Морин Маккейд - Гордость и грех
– Как вы знаете, Эндрю был убит сегодня ночью, – начал Слейтер.
Джорджия зашмыгала носом, и Саймон, стоявший рядом с ней, обхватил ее за плечи.
– Он оставил «Подвязку» мне, и я не намерен ничего менять. Если вы согласны работать, продолжайте делать то, что делали, за прежнюю плату, – сказал Слейтер. – Если нет, я заплачу за последний вечер, и можете быть свободны. Никаких обид.
Он посмотрел на стоявших вокруг людей и с облегчением понял, что уходить никто не собирается.
– Сегодня заведение работать не будет в дань уважения к Эндрю, но я все равно заплачу каждому. Есть вопросы?
– Когда похороны? – спросила Касси, чьи глаза покраснели и опухли от слез.
– Днем я поеду к гробовщику и все узнаю. Скорее всего, похороны завтра утром.
– Шериф уже знает, кто его убил? – спросил Малкольм, один из игроков.
Слейтер с трудом сдержался, чтобы не помянуть служителя закона недобрым словом, но лишь покачал головой.
– Нет. Сказал, что попытается выяснить.
Слейтер поймал на себе взгляд Глори. Она ждала, скажет ли он что-нибудь о собственном расследовании, но Слейтер решил промолчать. Будь его воля, он ни за что не посвятил бы в свои планы Глори. Но что сделано, то сделано, и ничего уже не изменишь.
– Если вопросов больше нет, можете расходиться по своим комнатам. И не забудьте – сегодня мы закрыты.
Слейтер облокотился о стойку, и к нему тотчас же подошла Молли.
– Не могу поверить, что он умер, – произнесла она, не в силах сдержать слез. Молли подвинулась к Слейтеру, и он инстинктивно обнял ее за плечи. Грудь Молли, прикрытая одной лишь шалью, прижималась к его груди.
– Должно быть, ты чувствуешь себя ужасно. Ведь вы с Эндрю были друзьями, – приглушенно пробормотала Молли.
Она провела пальцами по пуговицам шерстяной рубахи Слейтера, а потом расстегнула одну и коснулась обнаженной кожи. Ни для кого не было секретом, что она давно хочет затащить Слейтера в постель, но он поверить не мог, что Молли решила использовать смерть Эндрю в своих интересах.
Схватив ее за запястья, Слейтер отстранил Молли от себя.
– Ступай наверх и оденься, Молли. Или, если хочешь, ложись спать. Одна. У тебя целый день для того, чтобы выплакаться.
Обиженно выпятив губу, девушка ушла вслед за Роуз и Касси, рука об руку поднимавшимися по лестнице. В зале остались лишь Глори и Данте.
– Я бы выпил, – произнес карлик. – А ты, Слейтер?
Слейтер кивнул. Стаканчик спиртного действительно не помешает.
– Я тоже выпью, Данте, – тихо сказала Глори.
Данте разлил по стаканам портвейн из бутылки, приберегаемой Эндрю для особых случаев. И вот теперь таким особым случаем стала его смерть. Данте поставил на стол поднос и сел за стол рядом с Глори. Когда к ним присоединился Слейтер, карлик поднял стакан:
– Когда умирают нищие, в небе не увидишь ни одной кометы. Но небеса пылают огнем, оплакивая смерть принцев. Так пусть смерть Эндрю будет подобна смерти принца.
– Какое красивое и подходящее случаю высказывание, Данте, – заметила Глори. – Вы очень начитанны.
Карлик поднял свой стакан и посмотрел на свет сквозь темную жидкость.
– Несмотря на то, что родители делали вид, будто меня не существует, в моей жизни появился учитель, для которого моя внешность не имела никакого значения. Он привил мне любовь к слову. Я готов был часами просиживать над трагедиями Шекспира и другими книгами, что попадали в руки.
– Должно быть, он очень хороший человек, – произнесла Глори.
– Большинство людей видели во мне лишь урода, но только не он, – тихо продолжал Данте. – Таким же был Эндрю. Когда я попросился подметать пол, он предложил мне место бармена.
Глори улыбнулась, хотя в ее глазах сквозила печаль.
– Как вы с ним познакомились? – спросила она у Данте. Карлик принялся чертить толстеньким пальцем невидимые круги на столе.
– Я пытался найти свое место под солнцем, когда однажды в Сент-Луисе наши пути пересеклись. В то время «Алая подвязка» была лишь мечтой. – Данте поднял голову, и в его глазах блеснули слезы. – Но я поверил в нее, потому что это была мечта Эндрю Карни.
Слейтер еле заметно улыбнулся.
– Если Эндрю чего-то хотел, ни рай, ни ад не могли остановить его.
Данте улыбнулся в ответ.
– Я еще никогда не встречал более решительного человека. – Он с любовью посмотрел на Слейтера. – Ну а ты, добрый друг Эндрю, второй решительный человек, которого я знаю. – Данте посерьезнел. – Я полагаю, ты собираешься расследовать обстоятельства его смерти.
Слейтер хотел возразить, но Данте все равно не поверил бы ему. Поэтому он кивнул.
– Но я не хочу, чтобы о моих планах стало известно кому-то еще, кроме нас троих.
Данте кивнул.
– Можешь быть уверен, я не скажу об этом ни одной живой душе. Более того, я буду держать ушки на макушке и немедленно сообщу тебе, если узнаю что-то заслуживающее внимания.
– Спасибо, Данте. – Слейтера охватила слепая ярость. – Я намерен найти убийцу и заставить его заплатить сполна.
Ни Глори, ни Данте не усомнились в его словах.
Глава 11
Одетая в черное платье и черную шляпку с вуалью, Ребекка шла за похоронными дрогами через весь Оуктри. Она знала Эндрю совсем недолго, и все же ее горе было искренним и глубоким.
Солнце не отказалось отдать дань уважения усопшему и теперь ярко светило над головами скорбящих, направляющихся на кладбище на окраине города.
Касси, Молли и Роуз надели яркие платья, которые резко контрастировали с траурным нарядом Ребекки. Но девушки оправдали свой выбор, сказав, что именно таким образом они выражают свое уважение Эндрю. Как бы странно ни звучало это заявление, оно имело смысл.
Вскоре траурная процессия прибыла на кладбище. Гробовщику потребовалось всего несколько минут, чтобы опустить гроб с телом Эндрю в темную холодную могилу.
Встав у ее края, Слейтер снял шляпу и опустил голову. У Ребекки сердце разрывалось от боли при виде его бледного лица, резко контрастировавшего с черным костюмом. Несмотря на кажущееся равнодушие, было понятно, что Слейтер очень любил Эндрю и, должно быть, чувствовал то же самое, что чувствовала Ребекка на похоронах родителей.
В тот день она увидела Слейтера, когда все уже собрались в «Алой подвязке», чтобы отправиться на кладбище. Судя по всему, Слейтер почти не спал прошлой ночью, и Ребекка очень беспокоилась за него. Чувство вины заставляло его приняться за расследование смерти Эндрю и лишало сна по ночам.
Слейтер откашлялся.
– Я пытался уговорить священника сказать несколько слов, но он назвал Эндрю грешником и отказался прийти. – В глазах его вспыхнул гнев. – Эндрю Карни был порядочным человеком и проявлял гораздо больше милосердия, нежели большинство жителей нашего города, считающих себя богобоязненными. В его груди билось доброе сердце. Он уважал и ценил тех, кто на него работал. Он не ловчил и не обманывал, хотя его правда не всем была по душе.
