Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

— Спекуляции о коррумпированности Министерства не были предметом моего изучения, — сказал Нотт. — Забудь, это не спекуляции — это правда. Я просто думал о том, как далеко это должно зайти, чтобы касаться меня как члена британского народа, — он повернулся к Трэверсу. — Ты знаешь что к чему в Министерстве, не так ли, Трэверс? Насколько я понимаю, твой отец удостоился чести носить сливовую мантию.

— Может, и знаю, — сказал Трэверс. — И да, отцу дали его место в качестве утешительной награды за то, что он тихо ушёл в отставку и не делал из этого большого шума после. За целую жизнь служения Министерству, как это объяснили официально. Хоть и довольно туманно, если подумать. Я знаю наверняка, что отец Ориона, Арктурус Блэк, тоже получил место в прошлом десятилетии за «службу Министерству». Что в его случае означало несколько щедрых взносов в правильные карманы.

— О, — с жаром сказала Гермиона, — несколько лет назад Том интересовался Орденом Мерлина, поэтому мы изучили тех, кто его удостаивался. Я прочитала, что Арктурус Блэк получил его в 1937-м, Первого класса. Так он заработал место в Визенгамоте. Как и в случае с выдающимися карьеристами в отставке, пожизненное назначение получают лауреаты Первого класса за вклад, имеющий существенное значение для волшебного общества.

— Существенный «вклад», — презрительно сказал Нотт. — Министерство поняло это слишком буквально. Ты знаешь, сколько стоит подкупить наградной комитет, Трэверс?

— Когда это случилось, я слышал, что многим людям на коленки свалились необъяснимые доходы. Благотворительные завещания на имя семьи, научный фонд для ученического проекта сына, инвестиции в бизнес для магазина старого дяди. Весь тот год был накачан «Жидкой удачей», — сказал Трэверс. — По моим прикидкам, чтобы добиться выдвижения, нужно было пронести через канцелярию Министра десять тысяч галлеонов, а чтобы получить большинство в комитете — ещё двадцать пять тысяч.

— Пугающе повсеместно, насколько многим волшебникам не хватает самоуважения в наше время, — шмыгнул Нотт. — Тысяча галлеонов за кивок — это сущие гроши. Лично я не стал бы даже принимать аргумент во внимание меньше, чем за пятьдесят тысяч, — с громким негодованием он продолжил. — Но таково большинство людей в наши дни — ужасающе меркантильные. Гонящиеся за следующим галлеоном, будто это последний, который они увидят. Разве кровь волшебника ничего больше не стоит? Если вы собираетесь продавать себя во имя дешёвого материализма, то с таким же успехом можете отдать свою палочку и назвать себя гоблином. Сверх всякой меры позорно.

— Не у каждого такое большое наследство, как у тебя, — рассудительно сказала Гермиона. — Некоторым людям нужны деньги по причинам, за пределами жадности и меркантильности.

— Ты пытаешься наскрести нравственное оправдание коррупции в правительстве, Грейнджер? — спросил Нотт, подняв брови. — Возможно, я был слишком поспешен, оценивая то, что Риддл видит в тебе. Тем не менее проблема, которая меня сейчас беспокоит в Министерстве, — это их хлипкий надзор над опасным преступником, которого могут выпустить на волю раньше, чем я бы того хотел. Они поймали себе Мастера-металлурга — редкий вид в наши дни, когда большинство волшебников, прошедших аттестацию для профессионального зачаровывания, становятся создателями оберегов общего профиля. Грейнджер, как мозг нашего маленького клуба, как ты думаешь, почему так?

— Деньги? — сказала Гермиона. — Зачаровыватель общего профиля может производить различную работу в волшебном доме, и внутри, и снаружи. Людям обычно нужно поддерживать работу их домашних оберегов, иначе нюхлеры начнут рыть в подполе. Что делает металлург, кроме зачаровывания металла? Это было гораздо полезнее в стародавние времена, когда волшебники — и маглы — носили за собой мечи, но самое близкое к этому занятие для большинства людей в наши дни — сбор ингредиентов для зелья. Что именно современному волшебнику необходимо, что требовало бы зачарованный металл вместо обычного металла? В газетной статье об аресте упомянули, что зачаровыватель был ковочным кузнецом для рысаков, а кроме этого, единственный пример, который приходит на ум, — это Хогвартс-экспресс, а он используется всего несколько раз в год.

— Это редкая специализация, — сказал Нотт. — Эти навыки не особенно востребованы ежедневно, но когда они востребованы, они незаменимы. Немногие волшебники стали бы терпеть неудобства, проводя годы между крупными контрактами, когда за те же усилия они могли бы получить более постоянную работу по зачаровыванию сундуков, мётел или даже шоколадных лягушек.

Гермиона вспомнила беседу за ужином с мистером Пацеком прошлым летом. Он упомянул о своём увлечении магической наукой, но признал важность практической магии. Теория — это хорошо и полезно для изучения, но существовали ограничения на возможности магии, и она не могла создавать еду или золото. Она понимала, что мало кто хочет быть учеником Диогена, довольствуясь нищенской жизнью в сосуде для вина на улице и философствуя о природе истинного счастья вне собственности и имущества{?}[Диоген Синопский — древнегреческий философ. В своём учении Диоген пропагандировал аскетизм — отказ от земных благ, независимость и самодостаточность. Чувство зависимости от внешних обстоятельств, согласно Диогену, было уделом раба. К числу наиболее популярных рассказов о Диогене относится история о том, как он жил в огромном глиняном пифосе, который зачастую называют «бочкой». Аскетизм Диогена не предполагал самоистязания и отказа от всех житейских благ, он отрёкся от тех потребностей, удовлетворение которых требовало компромисса, отказа от свободной жизни. Он мог посещать богатых людей и участвовать в их пирах, сохраняя своё оскорблявшее хозяина внешне непристойное поведение.]. Некоторых волшебников устраивала жизнь аскетичных пещерных отшельников: провидцев, астрономов и тому подобных людей. Но не тех волшебников, которые изучали физическое зачаровывание — дисциплину, требующую не только мастерства, но и дорогих магических ингредиентов и материалов.

— Я знаю Мастера зачаровывания, — сказала Гермиона. — Он специализируется на зачаровывании стекла, как витраж в ванной старост. Когда моя семья наняла его для нескольких окон в нашем доме несколько лет назад, он сказал, что бóльшая часть его обычной работы — обычные домашние обереги. Это должно ужасно разочаровывать после стольких дополнительных лет обучения, всё равно что поручить целителю менять покрывала и чистить горшки в палате вместо чего-то более полезного и важного.

— И в этом суть моих подозрений, — возвестил Нотт. — Отправит ли Министерство Мастера металлургии в клоаку, которой является тюрьма Азкабан, и оставит ли оно его там гнить до скончания дней? Учитывая, что Британия выпускает лишь несколько чародеев этой специализации за столетие, ведь мало того, что для таких навыков не хватает соответствующих высокопрофессиональных проектов, так ещё и любому, кто достаточно хорош, чтобы претендовать на это звание, придётся конкурировать с гоблинами-кузнецами.

— Согласно отцу, у Министерства сейчас большой проект для Мастеров зачаровывания, — вставил Трэверс. — Они переделывают атриум после всей этой истории с Принцем. У них были установлены защитные решётки для каминов несколько месяцев назад, но чары были разрушены за десять минут командой из двух человек. Теперь им нужно проверить схемы для большей безопасности в дополнение к исходным тысячам, которые они уже потратили на их создание. Это дорогостоящее мероприятие, а им уже пришлось вывернуть карманы после отстёгивания выплат за квиддич в этом году.

— Хм, да, я слышал об этой истории в атриуме. Плачевное дело, не правда ли? — туманно сказал Нотт. — Я пошёл и поискал, что Министерство могло бы сделать со злодеем, обладающим полезными талантами. При любом обычном сценарии они воспользовались бы этим, сделав так, чтобы такой человек никогда не попал на публичный суд. Тихое признание вины, заверение против рецидивизма, репарационный двусторонний договор, маленькая сноска в конце отчёта о происшествии, и всё остальное можно замести под ковёр. Нельзя быть обвинённым в том, что дали преступнику соскочить с крючка, если крючка никогда не было, а его так и не признали «преступником». Проблема же именно с этим преступником в том, что его поймали слишком публично для такого манёвра.