Наталья Шатрова - Последняя любовь Аскольда
Пока Ярина ползала, низко наклоняя голову и поднося каждое растение к носу, чтобы понюхать и не спутать его с сорной травой, шум и гам начали убывать, молодежь разбрелась по парам. Купальские костры уже не полыхали, а еле тлели, зато замелькали факелы в лесу.
Наползавшись и нанюхавшись почти до одури, Ярина надумала искупаться. Дар так и не появился. Она походила среди оставшихся на поляне людей, но брата не увидела. Искать его в наполненном любовниками лесу Ярина посчитала неприличным и решила спуститься к реке одна.
На берегу, как ни странно, она никого не встретила. К воде клонились густые заросли. По еле заметной тропинке Ярина прошла к реке. Зачерпнула горсть воды, плеснула себе на лицо. Вода, приятно теплая, манила к себе.
Девушка сняла сапожки, стянула рубаху и бросила на песок. Вошла в воду, изредка оглядываясь на прибрежные заросли: проводить купальскую ночь с первым попавшимся мужиком ей вовсе не хотелось. Кусты стояли не шелохнувшись. Ярина успокоилась и окунулась с головой, вынырнула, отфыркалась и нырнула снова. Плавать она не умела, поэтому плескалась у берега, наслаждаясь одиночеством и покоем.
Днепр мирно нес черные воды. Откуда-то издалека долетели обрывки жалобной песни, призывающей людей не брать воду, не ловить рыбу, не косить травы на излучинах реки, потому что это все – руки, тело, косы девицы.
Ярина поняла, что начался обряд потопления Купалы.
Песня наводила на жуткие мысли. Ярине она напомнила рассказ волхва о старых временах, когда вместо куклы топили живых девушек.
Ярина невольно поежилась, оглянулась на кусты, но тут же укорила себя за глупый страх и больше на берег не смотрела.
Неожиданно раздался всплеск воды, и рядом появилась голова с облепившими ее мокрыми волосами.
Девушка вскрикнула, бросилась к берегу, но мужчина успел схватить ее за руку.
– Не пугайся, Ярина.
– Гордята! – выдохнула девушка.
С колядок воевода не подходил к Ярине, но, встречаясь с ним на княжьем дворе, она ощущала на себе пылающий вожделением взор. Сердце сладко замирало в груди, но она спешила прочь, стараясь ничем не выдать своего смятения.
Гордята властно притянул ее к себе. Обнаженные тела соприкоснулись. Ярина затрепетала. Мужчина обхватил ее голову руками и впился в рот, разжимая губы языком. Ярина не сопротивлялась даже ради приличия. Низ живота свело безумным щемящим желанием – такого она еще не испытывала.
Гордята подхватил ее на руки и вынес на берег, затем пролез в кусты – подальше от чужих глаз – и, отыскав небольшое свободное от зарослей место, бережно опустил на песок.
Земля после теплой воды показалась холоднее снега. Ярина ойкнула и вскочила. Гордята испугался, обхватил ее за плечи.
– Не уходи, Ярина. – Он принялся неистово осыпать ее лицо страстными поцелуями, но, заметив ее покорность, отпустил и внимательно всмотрелся в лицо. – Скажи, ты хочешь меня?
Девушка кивнула. Гордята успокоился.
– Подожди здесь. Я схожу принесу одежду.
Оставив Ярину в зарослях, он вылез к реке.
Ярина стояла в нерешительности: бежать или нет? Головой понимая, что надо бежать, она не двигалась, потому что сердце гнало прочь угрызения совести. Она успокаивала себя тем, что князю верность не нужна. Он все равно скоро выдаст ее замуж. Почему напоследок не потешиться? В купальскую ночь дозволено все! Боги сами велят соединять на Купалу мужское и женское начало.
Гордята вернулся. Он принес всю одежду, но в руках не уместились сапожки и лукошко, поэтому он оставил их на берегу.
Ярина как во сне наблюдала за ним. Гордята постелил на песок свою накидку из плотной ткани, присел, протянул руки, приглашая девушку к себе, и она покорно опустилась рядом. Сначала – на бедра, затем, повинуясь какому-то безотчетному порыву, легла на спину.
Гордята восторженно оглядел ее тело, мерцающее во тьме молочной белизной. Полные груди с набухшими сосками манили и притягивали.
У Ярины вдруг пересохли губы. Высунув кончик влажного языка, она облизнула их. Это движение привело мужчину в крайнее возбуждение, и с необузданностью первобытного человека он навалился на девушку, с животным хрипом прикоснулся к одной груди, затем – к другой и с остервенелостью начал мять их руками и целовать, слегка покусывая.
Его неистовый напор разительно отличался от ласковых прикосновений князя и все же не отпугивал Ярину, а возбуждал еще больше. Она извивалась и стонала под натиском рук, губ и всего жаркого обнаженного тела. Ее пальцы до крови царапали спину воеводы, требуя погасить воспламенивший ее лоно пожар, и, наконец, женщина сладострастно застонала, отдаваясь во власть безумной страсти.
Рассвет проклюнулся сквозь ветви прибрежных кустов. Ярина лежала, опираясь головой на мускулистую руку мужчины. Гордята смотрел на девушку, утомленную, притихшую, и чувствовал, что его естество восстало вновь, уже в который раз за ночь, и готово утолить жажду хозяина. Ярине тоже надо отдать должное. Она показала себя страстной женщиной, с ненасытностью самки удовлетворяя и себя, и его.
Гордята, не убирая руки из-под головы девушки, без предупреждения снова навалился на нее. Ярина безропотно приняла мужчину, но с рассветом страсть несколько поубавилась, и совокупление получилось каким-то поспешным, не волнующим.
Удовлетворившись, Гордята отстранился. Получив свободу, Ярина села, неторопливо принялась приводить растрепанные волосы в порядок.
Гордята смотрел, как под ее умелыми руками непослушные пряди переплетаются в гладкую ровную косу, и дивился женскому будничному равнодушию. Неужели ночь, полная жарких объятий, прошла для нее беследно, не всколыхнула ее сердце?
– Ярина, ты ведь знаешь обычай? – Мужчина решил идти напролом: для него эта ночь многое значила, и ждать еще, когда она повторится, и волноваться, повторится ли, он не хотел.
Ярина с любопытством обернулась к нему, пронзив синими бездонными глазами. Гордяте отчего-то стало не по себе, но все же он закончил свою мысль:
– После купальской ночи ты должна стать моей женой.
Ярина не поверила ушам своим. Она и надеяться не смела на такой исход ночного происшествия.
– Так то невинных девиц в жены берут, а я далеко уже не целомудренна, – осторожно произнесла она, стараясь не показать, как ее обрадовало соблазнительное предложение, и заодно проверяя, насколько серьезен мужчина, не смеется ли над ней.
– Я догадался об этом, – усмехнулся Гордята, протянул руку и ущипнул девушку за грудь: сосок поднялся и затвердел, – но ты мне нравишься как любовница, поэтому я и хочу жениться на тебе.
Щеки Ярины покрылись румянцем. Заметив ее застенчивость, мужчина рассмеялся, провел ладонью по ее животу и больно дернул за короткие волоски внизу.
