Розанна Битнер - Нежное предательство
Одри была единственным человеком, кто осмеливался ему возражать.
– Тогда негры убили пятьдесят семь белых людей. В основном – женщин и детей. Ты бы упала в обморок, если бы узнала, что они вначале сделали с женщинами! Только твердая, жесткая дисциплина, которую ввели все рабовладельцы с тех пор, позволяет держать рабов в повиновении. У нас сейчас очень напряженно, кругом ведутся разговоры об освобождении негров. Они волнуются. Большинство из них, конечно, не имеет представления, что происходит в Вашингтоне и на Севере. Но когда им станет все известно, контролировать обстановку будет очень трудно.
Отец замолчал, недовольно нахмурился.
– Извини меня, Одри. Я не должен был выходить из себя в такой день. Это первый день вашего возвращения домой. Только Богу известно, как я скучал без вас все лето. Без вас здесь все по-другому. Я беспокоился, что кто-нибудь на Севере обидит тебя. Или какой-нибудь янки обманет, воспользовавшись твоей невинностью. Не знаю, как случилось, что я позволил тебе отлучиться из дома надолго. Думаю, в основном, поступил так из-за придирок тети Джанин. Не надо было позволять женщине оказывать на меня такое влияние. Мне, как отцу, наверное, лучше известно, что необходимо дочери. Всем известно, к чему привело воспитание Элеонор, – он откусил кусок пирога, – Мисс Джереси продолжит занятия с тобой. Скоро тебе придется принимать участие в управлении плантацией. Ты должна быть готова.
Джой проглотил кусок орехового пирога. Украдкой посмотрел на сестру, с сожалением отметив, что отец по-прежнему обращает внимание только на Одри.
Наконец-то отец обратился к сыну.
– А что касается случая с неграми, ты должен понимать, как важно держать их в повиновении, Джой, – внушительно сказал он. – Многие плантаторы, вроде меня, раньше не были жесткими, но сейчас другого выхода нет. Необходимо быть жестким. И ты, и Одри должны понимать это.
Одри отодвинула от себя тарелку.
– Но дело в том, что Марч Фредерик получает удовольствие, когда бьет негров кнутом. Его жестокость и бессердечие вызывают в их сердцах гнев. Вам нужно от него избавиться и нанять другого надсмотрщика. Негры должны его уважать.
Джозеф допил вино, удивленно посмотрел на дочь. Он был несколько озадачен интересом дочери к делам на плантации и требовательным тоном. Да, она действительно изменилась.. Для леди с Юга считается дурным тоном иметь собственное мнение об отношении к неграм, но в собственной дочери это ему нравилось. Она умная девушка, ей небезразличны его дела, это очень хорошо. Скоро она выйдет замуж за Ричарда Поттера, которому нужна сильная, уверенная в себе женщина. Такая, какая помогла бы управлять плантацией.
– Отношения с неграми не могут основываться на уважении, Одри. Только на страхе можно добиться повиновения. Это единственное, что они понимают – страх и жесткая дисциплина, – он взглянул на Джоя. – Завтра, сын, мы поедем на плантацию. Тебе нужно посмотреть, как работает Марч. Как он заставляет негров трудиться. Даже если Ричард Поттер будет управлять плантацией, тебе когда-нибудь придется помогать ему в делах, хочешь ты или нет. Один Бог знает, сможешь ли ты быть достаточно твердым, чтобы заставить их уважать и бояться тебя.
– Папа, Джой за лето очень повзрослел, не только внешне, но и внутренне. Он стал намного лучше говорить. Будьте с ним терпеливы, – умоляюще попросила Одри.
– Я н-не хочу, чтобы т-ты говорила за м-ме-ня, – сказал Джой, переведя взгляд с сестры на отца. – Я смогу прекрасно управлять Б-бренен-Мэнор.
«Черт возьми! – подумал он. – Почему я всегда заикаюсь сильнее в присутствии отца?»
Джозеф с грустью и сожалением посмотрел на сына.
– У тебя ничего не получится, если ты будешь так заикаться. Никто не станет выполнять приказов, если их не отдают четко и твердо. Ты должен постараться избавиться от заикания, Джой. И потом, сможешь ли ты отдать приказ наказать негра, если в том будет необходимость?
Джой ненавидел насилие в любой форме, не мог причинить боли ни людям, ни животным.
– С-смогу, если нужно, – солгал он, отчаянно стараясь завоевать уважение отца.
– Сомневаюсь, – проворчал Джозеф, поднял колокольчик и позвонил, смахнул крошку с рукава пиджака и нетерпеливо посмотрел на дверь, ожидая, когда же, наконец, появится прислуга. – Если тебе захочется заниматься пением, можно найти кого-нибудь, кто приедет сюда и станет давать уроки.
– Да, мне очень хочется, папа. Джозеф снова позвонил.
– Куда все делись, черт возьми? – он взглянул на Одри. – Я позволяю тебе самой распоряжаться собственным талантом. Ни к чему не принуждаю. А дальше решать тебе и Ричарду, что делать с твоим голосом.
Из-за вращающихся дверей кухни появилась Лина.
– Слушаю, хозяин Джозеф.
– Ты слишком долго шла. Пусть девушка принесет мне чаю, хорошо?
– Да, сэр, – Лина вышла.
Одри глубоко вдохнула, чтобы набраться мужества и сказала:
– Папа, я… Думаю, вы должны знать, что Джой прав по отношению к Ли Джеффризу. Ли, действительно, очень хорошо к нам относился. Подружился с нами в то время, как остальные отчужденно и холодно держались с нами. Он очень добрый и замечательный человек. Возмущен условиями труда на отцовских предприятиях, а не только существованием рабства на Юге. Он отказался участвовать в семейном бизнесе. Открыл собственную адвокатскую фирму в Нью-Йорке. Умен, прекрасно образован. Закончил Вест-Пойнт и Йель. Джой его очень полюбил. Он даже занимался с Джоем, пытался помочь улучшить его речь.
– Все очень похвально, но он так-таки янки, – Джозеф прищурился, внимательно и пристально изучая девушку. – Не значит ли, что ты увлеклась этим человеком?
Одри обменялась с братом понимающим взглядом, щеки ее вспыхнули от смущения. В комнату вошла Сонда, принесла чайник, поставила на стол и тут же покинула столовую, увидев, что Джозеф чем-то разгневан.
– Ну? – спросил он дочь, наливая в чашку чай.
Одри по-прежнему ковыряла пирог вилкой.
– Он был только хорошим другом.
«Я любила его, папа. Я спала с ним. Но отказалась от него ради вас, ради Бреннен-Мэнор.»
– Не хочу, чтобы вы думали о нем так же, как и о других.
– Хм. Ну что ж, хорошо. Тогда скажи мне, что он думает о сохранении Союза и о рабстве?
Одри не могла смотреть отцу в глаза.
– Он твердо настроен против рабства. Ненавидит рабство. Против отделения южных штатов. Считает разговоры об отделении предательством.
– А как ты относишься к Бреннен-Мэнор? Одри посмотрела отцу в глаза.
– Я… я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Нет, ты все понимаешь, Одри. Твое сердце принадлежит Югу. Если все споры о правах Штатов и рабстве приведут к тому, что южане решат выйти из Союза, а потом вспыхнет война, сможешь ли ты по-прежнему называть своим другом янки? Человека, который хочет разорить людей, подобных твоему отцу? Не думаю, что ты и Джой сознаете, какая сейчас серьезная обстановка, Одри. В Канзасе уже льется кровь, много крови. Невозможно остановить кровопролитие в один день. Ты – женщина, принадлежащая Югу. Родилась, выросла здесь. И если придет время, когда ты должна будешь защищать свой дом, отстаивать свои убеждения, свой образ жизни, верю, что ты сделаешь это со всей страстью сердца. Потому что ты гордая молодая женщина, ты любишь свой дом, где родилась, любишь своего отца. Бреннен-Мэнор – твоя жизнь, Одри, – отец принялся пить чай, потом снова заговорил:
