаюсь, сэр.
— Подожгите стрелы и прикажите трубачам, играть как можно громче. Чем больший переполох вы поднимете, тем лучше.
Глаза Дрейка горели возбуждением, когда он повернулся к Эвану:
— Оставайся с главным отрядом, пока мы не дойдем до площади. Потом ступай и…
— Я знаю, что должен делать, Фрэнсис, — оборвал его Эван. Уже много раз он все проигрывал в своем воображении. Его заданием было в одиночку захватить принцессу Тюдор.
Годы ожидания и тщательного планирования придали решимости морским разбойникам Англии. Они обрушились на город, как ураган: гудели трубы, били барабаны, полыхали факелы, раздавались боевые выкрики.
Перед ними была главная площадь — широкое, пустынное пространство, залитое лунным светом. Дрейк обернулся к трубачу, двенадцатилетнему парнишке.
— Сердце города! — закричал он. — Труби атаку, мой юный друг! Первым мы возьмем дом губернатора.
Мальчик поднял трубу, но, не успев взять и двух нот, уже лежал мертвый — пуля мушкета разорвала ему грудь.
— Проклятие! — запрокинув голову, закричал Дрейк небесам.
По его лицу текли слезы. Он даже не пригнулся, когда из дальнего угла раздался очередной залп мушкетного огня.
— Фрэнсис, в укрытие! — закричал Эван, хватая его за рукав.
Дентон поднял тело сраженного паренька и поспешил спрятаться за ближайшим домом.
— Нет! — прорычал Дрейк, пытаясь вырваться из клещей Эвана. — Пусть, трусы, сами покажутся!
Его гневный крик утонул в грохоте третьего залпа. Дрейк споткнулся и, застонав, всей тяжестью навалился на Эвана.
Ругаясь, тот оттащил Фрэнсиса за угол какой-то лавки. Едва тьма успела поглотить их, как на площади показался отряд испанских солдат.
— Ты ранен, — прошептал Эван.
— Нет.
Дрейк разорвал кушак и начал перевязывать ногу. Новый разрыв мушкетного огня на мгновение осветил его лицо. Щеки его побледнели, а со лба стекали крупные капли пота.
— Черт возьми, Фрэнсис, не будь таким упрямым, — прошептал Эван, — отправляйся в безопасное место, пока я не выполню задание.
— Эван, по-моему, ты не расслышал, что я сказал, — проговорил Дрейк, тщательно выговаривая каждое слово, как пьяный, которого не слушается язык. — Я не ранен, — голос его принял угрожающее звучание. Он схватил Эвана за рубашку и притянул к себе. Кэроу ощутил запах пота и крови. — Бог свидетель, если ты посмеешь сказать что-нибудь моим людям, я перережу тебе глотку.
Эван взглянул на руки Дрейка, железными клещами впившиеся ему в ворот рубахи. Он ни секунды не сомневался, что Дрейк выполнит свое обещание. Сейчас, в этот напряженный момент, когда они сидели рядом нос к носу, их дружба имела такое же значение, как пыль под ногами.
Фрэнсис отпустил Эвана. Тот поднялся, чтобы уйти. Кровавая распря изменила и закалила их.
— Куда ты? — грозно спросил Дрейк.
— Пока ты будешь перевязывать якобы несуществующую рану, я собираюсь организовать людей и угостить этих ублюдков лучшей старинной уэльской закуской.
— Какой еще закуской?
— Градом стрел.
Бремя командования перекочевало на плечи Эвана. Он привел главный отряд к самому большому зданию на площади, которого битва еще не коснулась. Держась в тени, они с уверенностью, какую придавало им умение, полученное в результате многочасовой муштры, зарядили длинные луки. По команде Эвана стрелы, как рой пчел, выпустили свои жала в неприятеля. Со стороны противника послышались пронзительные вопли. Следующие три залпа окончательно очистили площадь от испанцев.
С окраины города доносились слабые отзвуки боя — крики и выстрелы. Они с тревогой отзывались в душе каждого солдата. Брат Дрейка и Оксенхем приняли сражение у Панамских ворот.
— К дому губернатора, — прорычал Фрэнсис.
Дрейк снова был на ногах и даже не хромал. Видимо, он и себя убедил в том, что вражеская пуля не засела у него в ноге. Но Эвану было ясно, что это не так. При неверном свете горящих стрел он видел, что за Дрейком стелется темный след. Кровотечение было медленным, но не прекращалось.