Розанна Битнер - Нежное предательство
– Я люблю тебя, Одри. Всегда помни об этом. Я не просто использовал тебя. Не хочу, чтобы ты обо мне так думала…
– Я знаю, – тихо ответила девушка.
О, как ему хотелось поцеловать ее сладкие губы! Но он сдерживался, понимая, что если позволит себе прикоснуться к ней, то снова потеряет голову. А он не хотел расслабляться сейчас. Нужно что-то решить.
– Я хочу жениться на тебе, Одри, и поехать с тобой в Бреннен-Мэнор, – сказал Ли.
Одри подняла глаза, она была изумлена. Какие у нее прекрасные зеленые глаза, похожие на море! Прежде, чем ответить, изучающе посмотрела на него.
– Скажи мне честно, Ли, ты действительно хочешь жениться или просто считаешь себя обязанным так поступить из-за вчерашнего?
– Я действительно хочу поступить благородно, – вздохнул Ли. – Но вовсе не из-за прошлой ночи. Я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.
– И ради того, чтобы я стала твоей женой, ты откажешься от адвокатской практики? Ты готов расстаться с привычным укладом жизни, отказаться от собственных убеждений? Ты согласен поехать в Бреннен-Мэнор, научиться управлять плантацией, рабами, стать вторым лицом после моего отца на хлопковой плантации? Ты примешь наш образ жизни, будешь всем доволен и поддержишь нас, если южные штаты решат выйти из Союза?
Ли нахмурился, смущенно отвел глаза.
– Нет, Ли! Ты никогда не сможешь так жить. Мне кажется, я не любила бы тебя так сильно, если бы ты оказался другим, если бы поступился гордостью, честью и убеждениями ради меня. Я не хочу, чтобы ты был таким. Ты любишь меня сейчас. Но возненавидишь через некоторое время, – глаза девушки наполнились слезами. – Я не вынесу, если потеряю тебя через год-другой. Ты сам сказал, что сейчас расстаться гораздо легче, чем потом. Теперь я понимаю, что ты имел в виду.
В ней появилось нечто новое. Наверное, к Одри пришла зрелость. Раньше она была не такой. Одри Бреннен значительно повзрослела с тех пор, как они познакомились в июне. Он был уверен, что сыграл не последнюю роль в ее взрослении. Джозеф Бреннен не получит назад невинную, несведущую .девочку, какой отпустил ее учиться.
– Что будет с тобой? – с тревогой спросил Ли. – Я хочу спросить, достаточно ли ты меня любишь, чтобы остаться здесь, отказаться от Бреннен-Мэнор, защищать Союз и поддерживать меня в стремлении уничтожить рабство?
Слезинки выкатились из ее глаз. Ли нежно вытер ее щеки.
– К нашей любви будущая жизнь не имеет никакого отношения, верно, Ли?
– Да, правда, – он привлек ее к себе. Одри прижалась к сильному плечу. – И мы знаем, что любим друг друга так сильно, как только возможно. Это вопрос принципов и взглядов, но не любви – как мы собираемся жить дальше. Как бы ни было больно, иногда такие вещи становятся первостепенными, верно?
Одри прильнула к его груди и тихо заплакала.
– Да, – только и смогла прошептать она.
– Тогда все решено. По крайней мере, я должен был попытаться что-то решить, – Ли нежно обнял девушку. – Возвращусь в Нью-Йорк сегодня же. После всего, что случилось, я не могу оставаться здесь. Ты должна вернуться домой и все хорошенько обдумать. Поймешь, кто ты есть и где твое место, какому миру принадлежишь. Думаю, ты сейчас не в состоянии решить ничего. Ты должна для этого побывать дома, Одри.
Она вынула носовой платок, вытерла слезы.
– Обещай мне никогда никому не рассказывать, что между нами произошло. Никогда не смейся надо мной и не рассказывай кому-либо подробности. Не надо омрачать красоту наших чувств.
Он поцеловал ее в висок.
– Ты должна была бы знать меня лучше. Наши отношения не касаются никого, кроме нас. Все было прекрасно, Одри. Сердцем чувствую, близость была нам необходима, независимо от того, что с нами произойдет дальше.
– Ты, действительно, считаешь, что может начаться война?
Отчаяние охватывало его, когда он думал о возможности начала войны.
– Мне известно, что на Севере есть люди, обладающие властью. Они уже сейчас обсуждают возможность применения военной силы, если южные штаты сделают попытку отделиться. Идут разговоры о том, что мы должны предпринять, как принудить Юг к повиновению, если в том появится необходимость. – Ли снова взял Одри за руку. – Одри, независимо от того, как сильно веришь тому, в чем тебя убеждали – в образ жизни, в права штатов, ты должна попытаться внушить отцу, объяснить ему, что произойдет, если он и такие же рабовладельцы станут игнорировать требования правительства. У Севера развитая промышленность, численность населения во много раз больше, чем на Юге. У северян есть возможности нанести удар, если это будет необходимо для сохранения Союза.
Она отстранилась от него, в первый раз почувствовав твердость его позиции и убеждений.
– Разрушить Юг? И ты будешь принимать участие в войне?
Он закрыл глаза, а затем посмотрел в сторону пролива.
– Если начнется война, я приму в ней участие.
– Даже если потребуется убивать таких людей, как мой отец? И Джой? Даже если негры восстанут против нас, убьют и сожгут наши дома?
– Не надо представлять все в таком мрачном свете, Одри.
– А каким другим образом можно это представить? – спросила Одри, побледнев от негодования, поднялась со скамейки, отошла в сторону, стала смотреть на море.
Он сразу же двинулся следом, обнял за плечи.
– Давай не будем говорить об этом, Одри.
– У нас нет выбора, Ли, – она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. – Ты, действительно, женился бы на мне, если бы я сказала сегодня «да»?
– Конечно.
– Даже зная, что наши отношения висят на волоске и все может прерваться в любой миг?
Ее слова полоснули болью по сердцу Ли.
– Ты не должна думать о том, что прошлая ночь ничего не значит для меня, – он снова схватил ее за руки. – Одри, не позволим же различиям испортить нашу чистую любовь и воспоминания о нежной ночи. Тогда между нами не существовало никаких различий. Мы были просто Ли и Одри. Не было Мэпл-Шедоуз, не было смерти, не было Бреннен-Мэнор, не было Джоя, не было политики.
Одри снова отстранилась и отошла в сторону. Она не могла оставаться бесстрастной, когда он прикасался к ней. Она снова страстно хотела его. Но больше нет смысла в ее желаниях. Одри подошла к свежей могиле. Сегодня довольно холодный день. Девушка вздрогнула. Как она озябла. Накрыла плечи шалью.
– Бреннен-Мэнор существует. Я должна туда вернуться с Джоем. И политика тоже существует. И ты, действительно, был оглушен горем. Тебе необходимо было почувствовать себя живым, хотелось посмеяться над смертью. Потому и провел ночь, чувствуя себя живым настолько, насколько возможно. Но сейчас мы знаем, что у нас больше ничего не будет впереди.
