Джоржетт Хейер - Черная моль
— Ты хочешь сказать, она не любит Дика?
— Этого я утверждать не могу. Иногда она, кажется, так и пылает к нему страстью, а иногда на нее накатывают приступы ярости. А уж как сорит деньгами! Совершенно ясно, что вышла она за него из-за денег. Ведь ничто остальное ее не волнует.
Джек сидел совершенно неподвижно.
— Разве что круглый дурак этого не понимает!
В задумчивых синих глазах зажглась смешливая искорка.
— Вероятно. К примеру, ты.
О’Хара ухмыльнулся.
— Да все я прекрасно знал! Эту дамочку интересуют только деньги, а их-то как раз и не хватает. Ведь Дик не тронул ни пенни из того, что принадлежит тебе.
— Гм… Вобертон мне говорил. Что ж, глупо с его стороны.
В ответ донеслось лишь невнятное ворчание.
Джек выглянул из окна и глаза его сузились.
— Итак, Лавиния никогда его не любила! Господи, ну и неразбериха! А Дик?
— Боюсь, он до сих пор ее любит.
— Бедный старина Дик! Черт бы побрал этих женщин! Так она мучает его? Знаю, он всегда был таким, всегда был готов сдаться.
— Не уверен. Однако, могу поклясться, если б не Джон, его жизнь превратилась бы в сплошное несчастье. Он скучает по тебе, Джек.
— Кто это Джон?
— А разве Вобертон тебе не сказал? Джон — это надежда семьи. Ему четыре с половиной, и этот маленький разбойник уже избалован сверх всякой меры.
— Сын Дика? Боже милостивый!
— Да, сын Дика и твой племянник, — тут Майлз умолк и заглянул другу в глаза. — Неужели нельзя раскрыть эту тайну, Джек? Неужели ты не хочешь вернуться? — он схватил Карстерса за руку, но тот выдернул ее, а синие глаза как-то сразу потускнели и похолодели.
— Не знаю никаких тайн, — сухо ответил он.
— Джек, старина, неужели ты напрочь лишил меня своего доверия?
Еле заметная нежная улыбка тронула губы Карстерса.
— Давай лучше поговорим о погоде или о моей кобыле, Майлз. О чем угодно, лишь бы не на эту болезненную тему.
Нетерпеливым жестом О’Хара отодвинул кресло и, подойдя к окну, стал спиной к милорду. Тот следил за ним настороженным взглядом.
— Раз не доверяешь мне, говорить больше не о чем! — воскликнул О’Хара. — Похоже, ты не слишком ценишь друзей.
Милорд не ответил ни слова. Лежавшая на столе рука сжалась в кулак. О’Хара развернулся и подошел к нему.
— Я не хотел обидеть тебя, Джек! Прости, это все мой вспыльчивый нрав!
Карстерс вышел из-за стола, выпрямился и взял друга за руку.
— На сей раз прощаю, как ты сам говоришь, Майлз! — рассмеялся он. — Я это знаю. И не то чтобы не доверяю тебе, но…
— Понимаю… Ладно, не стану больше задавать вопросов. Ответь мне на последний. Почему ты вышел на дорогу с незаряженным пистолетом?
Улыбка слетела с губ Карстерса.
— О, да просто легкомыслие! — ответил он и, вспомнив о Джиме, плотно сжал губы.
— И все же это выглядит несколько странно…
Джек сверлил его взглядом.
— Только не говори, Майлз, что твои были заряжены!
— Не были, черт побери! Ах, Джек, ей-Богу, это лучшая шутка, что довелось услышать за год! — тут оба они расхохотались. — И разумеется, я блефовал, Джек, сказав тогда, что твои не заряжены. А миледи твердо вознамерилась освободить тебя, с того самого момента, как я рассказал ей все, не далее, как сегодня утром. Мы оба были уверены, что никакой ты не разбойник, хотя глупо было с моей стороны не узнать тебя сразу. Однако теперь, когда я нашел тебя… Ты ведь останешься с нами, а, Джек?
— Нет слов, чтоб выразить тебе благодарность, Майлз, но я не останусь. Мне надо вернуться к Джиму.
— А кто, черт возьми, этот Джим?
— Мой слуга. И сейчас он просто с ума сходит от беспокойства, не понимая, куда я исчез. Нет, не уговаривай меня, я не останусь, Майлз. Сам должен понимать, это невозможно… Ведь Джека Карстерса больше не существует, остался лишь Энтони Ферндейл.
— Джек, милый, но разве я не могу…
— Нет, Майлз, тут ты бессилен. Хотя это так похоже на тебя — сразу предложить свою помощь и все такое… И я действительно очень благодарен тебе, но… О, черт! А где моя кобыла?
— Чума меня раздери, совершенно вылетело из головы! Этот мой шельмец, кучер, умудрился растянуть ей сухожилия. Страшно извиняюсь.
— Бедняжка Дженни! Готов, однако, поклясться, она изрядно растрясла его по дороге!
— Попробую откупить у тебя ее, Джек. Она настоящая красотка.
— Я не продаю ее. Хотя… хотел бы просить тебя немного подержать ее в случае…
Крепко сжав запястье друга, О’Хара заставил его замолчать.
— Идет! Ездить на ней все равно не буду, слишком тяжел для нее.
— Да и тот дьявол кучер, что взгромоздился на мою бедняжку, тоже был не из легких.
— Ну и дурак же я!
— Всегда это знал.
— Погоди, Джек! Раз уж решил не оставаться, то можешь взять одну из моих кляч, пока твоя Дженни не поправится. Ну, на недельку-то ты мне ее доверишь?
— Не знаю. Похоже, я должен… впрочем, молчу, молчу. Денек выдался слишком жаркий. Ей-Богу, Майлз! Я хотел бы… о, как я хотел бы, чтоб оба мы снова стали мальчишками и… Да. Когда можно будет увидеть твоего сына и наследника?
— Да хоть сейчас. Поищем Молли, которая, насколько я понимаю, просто умирает, до чего хочет тебя видеть! В конце концов, ты ведь сэр Тони Ферндейл Барт, верно?
Глава 11
Чуть позже в тот же день Карстерс покинул Турз-хаус на одной из лошадей, принадлежавшей его другу. С сожалением распрощался он с Майлзом и его супругой, пообещав, что непременно даст им знать о своем местонахождении и вскоре навестит их. О’Харе удалось выбить из Джека еще одно обещание: попав в затруднительное положение, он обязательно обратится к другу.
— Ибо я не позволю тебе больше столь легкомысленно исчезать из моей жизни, имей это в виду!
Джек с радостью согласился — снова заиметь друга было для него благословением Господним — и сообщил Майлзу название постоялого двора и деревни, где его можно было разыскать, поскольку О’Хара настоял, что доставит кобылу лично. Итак, Карстерс ускакал в Тренчем к Джиму, унося в памяти самое сердечное рукопожатие, которым обменялся с Майлзом. Джек ехал и улыбался, вспоминая, что сказал ему друг, когда он выразил нежелание дать ему требуемое обещание: «Ты упрямый молодой дьявол, или даешь слово без всяких там выкрутас, или же никогда не выйдешь из этого дома!»
В течение вот уже шести лет никто не требовал от него повиновения — приказывал только он. И оказалось, что иногда даже приятно, когда тебе отдают приказы, особенно если исходят они от Майлза.
