Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

Начало заседания было в девять утра того же дня.

Мог ли он сбежать с территории замка, посетить заседание, затем прокрасться обратно и пройти свой практический экзамен по трансфигурации? Он не был уверен. Мог ли он вообще пропустить свою практику по трансфигурации? Если он так сделает, ему поставят нулевую отметку за неявку, на уровень ниже ужасающей отметки «тролль». Даже если он получит идеальную «превосходно» со всеми баллами за письменный экзамен, который пройдёт несколькими днями ранее, было понятно, что практическая работа с палочками необходима для освоения предмета, и его отметка идеальной «П» с пустым нулём вместе дадут общую «слабо». Он закончит школу без Ж.А.Б.А. по трансфигурации, хотя у него будет десять других предметов, чтобы это компенсировать.

Стоило ли это того?

Экзаменаторов это не будет сильно волновать. Они работают в Министерстве и будут проверять десятки студентов на их С.О.В. и Ж.А.Б.А. на этой неделе. Они его не знали, и их ни с какого боку не коснётся, если он не появится в назначенное время.

Но Дамблдор узнает.

Он увидит отсутствующую фамилию в списке явки и сразу поймёт, что произошло.

Затем он пригласит Тома Риддла в свой кабинет, и Тому нужно будет сидеть под скорбным взглядом голубых глаз своего профессора по трансфигурации и слушать, как старик будет говорить своим заботливым голосом Старика-Который-Знает-Лучше-Тебя: «Не знал, что тебе тяжело давался этот предмет, Том. Ты всегда казался таким уверенным в своём понимании трансфигуративных принципов. Если у тебя были личные трудности во время экзаменов, неважно, насколько я был занят, я бы обязательно нашёл время, чтобы ты мог поговорить со мной наедине. Том, что так волновало тебя, что ты повёл себя в такой непохожей на тебя манере? Я всегда считал тебя стремящимся к большим достижениям. Я, честно говоря, расстроен твоим выбором…»

Они бы разыграли их давний устоявшийся спектакль из чая и лимонного печенья, пальцев «домиком» и мягкого осуждения, пассивно-агрессивной легилименции и устных подкалывающих ответов, которые никогда не достигали цели, но уклончиво дрейфовали мимо друг друга в одном направлении, как две сломанные ветки, плывущие по течению. Дамблдор бы знал, что Том лжёт сквозь зубы, а Том бы знал, что он знал, и Дамблдор бы знал, что Том знал, что он знал, и тогда они бы таращились друг на друга через учительский стол, пока один из них не разорвал бы зрительный контакт первым.

Это было ужасно.

Том слышал поговорку: «Лучше молить о прощении, чем просить разрешения», — и считал, что самым благоразумным советом было бы воздерживаться от того, чтобы и разрешение, и прощение вообще бы имели значение. Но в его положении, где он был школьником под коварным большим пальцем школьной власти, он знал, что даже если бы его это не волновало, других людей — да. Он не был свободным человеком до выпускного. Он проанализировал возможные варианты, и наименее ущербный путь, который он видел, заключался в том, чтобы попросить разрешения на ложных основаниях, чтобы не рисковать быть вынужденным раскрыть правду в обмен на прощение.

Правда требовала пожертвовать слоном, чтобы сохранить королеву. Ему нужно было поставить игрока меньшей важности в уязвимое положение на доске в качестве необходимого отвлечения.

Это означало, решил он с огромной неохотой, что наконец пришло время Томасу Бертраму выйти на сцену.

Требовалась подготовка. Тому были необходимы доказательства. Захватывающий рассказ. Неоспоримая правда, которая отзывалась искренностью болезненно серьёзных эмоций такого рода, чтобы заставить нежные раны на покрытом шрамами воспоминаний сердце Дамблдора склонить его к состраданию. Тому придётся заплатить своей гордостью и высокомерной самоуверенностью, чтобы повернуть стрелочку нравственного компаса Дамблдора в сторону Тома. И самое важное, Тому самому надо было верить в это достаточно сильно, чтобы убедить в правдоподобности других.

Он пропустил урок истории магии и провёл час в библиотеке, яростно строча черновик письма в подотдел административной службы Визенгамота Министерства магии. Исправленный черновик был переписан на лист хорошего пергамента, который он сложил в конверт. Он также приложил копию своего идентификационного удостоверения прессы. Имя и номер которого должны совпадать с одним действующим членом Общества журналистов Волшебной Британии.

Сохранив оригинал письма о зачислении от «Вестника ведьмы», он убедился, что его удостоверение прессы давало ему особые привилегии перед обществом. Доступ к «заседаниям Визенгамота, включая слушания и судебные процессы» был одной из них, что он никогда не использовал за годы получения квалификации. Сейчас был подходящий случай применить его, поскольку ему нужен был этот шпон узаконенности, чтобы доказать, что его обман был безвредным, а значит, простительным.

После посещения последнего урока в тот день он направился прямиком в совятню, не замедляя шага, чтобы дать Нотту догнать его. Он поднимался к совиным насестам по две ступни за шаг, и, когда дошёл до верха, схватил самую крепкую на вид школьную сову и принялся привязывать письмо к её лапе.

— Передай это в Министерство магии в Лондоне, — приказал он сове, а затем подошёл к ближайшему окну и вышвырнул её за подоконник. Сова обиженно ему ухнула, но покорно улетела.

— Ты придумал план, — сказал Нотт на последнем издыхании, держа руки на коленях. — Мы прогуливаем трансфигурацию или нет?

— Мы передвинем наши имена к началу списка, чтобы сдать практику первыми, — сказал Том.

— Как? — спросил Нотт. — Экзаменаторы отвечают за практику. Это ты им писал в Министерство?

— Экзаменаторы проверяют присутствующих, но перечень фамилий, который им дают, составляют из списка студентов. Списком студентов занимаются учителя Хогвартса, не Министерство. Таким образом, Слагхорн смог вписать моё имя в экзамен по магловедению, несмотря на то, что я не записывался на предмет, — сказал Том.

— Значит, ты собираешься подговорить Слагхорна вписать наши имена первыми в список трансфигурации? — задумчиво сказал Нотт. — Это может сработать… Если ты дашь ему достаточно хороший мотив, он обычно делает то, что ты хочешь. Но это должен быть очень хороший мотив: это не его собственный предмет зельеварения для вмешательства — это любимый предмет заместителя директора. Старина Слагги не любит делать ничего, что каким-то образом выставляет его на путь конфронтации.

— Трансфигурация не какой-то бесполезный высосанный из пальца предмет, который никого не заботит, как магловедение, — сказал Том. — Слагхорн не станет этого делать за ту цену, которую я готов заплатить. Но Дамблдор… С ним будет дешевле. Я подговорю Дамблдора подвинуть наши фамилии.

Для платы Дамблдору Том был готов раскрыть свой псевдоним Бертрама, таинственного эвдемона{?}[Эвдемоны, добрые демоны древнегреческой мифологии, считались духами-хранителями, дающими защиту и руководство тем, за кем они наблюдали. Эвдемоны включали обожествлённых героев и считались духами-посредниками между богами и людьми. Как советник, эвдемон шептал на ухо советы и мнения. Человек в сопровождении эвдемона считался удачливым. ] магического домохозяйства. Томас Бертрам, волшебник, который успокоил значительное число старых карг-свекровей по всей Британии, убедившись, что их драгоценные сыночки были в грамотных руках. Если эти руки не были точно такими же, как у мамочки, они хотя бы знали толк в кухне, и соседям не над чем было насмехаться, чего было достаточно, чтобы заслужить враждебную печать материнского одобрения.

Ценой Слагхорна, он подсчитал, было бы раскрыть личность Принца. У Бертрама, может, и была известность, но ему не хватало истинного влияния Принца, у которого было и то, и другое. Том не собирался отдавать эту плату человеку, всем известным универсальным ключом от которого был пятый бокал эльфийского вина.

— Ты не смеешь рассказать Дамблдору, — сказал Нотт. — Не смеешь! Он, может быть, и слишком фамильярен с тобой, но он не на твоей стороне. Нельзя доверять ему деликатные вопросы. А этот — ни за что! Я прочитал о дуэли в Годриковой впадине 1899 года, которую они упоминали в газете, и…