Пенелопа Нери - Украденный миг
— Знаешь, Кимо, я, пожалуй, съезжу, посмотрю этот участок.
Гидеон потянулся к костру и воткнул в его середину обструганную палочку так, чтобы она стояла совершенно прямо. Он проделал это очень старательно, а потом внимательно смотрел на то, как палочку пожирает пламя. Этому научил его в детстве Старый Моки…
Кимо наблюдал за ним.
— Злых духов отгоняешь, парень? Хорошее дело. Только помни, Джордан и Кейн — старые враги. И еще. Этот Джек всегда действует подло. Из-за спины. Так что придется тебе быть очень осторожным.
— А где же пересеклись дороги моего отца и этого негодяя?
— Не обо всем можно говорить ночью… Дело в том, что Джордан — браконьер. Но какой! Ты бы видел, что он творит на этой земле! Он вырывает глубокие ямы-западни, заманивает туда быков, они падают, ломая себе кости, а он добивает их камнями и дубинкой. Он смеется, когда убивает, сынок. Но хуже всего то, что он никогда не зарывает эти ямы и туда попадают люди. Впервые это случилось семь лет назад — в такой яме погибли двое братьев-англичан (тогда все в округе говорили только об этом), а потом повторялось столько раз… Его ловят чуть ли не с поличным, а он отпирается, доказывает с пеной у рта, что быки сами роют эти ямы, ну и еще сваливает все на диких кабанов. И всегда ему удается выкрутиться. Как? Этого я объяснить не могу. Уж очень он складно говорит. Просто заслушаться можно. Что-что, а язык у него подвешен ловко.
Кимо безнадежно махнул рукой.
— А случай с падением моего отца, он не связан со всем этим?.. То есть, я хочу сказать, он не мог быть как-то подстроен этим Джорданом?
— Я уже думал об этом. Но утверждать ничего нельзя.
— Так. А что ты еще знаешь об этом Джордане?
— Он пьет и всегда безобразно пил, крепко поколачивал мать Калейлани, пока та была жива… Однажды бедная Эмма прибежала к нам, вся в синяках, и рассказала такое, что мы срочно отдали ее в школу при монастыре. Представляешь, он полез к маленькой девочке, к дочери! Да он и сейчас для нее опасен. Мы с женой просто сходим с ума из-за нее…
Гидеон боялся расспрашивать дальше. Вот, оказывается, почему она всегда избегала его расспросов о ее отце!
— Что за странное имя, Джек Джордан? Похоже на кличку… Оно означает — погоди-ка! — оно означает «господин самому себе» или «закон в законе» Что-то в этом роде.
— А что ты хочешь, Моо… Он ведь каторжник — там все такие…
— Каторжник?
— Да, Моо, беглый каторжник.
— Почему же его до сих пор не арестовали?
— Он чуткий и осторожный, как мангуст. Его никак не могут выследить, он прячется в таких чащобах, куда лет сто никто не забредал.
— Но ведь живет-то он у себя дома, выпивку покупает там же, где и все, его часто видят пастухи…
— Его боятся, Моо. Презирают, ненавидят и боятся. Такой тип на все пойдет, если его тронуть. Змея ужалит, если ей наступить на хвост. Так что, связываться с ним ни у кого нет особой охоты.
Гидеон в задумчивости чертил прутиком на пыльной земле какой-то замысловатый узор. Потом он повертел прут в загорелых пальцах, сломал его и резко отбросил в сторону.
— Отправлюсь-ка я завтра с утра посмотреть на это местечко…
Кимо Пакеле внимательно оглядел Гидеона с головы до ног и как-то странно усмехнулся.
— Раз решил идти — иди. Но будь осторожен!
— И это все?
— Пока… Смотри, Лукс возвращается в лагерь. Сейчас твоя очередь дежурить, Гидеон, а ты так и не выспался как следует.
Глава 20
Это были часы его дежурства. Гидеон вглядывался в неясные очертания холмов, освещенных лунным светом.
Интересно, что это за желтые искры там, у подножия? Возможно, какой-то запоздалый путник остановился на ночлег и разжег костер, не успев добраться до Вайми. Или это заплутавшие туристы, держащие путь к мадам Пеле? Но не слишком ли большой огонь? Или это ветер раздувает так языки пламени? Надо бы посмотреть, что там такое, вдруг это начало пожара? Предупредив Рамона, он вскочил на Акамаи.
Участок Джорданов был объят пламенем.
Определив направление ветра и прикинув, куда примерно может перекинуться огонь, Гидеон, первым заметивший пожар, помчался в направлении зарева.
Приблизительно четверть мили отделяла его от пожарища, в самом центре которого находилась лачуга Эммы Уоллес.
* * *— Эмма-а! — кричал Гидеон, приподнявшись на стременах.
Жар обжигал ему лицо.
Место, где недавно стояла хижина, почти полностью прогорело.
— Эм-ма-а! — звал он, безо всякой надежды вглядываясь в рыжую пелену дыма и пыли, застилавшую все вокруг.
— Сюда, Гидеон! Я здесь.
Она стояла по колено в воде на краю болота, заросшего тростником и таро. Их высокие стебли укрывали ее почти до самых плеч.
Он увидел ее глаза, широко раскрытые, такие испуганные… В них метались отсветы пожара. Сердце Гидеона сжалось от боли.
Бедная крошечная участница большого представления богини Пеле!
Эмма выбиралась из болота, высоко подобрав насквозь мокрую, черную от сажи и грязи ночную сорочку.
Гидеон бросился к ней:
— С тобой все в порядке? Как это случилось, Эмма?
— Пожар? Это все я. Я подожгла сама…
Эмма говорила странно медленно и абсолютно спокойно.
Поняв, что она в состоянии шока, Гидеон подхватил ведра, валявшиеся на берегу, и бросился тушить пожар, стараясь действовать с таким расчетом, чтобы огонь не двинулся на большой лес. Эмма, словно очнувшись от сна, помогала ему, пока огонь не смирился и последняя искра не погасла.
Только тогда Гидеон позволил себе вглядеться в ее лицо.
— Ты сказала, что сама подожгла свой дом?
— Да.
— Зачем, Святой Моисей, зачем? — Он потряс ее за плечо с такой силой, что Эмма пискнула, как мышонок.
— Ты сделал мне больно. У меня будет синяк. — Она как-то дико улыбнулась ему, тихонько разжимая его пальцы. — Не кричи. Я все расскажу тебе… Когда я приехала домой, Джордан был здесь. Я стала его прогонять и сказала, что, если он не уйдет, то донесу на него властям. Тогда он, чтобы позлить меня, рассказал про наши письма. Он получал наши письма, Гидеон.
— Как? Откуда он узнал о них?
— Он или припугнул, или подкупил А Во, и тот отдавал ему наши письма, твои и мои, ты понял?
Гидеон молча покачал головой:
— Дальше?
— Дальше? Я его чуть не убила. И тогда он сделал вид, что уходит, но вернулся в дом ночью, когда я спала. Тут он стал приставать ко мне, но у меня под подушкой был спрятан нож.
Эмма наконец расплакалась.
Гидеон заскрипел зубами.
— Дальше!
— Я прогнала его. Не знаю, почему он послушался меня: из-за ножа или из-за чего другого… Я кое-что сказала ему…
