Джоржетт Хейер - Черная моль
— В Англии я уже год, а что касается маски… — Карстерс пожал плечами и несколько расслабился.
Тут между ними протиснулась леди О’Хара.
— Но ради Бога! Я ничего не понимаю! — взмолилась она.
Карстерс склонился над ее рукой.
— Как мне благодарить вас за столь своевременное вмешательство, миледи? Следует поздравить Майлза со столь удачной женитьбой!
Она так и расцвела в очаровательной улыбке и присела в реверансе. Муж обнял ее за талию.
— Ах ты, моя сладенькая шалунья! Надо же, кузен Гарри! Будь на месте Джека любой другой, я бы рассердился на тебя, малышка, за эту скверную шутку!
Она похлопала мужа по руке и улыбнулась Джеку.
— Ну, разумеется, я бы никогда не решилась на такое, не будь уверена в том, что передо мной настоящий джентльмен… И потом, разве не он спас меня от верной гибели?.. — добавила она после паузы.
Майлз недоуменно переводил взгляд с жены на Джека.
— А в чем дело?
— Миледи преувеличивает, — улыбнулся Карстерс. — Просто я имел честь подхватить ее, когда она едва не свалилась со ступенек.
О’Хара с облегчением вздохнул.
— Ты не ушиблась, девочка?
— Слава Богу, нет! Но я просто обязана была сделать что-то, чтоб выразить свою благодарность. И не сомневалась, что тебе и в голову не придет разоблачить этот мой маленький обман… а потому я… Однако, — тут ее осенило, — ты, похоже, знаком с моим разбойником?
— Конечно знаком, Молли. Это не кто иной, как Джек Карстерс, о котором я так часто тебе рассказывал.
Она, округлив глаза, с изумлением смотрела на милорда.
— Но как он… Неужели вы и есть самый близкий и дорогой друг моего мужа, лорд Джон?
Джек покраснел и поклонился.
— Был некогда, миледи, — сдержанно ответил он.
— Некогда! — с укоризной воскликнула она. — О, да вы бы только слышали, как он говорил о вас! Однако теперь будет лучше потолковать вам с глазу на глаз. Догадываюсь, вам так много надо сказать друг другу, так что я, пожалуй, оставлю вас одних, — тут она снова мило улыбнулась им обоим и, послав воздушный поцелуй мужу, выпорхнула из комнаты.
Карстерс затворил за ней дверь и вернулся к Майлзу, который, откинувшись в кресле, пытался, как и подобает настоящему мужчине, скрыть свои чувства.
— Ладно, Джек, садись и давай послушаем твою историю.
Милорд скинул свой длинный плащ и выпустил из рукавов спрятанные в них манжеты. Затем достал из кармана элегантного алого сюртука для верховой езды табакерку, которую открыл небрежным жестом. Не сводя с О’Хары насмешливого взгляда синих глаз, кокетливо сунул в ноздрю понюшку табаку и прошелся по комнате, мелко семеня ногами.
Майлз рассмеялся.
— Что сие означает?
— Перед вами, дорогой друг, сэр Энтони Ферндейл Барт собственной персоной! — и он отвесил изысканный поклон.
— Да, похож. Однако же, сэр Энтони Ферндейл Барт, присядьте и объясните мне все.
Джек опустился на край стола и закинул ногу на ногу.
— Не думаю, Майлз, что могу рассказать что-либо, чего бы вы не знали. Вам ведь известно, что произошло у Дэра за картами ровно шесть лет тому назад?
— Как раз это мне и неизвестно! — отрезал О’Хара.
— Ты меня удивляешь. Я думал, все до сих пор только и судачат об этой истории.
— Да будет тебе, Джек! Уж со мной-то мог бы и не валять дурака. Не забывай, ведь я тебе друг.
— Разве? Думаю, если б ты знал всю правду, то не стремился бы называть меня другом.
— Не было момента в моей жизни, чтоб я не испытывал гордости, называя тебя другом! И тебе это прекрасно известно, шалопай ты эдакий! Да, я слышал дурацкую историю о картах, но неужели думаешь, что я в нее поверил?
— Слишком уж она очевидна, чтоб не верить.
— Возможно. Но полагаю, что знаю тебя достаточно долго, и хорошо, чтоб верить в разные небылицы, которые мне о тебе рассказывают. И даже если б я был таким болваном и поверил, неужели считаешь, что отвернулся бы от тебя? Хорош друг я бы был тогда!
Джек молчал, разглядывая носок своего правого сапога.
— Мне известно несколько больше, чем рассказывают об этой игре, и есть у меня на сей счет свои подозрения. В конце концов, это твое дело и раз ты так поступил, значит, были у тебя на то свои причины. Но Джек, почему, во имя всего святого, ты исчезаешь куда-то, дьявол тебя знает, куда, даже не попрощавшись?
Карстерс по-прежнему не отрывал взгляда от сапога. Затем, наконец, заговорил нехотя:
— На моем месте… Майлз… разве бы ты не поступил точно так же?
— Я… э…
— Сам знаешь, что да. И неужели считаешь, что я должен был навязываться тебе при таких обстоятельствах? Что бы ты тогда обо мне подумал, а?
О’Хара звучно хлопнул его по коленке.
— Я подумал бы, что дурак ты, и больше никто! Тогда я поехал бы с тобой и ни одна сила на свете меня бы не остановила!
Оторвавшись от сапога, Джек встретился с ним глазами.
— Знаю, — ответил он. — Именно так… я и думал… и все же не был уверен. Я даже не был уверен в том, что ты меня примешь. Прошлой ночью… прошлой ночью я страшно боялся…
Рука его плотней прилегла к колену.
— Глупый мальчишка! Ну и глупышка же!..
Постепенно история о том, что произошло с Карстерсом за эти шесть лет, предстала перед Майлзом, правда, в несколько модифицированном виде. Но Майлз слишком хорошо знал своего друга, чтоб не уметь читать между строк.
— А теперь, — сказал Джек, закончив свое повествование, — расскажи о себе. Когда ты успел жениться на этой очаровательной леди, которую я только что целовал?
— Ах ты, проказник! Я женился на Молли три года тому назад. Она милашка, правда? А там, наверху, есть еще один маленький человечек… твой крестник.
— Тебе повезло, дружище! Ты сказал, мой крестник?.. Неужели нельзя было выбрать в крестные более достойную персону? Я хочу его видеть!
— Скоро увидишь. А с Ричардом виделся?
— Год тому назад остановил его карету. Было темно, и я едва различил его лицо, но мне показалось, он постарел.
— Постарел! Плохо ты его знаешь! Да он настоящий старик! Что, впрочем, неудивительно, зная, что творится у него в доме. Слава Богу, Джек, что ты выкрутился из этой истории с ее светлостью!
Карстерс снова уставился на кончик сапога.
— С Лавинией? А в чем дело?
— Да ни в чем особенно, вот только характер у нее прескверный. Бедный Дик влачит совершенно собачью жизнь…
— Ты хочешь сказать, она не любит Дика?
— Этого я утверждать не могу. Иногда она, кажется, так и пылает к нему страстью, а иногда на нее накатывают приступы ярости. А уж как сорит деньгами! Совершенно ясно, что вышла она за него из-за денег. Ведь ничто остальное ее не волнует.
