Эдит Лэйтон - Возвращение графа
– Вряд ли. Но почему ты это сделала для меня? Мы должны были сегодня увидеться. – Вдруг его осенило. – Джули? Мы увидимся? Или тебе запретили?
– Нет, то есть да. Мы увидимся, но будут еще Софи и Хэммонд, и я не смогу свободно говорить.
– А мой кузен Морис? Он тоже будет?
– Нет. Он хочет пригласить тебя на обед к сквайру.
– Понятно. Ну и почему такая спешка?
Она отвела взгляд.
– Баронет сказал, что тебя ждет, если ты ненастоящий Кристиан. И я решила тебя предупредить. – Она повернулась к нему и заговорила тихо и горячо: – По-моему, нельзя наказывать человека за то, что он планирует сделать. Понимаешь, наказание очень суровое. Тюрьма, а если ты успеешь получить титул, а они докажут, что ты самозванец, то даже... – Джулиана умолкла.
– Смерть? – подсказал он. – Вообще-то это лучше, чем тюрьма. И ты думаешь, что это меня ждет? – Кристиан наклонился, стараясь разглядеть выражение ее лица. – Ты не веришь, что я тот, за кого себя выдаю?
Она покачала головой:
– Не знаю. Честное слово, не знаю. И верю, и не верю. Но кем бы ты ни был, я не хочу, чтобы тебя так жестоко наказывали. Ты же еще ничего не сделал! Поэтому я и пришла. Баронет уверен; что ты не Кристиан. И говорит, как будто имеет или со дня на день ожидает получить доказательство.
Он не шелохнулся.
– В самом деле? Почему ты так решила? – изменившимся голосом спросил он.
Джулиана опустила глаза.
– Ты проделала такой путь – и не хочешь рассказать? – с добродушной насмешкой спросил он.
– Он говорит, что твой отец, – я имею в виду Джефри Сэвиджа, – в колонии усыновил двух мальчиков примерно того же возраста, что его сын. Взял над ними опеку и сказал, что они тоже его сыновья. – Джулиана подняла на него глаза: – Это правда?
– Это зарегистрировано, – спокойно ответил он.
– Ох, – еле слышно простонала она.
– Почему это так важно?
– Он думает, что ты один из этих мальчиков. Потому что не верит, что ты Кристиан, а мальчики делились своими секретами, и поэтому ты так много знаешь о моем брате.
– Ты думаешь, что это правда? – спросил Кристиан. – Что я один из этих мальчиков?
Джулиана покачала головой:
– Я не знаю.
– Понятно. – Он улыбнулся. – Значит, ничего не меняется?
– Конечно, меняется! – Она удивилась. – Если ты не Кристиан, тебе надо бежать! Все бросить и бежать, пока не поздно.
– А ты? Что думаешь ты? – Он смотрел на нее как-то странно; ее лицо выступало из тумана, словно во сне, волосы покрывала роса, невинные глаза были широко открыты. Он поджал губы. – Как я раньше не догадался? – мягко сказал он. – Было бы странно, если б воспитанная молодая женщина помчалась в ночь на встречу с предполагаемым преступником, и все только ради того, чтобы предупредить его: пусть уезжает, а то ему худо будет. Так ты, значит, добрая самаритянка? Или тобой движут причины более понятные?
Джулиана с недоумением смотрела на него.
– Тебя соблазнили? – размышлял он. – Деньгами? У баронета полные карманы, он мечтает, чтобы я исчез и не пачкал скандалом его имя. Сквайр тоже не бедствует, хоть и не Мидас, и у него причины повесомее: он хочет выдать дочь замуж за графа Эгремонта и получить его сокровища. Каждый из них или оба могли дорого заплатить за твою миссию милосердия.
– Ты думаешь, что я?.. – Она шарахнулась от него как от умалишенного.
Он пожал плечами:
– Я во все могу поверить, особенно сейчас, когда сливы поспели для сбора урожая и мое бегство выгодно куче людей.
– А мне какая выгода? – в ярости спросила она. – Мне не нужны деньги. Я небогата, но не нуждаюсь!
Он невесело улыбнулся:
– То же самое сказал мой отец, когда нас обвинили в воровстве. Нам никто не верил, кажется, даже сейчас не верят. Так что, возможно, ты говоришь правду. Но кажется, тебе нужны мои поцелуи – ага, в этом больше смысла. Может, дело и не в деньгах.
«А что? – сказал он самому себе. – Есть женщины, которых привлекает опасность, Господи, я это прекрасно знаю. Охранники в Ньюгейте зарабатывали на последней ночи заключенного. Женщины платили огромные суммы, чтобы провести последние часы в объятиях осужденного, как ни убого было их убежище. У него могло быть лицо, как лопата, тело годилось на корм воронам, часто у него не было шанса получить лежанку даже в его последнюю ночь на этой земле, и некоторые из этих женщин тоже были хорошо воспитаны. – Он дернул плечом. – Некоторых женщин приводит в восторг, что они занимаются любовью с обреченным на смерть».
В свете занимающегося утра была видна кривая, почти глумливая улыбка.
– Кстати, ты говоришь, что все еще меня не знаешь. А это веская причина для того, чтобы сообразить: ведь я тоже тебя не знаю, не так ли?
Джулиана пощечиной согнала насмешку с его лица. И замерла в ужасе от того, что сделала. Он был ошеломлен.
– Извини, я сожалею, – прошептала она.
– А я нет, – сказал он и привлек ее к себе. Он просто держал ее в объятиях. Она уткнулась лицом ему в плечо и задрожала.
– Чш-ш, – сказал он ей на ухо. – Не плачь. Я это заслужил. А вообще-то спасибо. Что бы ты ни думала обо мне, я тебя знаю, Джулиана. Я только забыл, потому что знал слишком много женщин, не похожих на тебя.
Он погладил ее по голове и коснулся губами.
– Нет, – тихо сказала она. – Пожалуйста, не целуй меня.
Она почувствовала, что его губы изогнулись в улыбке.
– Наверное, теперь уже нельзя? После того, что я сказал? У меня не осталось ни единого шанса, да?
Она отодвинулась, чтобы взглянуть на него, поморгала, увидев покрасневшую щеку, и хотела сказать «нет». Потом поняла: да.
Он поцеловал ее.
Это был невинный поцелуй, без страсти, без ищущих рук, в нем участвовали только сердца.
Кристиан улыбнулся ей. И она потеряла голову – снова привлекла его к себе.
На лугу было холодно и сыро, потому что солнце еще не взошло, но Джулиане было тепло в его объятиях. Он гладил ей волосы, осыпал поцелуями лицо, прижавшись теснее, погладил спину от плеч до бедер. Целовал грудь, которая обнажалась по мере того, как он одну за другой расстегивал пуговицы на платье Джулианы. Когда его губы захватили напряженный сосок, внутри у нее вспыхнуло пламя. Потом он снова целовал ее в губы, а она отвечала на поцелуи.
Наконец его взгляду открылись обе груди. Он слегка отстранился и вздохнул. С нежной улыбкой он накрыл рукой одну грудь, к другой наклонился, чтобы поцеловать.
Вдруг Джулиана отшатнулась.
На миг он задержал ее, и она почувствовала, какое у него сильное тело. Но он ее отпустил.
– Почему? – Он стоял, опустив руки и полуприкрыв глаза.
– Почему? – пылая, повторила она, оправляя платье и пытаясь собраться с мыслями: – Боже мой, Кристиан, неужели ты никогда не знал приличных женщин?
