Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения
Нелл пожала плечами:
— Это же мука и вода.
— Но…
Сайленс стала отлеплять пальчики малышки от теста. Мэри Дарлинг громко запротестовала.
Кто-то постучал во входную дверь.
— Я посмотрю, кто это? — спросила Нелл.
— Я сама. — Сайленс подхватила девочку и закружила ее. — Как ты думаешь, кто там? Король или королева? А может, просто мальчик-булочник?
Мэри Дарлинг захихикала и отвлеклась от лепешки из теста. Сайленс пристроила ребенка у себя на бедре и подошла к двери. Когда она выглянула, то увидела на ступеньке аккуратно завязанный платок.
Сайленс быстро оглядела улицу. Через дорогу женщина мыла лестницу, двое мужчин везли тачку, а несколько мальчишек спорили из-за собачонки. Никто, кажется, не обращал на нее внимания. Она нагнулась и подобрала платок. Узел она легко развязала даже одной рукой. Внутри платка оказалась пригоршня спелой малины.
— Га! — крикнула Мэри Дарлинг, схватила две ягодки и запихала в рот.
Под ягодами лежал кусочек бумаги — там было написано всего одно слово:
«Дарлинг».
Сайленс снова окинула взглядом улицу, а Мэри Дарлинг тем временем ухватила еще три ягоды. Странно, никто не смотрел в ее сторону, но тем не менее она чувствовала, что за ней наблюдают. Она вздрогнула и взялась за ручку двери.
С улицы послышался крик, из-за угла выбежали четверо мужчин — они тащили оборванную пожилую женщину, которая пыталась вырваться из их рук.
— Не трогайте меня, мерзавцы! — вопила она. — Я ничего такого не сделала, говорю вам.
— О господи, — прошептала Нелл, появившись в дверях.
Услышав шум, люди выглядывали из окон и дверей.
— Отойдите прочь! — закричал один из четверых, размахивая над головой палкой.
Из дома рядом на его голову вылили ведро грязной воды, и тогда все конвоиры быстро побежали по улице.
— Доносчики, — со злостью произнесла Нелл. — Бедная женщина. Они тащат ее к магистрату за продажу джина, а за это получат кругленькую сумму.
— Что с ней будет? — Сайленс питала отвращение к джину — она знала, во что превращает джин жителей Сент-Джайлза, но ведь те, кто продает это зелье, просто пытаются заработать, чтобы не умереть с голоду.
— Тюрьма. А может, еще хуже. Все зависит от того, сможет ли она заплатить свидетелям или нет. — Нелл покачала головой. — Пойдемте в дом, мэм.
Бросив последний взгляд на доносчиков, Сайленс захлопнула дверь и заперла ее на засов.
— Что у вас там? — спросила Нелл.
— Малина. — Сайленс показала ей содержимое узелка.
— В октябре? Это дорогое удовольствие. — С этими словами Нелл пошла на кухню.
Да, действительно дорогое. Сайленс сунула Мэри Дарлинг в рот еще ягодку. Месяц назад она обнаружила на ступенях детский поясок, а за месяц до этого — пакетик с леденцами. И каждый месяц с тех пор, как Сайленс нашла Мэри на пороге приюта, для девочки оставлялся маленький подарок от неизвестного.
И в каждый подарок была вложена бумажка с единственным словом: «Дарлинг».
Такая же точно записка была вложена в одеяльце Мэри, когда ее нашли. По этой причине Сайленс и дала ребенку имя Мэри Дарлинг.
— У тебя есть обожатель? — прошептала она на ухо малышки.
А Мэри Дарлинг улыбалась во весь измазанный ягодным соком рот.
— Как вы считаете, человек может измениться? — спросила Геро вечером за обедом.
Она поковыряла холодную говядину у себя на тарелке. Поскольку за столом сидели только она, кузина Батильда и Феба, кузина Батильда сочла, что расточительно заставлять кухарку устраивать полноценный обед.
— Нет, — не задумываясь, ответила кузина Батильда. У нее всегда было готово определенное мнение.
— Ты о чем? — с интересом спросила Феба.
Огонь от свечей отражался от стекол ее очков. На ней было ярко-желтое платье, и она, казалось, сама освещала уютную семейную столовую. Камин, выложенный белыми и синими изразцами, давал достаточно тепла для обогрева маленькой комнаты.
— О, я не знаю, — сказала Геро, хотя, разумеется, она знала. — Например у джентльмена страсть к карточной игре. Вы думаете его можно переубедить отказаться от этой привычки?
— Нет, — повторила кузина Батильда. Она просунула правую руку под стол, при этом глядя прямо перед собой. Под столом послышалось чавканье.
Ни Геро, ни Феба и виду не подали, что это заметили.
— Я думаю, что все зависит от джентльмена, — глубокомысленно произнесла Феба. — И возможно, от того, кто его будет переубеждать. — Она взяла с тарелки крошечный кусочек мяса и тоже опустила руку под стол.
— Ерунда, — отрезала кузина Батильда. — Помяните мои слова: еще ни одной леди не удалось переубедить джентльмена уговорами или как-либо иначе.
— Передай мне свеклу, — попросила Феба сестру. — Откуда вы знаете, кузина Батильда?
— Это просто женское благоразумие, — ответила та. — Возьмем, к примеру, леди Пепперман.
— Кого? — спросила Геро. Она положила себе на тарелку свеклы — хотя свекла была такая же холодная, как и говядина, — и передала блюдо Фебе.
— Это случилось давно, — пояснила кузина Батильда. — Слушайте. Лорд Пепперман слыл заядлым картежником и к тому же неудачливым. Однажды он проиграл свою одежду и, если верить слухам, явился домой в одном белье и парике.
Феба громко фыркнула и поспешно закрыла рот салфеткой.
Но кузину Батильду уже «понесло», и она ничего не замечала:
— Леди Пепперман долго ломала голову, но все же придумала, как отучить мужа от азартной игры.
— Неужели? — Феба незаметно сунула кусочек мяса под стол. Мягкий теплый нос ткнулся ей в руку, и мясо исчезло. — И как же?
Дворецкий Пандерс и два лакея были слишком хорошо вышколены, поэтому их лица выражали исключительно скуку, но тем не менее все трое чуть подались вперед, чтобы лучше расслышать.
— Она сказала ему, что он может играть столько, сколько пожелает, но лишь в нижнем белье!
Все в комнате — включая слуг — открыли рты.
Наконец Феба робко спросила:
— И это помогло?
— Конечно, нет! — с жаром ответила кузина Батильда. — Вы что, меня совсем не слушали? Лорд Пепперман продолжал играть, но теперь исключительно в нижнем белье. Это продолжалось целый год, пока он не проиграл почти все и попытался застрелиться.
Геро чуть не задохнулась.
— Попытался?
— Он лишь отстрелил себе часть уха, — сказала кузина Батильда. — Он был плохим стрелком. Не могу понять, зачем вообще леди Пепперман вышла за него.
— Хм-м, — пробормотала Геро, обдумывая эту поучительную историю. Она не могла сообразить, как же употребить ее в отношении лорда Рединга.
