Розанна Битнер - Нежное предательство
Одри пошла вглубь сада, подальше от дома. Кругом сновали негры, работали в доме и в саду. За рощей раздавались крики негритянских детей, играющих неподалеку от усадьбы. С удивлением Одри понимала, как соскучилась, истосковалась даже по этим знакомым и привычным звукам.
Она снова и снова вдыхала сладкий запах Луизианы и Бреннен-Мэнор, нежилась в теплом воздухе. Если бы Ли смог приехать сюда и посмотреть, как здесь хорошо. Возможно, тогда он не стал бы осуждать их. Старый садовник-негр обрезал кусты. Увидев Одри, поклонился ей.
– Как хорошо, что вы вернулись домой, мисс Одри.
– Здравствуй, Джордж.
– Без вас и хозяина Джоя все было не так. Ваш отец скучал, очень сожалел, что отпустил из дома. Наверное, теперь у него улучшится настроение.
Одри улыбнулась.
– Надеюсь. Мы совершили долгое путешествие. И очень устали. До восточной Флориды пришлось плыть на корабле. Затем ехали экипажем до Залива[1]. И снова на корабле до Нового Орлеана. Север – это совершенно другой мир, Джордж. Я не могла дождаться, когда вернусь домой.
«Я влюбилась там в янки, Джордж. Как ты к этому относишься?» – подумала Одри.
– Да, уверен, что там все не так, – согласился негр. – Я никогда не думал, что ваш отец решится отправить вас так далеко к янки. Может быть, он считает, что вам полезно узнать, что это за люди? Мы слышали, что они хотят освободить нас, но что касается меня, я счастлив там, где есть. Меня не нужно освобождать. Куда я пойду, если меня освободят?
– Отец не позволит, чтобы с тобой случилось плохое, Джордж, – улыбнулась Одри.
Возле дома зазвонил колокольчик, созывая на ужин. Одри быстро попрощалась с Джорджем и заторопилась в дом. На сердце стало тепло и спокойно после разговора с садовником. Джордж был один из немногих рабов, с кем она могла беседовать, словно со старым другом. Даже звук обеденного колокольчика действовал умиротворяюще. Когда-то она была маленькой девочкой, играла на лужайке поодаль от дома или бродила с Джоем по лесу, но в разгар игры обеденный колокольчик извещал: пора домой… домой. Ли посоветовал ей вернуться в Бреннен-Мэнор, чтобы решить, где ее место. Теперь Одри была твердо убеждена, что ее место именно здесь, несмотря на то, что по-прежнему до боли в сердце скучала о Ли.
Одри прошла по затененной веранде к главному входу, здороваясь по пути со слугами, которые радовались возвращению хозяйки. У главной двери ждала Лина. Женщина с нежностью посмотрела на Одри.
– Я уже собиралась искать тебя в саду, девочка. Ужин готов, мистер Бреннен и Джой сидят за столом.
– Спасибо, Лина. Думаю, ты счастлива, ведь Тусси, наконец-то, вернулась? – спросила она.
Женщина кивнула, а Одри подумала о том, что Лина красива и умна. Она обладала особенной грацией, держалась с гордостью.
– Так же, как и ваш отец рад видеть детей дома. – Лина, улыбаясь, отступила в сторону, пропуская Одри вперед. Женщина любила Одри и Джоя, как собственных детей. Она стала детям второй матерью с тех пор, как умерла их родная мать. Лина постоянно должна была напоминать себе о месте в доме. Она считалась только служанкой, которую купили за деньги. Исключением были ночи, когда Джозеф Бреннен приходил к ней в спальню. И тогда она становилась его любовницей.
Одри села за обеденный стол. Джозеф Бреннен начал сразу же рассуждать о том, как прекрасно, если дети снова возвращаются домой.
– Я тебе еще не все поведал, Одри, – сказал он. – Скоро мы собираемся на скачки в Батон-Руж. Возьму вас с собой. Ричард Поттер тоже поедет. Я тебе говорил, что этим летом умер его отец. Теперь Ричард чувствует себя совершенно одиноким. Мне кажется, что он скоро подарит тебе кольцо, Одри. Я устрою для тебя грандиозную свадьбу.
Джой ужинал молча. Он предпочитал как можно меньше говорить в присутствии отца. Мальчик соскучился по отцу больше, чем предполагал. Ему было очень приятно, когда отец при встрече обнял его. Это случалось не очень часто.
– На Севере, наверное, очень много такого, чего у нас нет, – продолжал отец. – Мне очень жаль миссис Джеффриз. Ты была рядом с ней, когда женщина умерла. Должно быть, нелегко забыть об этом. Я надеялся, что тебе не придется так близко сталкиваться со смертью после того, как умерла твоя мать.
Одри отодвинула тарелку в сторону.
– Миссис Джеффриз была самым добрым человеком, которого мне доводилось знать.
Джозеф внимательно посмотрел на дочь, сожалея, что ей пришлось быть свидетельницей смерти. Он был расстроен, узнав, как обращались с Одри северяне.
– То, что ты рассказала о мужчине, оскорбившем тебя и нашу семью на вечере у миссис Джеффриз, должно послужить хорошим уроком. Ты теперь понимаешь, что собой представляют янки, Одри. Ты должна была увидеть все своими глазами, для этого я и послал тебя, чтобы ты знала, против чего мы выступаем.
– Ли Джеффриз з-защитил ее, – вставил Джой. – Он х-хороший человек.
Джозеф недовольно нахмурился, и без того румяное лицо покраснело еще больше от такого замечания.
– Может быть, он и хороший человек, но он все равно янки. Мне было достаточно короткой беседы с его отцом, чтобы понять их. Пока вы собирались, а я ожидал, разговаривая с мистером Джеффризом, то узнал о нем все, что хотел. Мистер Джеффриз выдвинул свою кандидатуру в Сенат Нью-Йорка. А губернатор города является другом семьи. Эдмунд Джеффриз не считал нужным скрывать взгляды на рабство. Он сразу же заговорил о том, что я должен убедить законодателей Луизианы не принимать решение о выходе из Союза. Мы почти поссорились, но я сдержался только потому, что был гостем в его доме. К тому же мистер Джеффриз недавно потерял жену. Я знал, что скоро уеду, потому и позволил ему говорить так откровенно. В любом случае, его сын, твой мистер Ли Джеффриз, тоже настроен против политики Юга. Так мне объяснил Эдмунд Джеффриз. Уверен, что молодой человек защищал Одри из-за того, что она очень молода и не заслужила подобных нападок. Но то, что он не защищал рабство и не будет никогда защищать, совершенно ясно.
При упоминании имени Ли боль снова стиснула сердце Одри. Она выпила немного воды, надеясь, что станет хоть чуточку легче. Иногда ей хотелось прокричать всему миру: «Но я люблю его!» Хотя понимала, что ее заявление ничего не изменит.
– Большинство янки совсем не похожи на миссис Джеффриз, – говорил отец. – Они не столь терпимы и многого не понимают. Проклятые высокомерные северяне просто-напросто завидуют безмятежной и идиллической жизни, которую мы ведем здесь. Так они считают и стараются сделать все, чтобы отнять у нас богатство.
– Они просто не понимают экономической целесообразности рабства, – вставила Одри, чувствуя, что должна как-то защитить Ли.
