Элизабет Роллз - Служанка в высшем свете
— Было бы лучше, если бы вы спросили ее милость сами. Сказала я ей вчера вечером, чтобы она спустилась, но она внимания не обратила, а она ведь ест столько, что воробей бы с голоду помер. Поковыряет вилкой в тарелке и отставит. В точности как тогда, когда она только приехала. Говорит, что не голодна… но спросите меня, и я скажу, что она не может есть, когда расстроена!
Макс выругался, и миссис Хенти уставилась на него яростным взглядом:
— Не говорите подобных словечек! Или я не поленюсь, наварю мыла из бараньего сала и вымою вам рот! Разве не ясно, что ее милость еще не чувствует себя здесь как дома. Может быть, она скучает по своей семье.
Макс закашлялся при мысли о Верити, скучающей по Фарингдонам, и тут его совесть сдавила ему горло. Чем он лучше?
Миссис Хенти вытащила носовой платок и высморкалась.
— Да, сэр. Ее милость была так добра! Я сказала ей, предупредила, что ухожу, и рассказала ей о Саре, что ее нужно уволить, но ее милость ничего этого не позволила.
Макс попытался разобраться в путанице:
— Хенни, что такое с Сарой? И почему вы решили уйти?
— Как же это? Значит, миледи не сказала вам ни слова?
Он сдержался и не ответил ей, что последними словами, сказанными ему ее милостью, было пожелание идти к черту. Вместо этого он покачал головой:
— Ни слова.
Миссис Хенти нахмурилась:
— Тогда… В общем, за Сарой ухаживал Тед Грейнджер.
Макс прикусил губу.
— Господи, не может быть. Я понятия не имел. Как она?
— Она в тягости, — напрямик заявила миссис Хенти. — Как раз должны были огласить помолвку, когда он погиб.
— И что дальше? — спросил Макс.
Миссис Хенти глубоко вздохнула.
— Ее милость сказала, что нужно найти порядочную женщину, которая взяла бы Сару на проживание с ребенком. Может быть, вдову с маленькими детьми, чтобы они могли помогать друг другу, а она оплатит питание и даст еще немного денег, чтобы Сара имела подспорье.
— Я… понимаю, — выдавил Макс. Он попытался представить себе, как реагировала бы любая другая леди на известие о том, что одна из горничных беременна.
Миссис Хенти беспокойно посмотрела на него:
— Если ваша светлость не одобряет…
Он покачал головой:
— Не глупите, Хенни. Я… я просто удивлен.
Она уставилась на его светлость горящим взглядом:
— Я не знаю, что за семья у ее милости, но просто слезы текут, когда такая леди говорит старухе вроде меня, что рада была бы, если бы я была ее тетей! — Экономка собрала свой ворох белья, готовая уйти, но медлила.
Осознав, что Хенни все еще никуда не ушла, он взял себя в руки.
— Вы, случайно, не знаете, куда именно она могла отправиться, Хенни? — спросил он.
Миссис Хенти улыбнулась:
— Она любит скалы над песками. Мне кажется, ей нравятся простор и птицы. Вряд ли ее будет трудно найти.
Хенни повернулась и ушла, а Макс почувствовал, что кровь застыла в его жилах. Если Верити расстроена… она может просто потерять осторожность. А на скалах трудно найти ровную площадку. Если она подойдет слишком близко к краю…
Стоя высоко на скале, Верити смотрела на пролив. Где-то за ним в голубой дымке лежала Франция. Девушка держалась далеко от края, помня недавнее предупреждение миссис Хенти: «Будьте осторожны. Скалы коварны. Там все время осыпи. И дерн скользкий».
Она смотрела вдаль, охваченная тоской. Если бы только можно было оседлать ветер, улететь от бедствий, в которых сама же и виновата. Оглядываясь назад, она видела, сколько наделала глупостей. Одно только решение обмануть Макса и стать его любовницей. Если бы она поняла, что он все равно узнает…
Мечты обмануты, призрак надежды рассеялся. Осталась только боль в сердце, хранящем слишком много горьких секретов.
И все же у нее остается ее свобода. Свобода приходить и уходить, когда вздумается. Никто от нее ничего не требовал. Никто ничего не ожидал от нее. Потому что никто в ней не нуждался. Свобода на этих условиях была пуста, как ветер.
Тут застучали копыта, кто-то крикнул, и она резко повернулась.
К. ней галопом скакал Макс на крупном сером коне. За несколько ярдов до нее он натянул поводья и спешился.
— Верити, вернитесь. — Его взволнованный голос удивил ее. Лицо его было абсолютно белым. И он назвал ее по имени.
Растерявшись, Верити сказала:
— Но я никуда не собиралась. Просто пошла прогуляться. — Она покраснела. — Вы, наверное, считаете, что мне следовало взять с собой горничную!
Он не ответил ей прямо.
— Пожалуйста, отойдите от обрыва. Вы… вы знаете про эти скалы? Они могут быть…
— Миссис Хенти была достаточно любезна, чтобы предупредить меня.
— Ах… То есть… то есть вы не…
Его голос дрогнул, и она потрясенно содрогнулась, увидев взмыленного коня, чьи бока раздувались, и догадавшись, о чем подумал Макс.
— Нет, — прошептала она. — Вы не можете думаете, что я смогу так поступить с вами…
Даже если Максу она безразлична, он взял на себя ответственность за нее и будет винить себя, если что-нибудь с ней случится.
Поглядев ей в глаза, он кивнул:
— Я… да. Я имею в виду… нет. Черт возьми! Я волновался. Здесь скалы местами осыпаются. — Он протянул руку.
Широко раскрыв глаза, она подошла к нему, избегая его все еще протянутой руки. Она прогнала мечты. Наверное, вскоре ее рана перестанет болеть?
Через мгновение он опустил руку и взялся за вожжи.
— Этот рисунок… Я не понимал, что вы делали, — сказал он, и голос его застыл. — Если бы я знал…
— Я прекрасно понимаю, что вы ничего не хотите от меня принимать! — вспыхнула она. — Вам не нужно беспокоиться. Мне не придет в голову сделать это снова!
— Я прошу прощения.
Несмотря на жжение в глазах, она повернула к нему лицо, дрожа от ярости.
— Так чего же вы не поняли на этот раз?
Он покраснел:
— Я прошу извинить меня за то, что наговорил в тот день. Прошу прощения. Безоговорочно. Я никогда не хотел сказать, что ваше присутствие здесь нежелательно. Мне очень жаль. Неужели вы не простите меня?
Онемев, Верити покачала головой:
— Не надо. В этом нет необходимости. Вы не должны мне ничего, и меньше всего следует извиняться за слова правды. До свидания, сэр. Спасибо за вашу заботу, но я предпочла бы побыть одна. Вам не нужно бояться, что я причиню себе какой-либо вред.
— Верити…
Она не замедлила шага. Если бы только она могла остаться Селиной! Максу нравилась Селина, настолько нравилась, что он называл ее своей возлюбленной. Верити же была всего лишь его обязанностью, обузой.
Она вернулась в середине дня, слегка промокшая под мелким дождем, и с болью в сердце выслушала причитания миссис Хенти:
