Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения
От усталости он даже не обратил особого внимания на карету, которая стояла, не привлекая внимания, на боковой улице поблизости от его городского дома. Однако кучер показался ему знакомым.
Гриффин натянул поводья Бродяги и выругался. Что, черт возьми, делает леди Геро на улице около его дома в десять утра — время, явно неподходящее для визита? Гриффин вздохнул и, подъехав к карете, постучал в окно.
Тонкие пальцы тут же отдернули занавеску, и леди Геро сделала ему знак войти.
Замечательно. Гриффин велел одному из лакеев отвести Бродягу на конюшню, а сам забрался в карету. На Геро была темно-зеленая накидка поверх тоже зеленого, но оттенком светлее, платья. Рыжие волосы, казалось, светились в полумраке кареты.
— Доброе утро, леди Геро.
— Доброе утро, — торопливо ответила она. — У меня дела в Сент-Джайлзе, и, поскольку вы настаиваете на том, чтобы сопровождать меня, я подумала, что сберегу ваше время и вам не придется выслеживать мою карету.
— Как предусмотрительно. — Гриффин сел.
Геро внимательно на него посмотрела.
— Вы совсем не спали?
— Нет, а также не завтракал.
— Хм. Тогда поспите.
Геро произнесла это неодобрительным тоном, но при этом была… восхитительно мила. Он настолько устал, что даже не спросил, какие дела у нее в Сент-Джайлзе, а откинулся на мягкую спинку сиденья и мгновенно провалился в сон.
Когда же проснулся, то увидел, что леди Геро смотрит на него ясными серыми глазами.
— Вам лучше? — мягко спросила она.
Гриффин сидел неподвижно и любовался ею.
— Намного, благодарю вас.
Она с любопытством на него взглянула и сказала:
— Для распутника, коим вы себя считаете, вы работаете усерднее любого джентльмена.
Он склонил голову набок. Скажи это кто-то другой, он расценил бы такие слова как осуждение — для аристократа необходимость работать не является достоинством, — но голос леди Геро прозвучал просто задумчиво. Неужели она хоть что-то в нем одобряет?
Гриффин усмехнулся:
— Только не рассказывайте гильдии распутников и повес.
Она тихо засмеялась и развернула салфетку у себя на коленях.
— Пока вы спали, я купила вам пирог с мясом.
— Вы ангел, — с благодарностью произнес Гриффин. Он взял пирог — еще теплый — и откусил, наслаждаясь сочной начинкой.
— Умение делать деньги — не единственное ваше достоинство.
Гриффин удивленно поднял брови, продолжая жевать.
Ее изящная шея слегка порозовела.
— Вы умеете рассмешить.
Он проглотил кусок пирога и сказал:
— Это и дурак умеет.
Геро с легкой укоризной покачала головой:
— Вы шутите, но способность посмеяться — это замечательно. Тогда вечером Феба прекрасно провела время благодаря вам.
— Я не сделал ничего необычного, — возразил он, продолжая есть.
— Нет, сделали. — Геро внимательно на него посмотрела. — Феба… она мне очень дорога. Я не могу выразить, как я благодарна, что вы рассмешили ее. Спасибо.
Гриффин вдруг вспомнил, что Феба не разглядела обезьянку на сцене, и спросил:
— А что? — Но тут карета остановилась, и он отвлекся. — Вы снова решили проверить строительство?
— Нет. — Она опустила глаза. — Мы остановимся у временного приюта. Я хотела показать вам кое-что.
— Да? — Она избегала его взгляда, и Гриффин подумал, что, вероятно, она приготовила ему не очень-то приятный сюрприз. Он доел остатки пирога, отряхнул руки и улыбнулся. Геро посмотрела на него немного взволнованно.
Он протянул ей руку.
Она положила ладонь на его рукав и вышла из кареты. День был серый, и дул холодный ветер.
Гриффин ощутил ее легкое прикосновение. Они шли по узкой улочке, и ему было приятно вести ее… как приличному джентльмену, сопровождающему даму.
Они остановились у приюта, и Гриффин, подойдя к двери, постучал.
Изнутри не донеслось ни звука. Гриффин с удивлением посмотрел на Геро.
— Вас сегодня ожидают?
Она кашлянула, и нежная кожа у нее на шее порозовела.
— Я не предупредила их, что приеду.
Он не успел ничего на это ответить, как дверь распахнулась. На пороге стояла девочка в огромном фартуке, приколотом к платью.
— Доброе утро, Мэри Уитсан[9], — сказала леди Геро. — Миссис Холлингбрук дома?
Девочка сделала книксен:
— Да, миледи. Пожалуйста, входите.
Они очутились в коридоре, и Гриффин сразу отметил, что голые деревянные стены покоробились. Девочка провела их в маленькую гостиную.
— Я позову миссис Холлингбрук — она на кухне, — сказала Мэри Уитсан и поспешила уйти.
Гриффин обошел крошечную комнату и остановился перед камином. Он постучал пальцами по каминной полке, от которой тут же отвалились кусочки штукатурки.
В коридоре послышались шаги, и дверь открылась. Вошедшая миловидная молодая женщина была сильно взволнованна и раскраснелась. Каштановые волосы с рыжеватыми и светлыми прядками выбивались из-под чепца, а подбородок был перемазан мукой.
— Леди Геро, мы вас не ожидали, — запыхавшись, сказала она и поклонилась.
— Не важно, миссис Холлингбрук. — Геро улыбнулась, и женщина немного успокоилась. — Я привезла своего друга, лорда Гриффина Рединга. Он узнал от меня о приюте и заинтересовался. Не могли бы вы показать ему детей?
Миссис Холлингбрук просияла и сделала не очень ловкий реверанс.
— Я с удовольствием представлю вам наших воспитанников.
Гриффин с улыбкой поклонился:
— Благодарю вас.
Миссис Холлингбрук направилась к двери, а он бросил на леди Геро подозрительный взгляд.
— Что вы задумали, леди Совершенство? — прошептал он ей на ухо.
Они проследовали за миссис Холлингбрук через дом на кухню, которая скорее напоминала пещеру. Гриффину пришлось нагнуть голову, чтобы не стукнуться о притолоку. Шесть маленьких девочек стояли вдоль длинного деревянного стола и лепили пирожки. Они одновременно подняли головы, увидели Гриффина и замерли, словно удивленные молодые лани на лесной просеке.
— Дети, — сказала миссис Холлингбрук, — у нас особый гость. Это лорд Гриффин Рединг, друг леди Геро. Пожалуйста, покажите его светлости свои хорошие манеры.
При словах «хорошие манеры» все девочки сделали книксен, каждая с разной степенью умения.
Гриффин с серьезным видом кивнул и произнес:
— Здравствуйте.
Маленькая рыжая девочка захихикала, но миссис Холлингбрук не стала делать ей замечание, а указала на старшую девочку:
— Это — Мэри Уитсан. Она открывала вам дверь.
Мэри Уитсан тоже сделала книксен.
Леди Геро, кашлянув, спросила:
