Ричард Глостер, король английский (СИ) - Воронина Виктория

Она ожидала увидеть радость на лице герцога Глостера, поскольку ее приближенные постоянно твердили, что единственной целью коварного Ричарда Йорка является королевская власть, но вместо этого, к своему удивлению, увидела его гнев и разочарование. Ричард не мог поверить в искренность Екатерины Ланкастер, - подобное самоотречение превосходило его воображение, и он заподозрил юную королеву в стремлении заманить его в ловушку, смысла которой он еще не мог разгадать. Ричард резко поднялся и сухо сказал:

- Ваше предложение слишком хорошо для того, чтобы быть правдой.

- Но я говорю искренне, - растерялась Екатерина. - Только вы достойны быть королем Англии.

- В таком случае, после моей победы вы явитесь в мой военный лагерь, подадите себя в мои руки, и я решу, как с вами поступить. Только тогда я поверю в вашу искренность, - сурово произнес Ричард, и вышел, не про­щаясь, оставив Екатерину в совершенном расстройстве. Она рассчитывала на его благодарность, и теперь она недоумевала, что заставило герцога Глостера перемениться к ней в худшую сторону.

Приближенных Ричарда Глостера также удивил его рассерженный вид, к королеве Екатерине он отправлялся совершенно в другом настроении. Но они не осмелились обратиться к нему с расспросами. Когда Ричард был доволен и спокоен, не было человека более приятного его в обращении, и решительно все могли надеяться на его милость, когда же он приходил во взрывоопасный гнев, его слуги старались лишний раз не попадаться ему на глаза. Только его доверенный советник виконт Лавелл и покойная королева Анна могли без опаски обращаться к Ричарду, в каком бы настроении он не был. Лавелл и на этот раз решил воспользоваться доверительностью их отношений, и осторожно начал расспрашивать герцога Глостера о причине его гнева.

Ричард глубоко вздохнул и начал жаловаться другу.

- Я просто поражен коварством Екатерины. Казалось бы, она так молода, что не станет готовить западню другому человеку, но я забыл, что имею дело с дочерью Маргариты Анжуйской, - мрачно проговорил он. - Очевидно, при угрозе иноземного вторжения королева решила загрести жар моими руками, а после усыпить мою бдительность и ударить мне в спину мечами своих вассалов. Я не могу иначе объяснить ее последние поступки.

Виконт Лавелл не столь скорый в принятии решении как его хозяин, предположил:

-- Милорд, но возможно королева искренна, нужно посмотреть на дело с двух сторон. Пока мы не знаем ни одного факта, подтверждающего ваши подозрения.

-- Ты действительно так думаешь, Лавелл? - уныло спросил его Ричард, не зная теперь на кого ему роптать, на себя или на Екатерину.

- Я предлагаю, мой герцог, запастись осторожностью и внимательно следить за ходом событий, - ответил виконт. - Если войска королевы поддержат нас в бою, и сама она исполнит ваше требование, значит, она вполне искренне предлагала вам свою корону. Лично я склонен доверять Екатерине: она столь не похожа на других людей своей бескорыстностью, что меня не очень удивляет ее предложение.

- Тогда она святая, хотя в это трудно поверить, - вздохнул Ричард, и тут же угрожающе заметил: - Но если мое доверие будет обмануто, тогда я не знаю, что я сделаю. Во всяком случае, ни на какие договоренности со мной Екатерина Ланкастер пусть больше не рассчитывает.

Решив на этом, герцог Глостер начал готовиться к походу. Через день длинная стройная колонна воинов направилась к северу Англии, извиваясь подобно бесконечной змее. Лучники герцога Глостера, сидели верхом позади рыцарей в начале и в конце, замыкая собой войско Ланкастеров, помещенное Ричардом Глостером в середину.

Английская армия двигалась навстречу врагу к озерному краю Лейк. Сначала Ричард укрепился в замке Сейзгер, затем свернул на запад к полуострову Фернесс, где заручился поддержкой монахов Фернесского аббатства.

Миновав крупнейшее в Англии озеро Уиндермир, армия Ричарда шла к долине Эскдейл, торопясь занять труднодоступный перевал Харднот-пасс и сохранившийся на пути к его вершине римский форт Харднот. Шотландцы и их союзники были совсем близко, в одном дне перехода от них. В этом ме­сте, Ричард, наученный горьким опытом предательства графа Стэнли, раз­делил армию, поместив войско Ланкастеров в стороне от основного места боя так, чтобы горный склон закрывал его людей от возможного нападения ланкастерцев.

Враг появился через три часа после распределения сил, когда солнце начало клониться к закату, и Ричард без промедления дал сигнал к бою, пользуясь тем, что противник не успел отдохнуть с дороги. Ричард контролировал ситуацию, но врагов оказалось больше, чем ему донесли, и их свежие лавины одна за другой обрушивались на его воинов. Ричард, по своему обыкновению, не стал прятаться за спины своих подчиненных, а во главе своего рыцарского отряда обрушился на нападающих датчан. Когда ему понадобилось сменить поврежденные доспехи, к нему подскочил оруженосец графа Оксфорда с вопросом:

-- Мой господин спрашивает, какие будут ваши указания насчет наших отрядов, милорд Глостер. Когда нам вступать в бой?

-- Оставайтесь на месте! - приказал Ричард, не глядя на посланца. - Ваши жизни слишком ценны, чтобы я осмеливался рисковать ими.

Получив столь саркастический ответ главнокомандующего, граф Оксфорд возглавлявший войско Ланкастеров, некоторое время молчал, возмущаясь пренебрежением Ричарда Йорка. Потом, немного успокоившись, Оксфорд заявил своим рыцарям:

- Воля нашей королевы состоит в том, чтобы разгромить захватчиков, посягнувших на Англию. Если герцог Глостер не желает дать нам возмож­ности исполнить волю нашей госпожи, то мы отныне свободны от всяких обязательств послушания ему. Лорды, подготовьте своих людей к немедлен­ному бою.

Разведчики еще ранее доложили графу об особенностях расположения мес­тности, и Оксфорд разделил своих воинов на несколько крупных отрядов, которые должны были по узким горным дорогам прорываться к долине Эск-дейл, а также стараться в бою соединиться с армией герцога Глостера.

Появление воинов, одетых в оранжевые ливреи с эмблемой графа Оксфорда - серебряной пятиконечной звездой - оказалось весьма своевременным - армия Ричарда уже изнемогала в битве с превосходящими силами противника. Призыв ланкастерцев к святому Георгию, покровителю Англии, стал для обессилевших людей Ри­чарда знаком истинного спасения, и они с удвоенным усердием накинулись на врага. Вступление в битву войск графа Оксфорда, находившихся доволь­но далеко от основной армии англичан, оказалось полной неожиданностью для шотландцев и их союзников. В их рядах произошло замешательство и через полчаса англичане довершили разгром чужеземных мародеров.

- Я же говорил, Оксфорд, что мы с вами еще станем добрыми боевыми товарищами, - прокричал радостно Ричард, соскакивая с коня и обнимая графа Оксфорда. Он упивался чувствами победы и облегчения от того, что вождь ланкастерцев выдержал на верность его испытание.

- Мое содействие произошло отнюдь не благодаря вам, милорд Глостер, - кисло проговорил граф Оксфорд, но Ричард только добродушно хлопнул его по плечу и сказал: - Хватит тебе искать предлог быть мною недовольным, Джон! Лучше приходи в мой лагерь ужинать со своими рыцарями.

Совместное пиршество еще более закрепило узы товарищества между сто­ронниками Алой и Белой роз, еще недавно бывших непримиримыми врагами, и в них зародилось стремление и дальше поддерживать между собой дружеские отношения.

Через день, дав отдохнуть армии, герцог Глостер направился в свое родное графство Йоркшир, чтобы своими глазами посмотреть на опустошения, произведенные чужеземными захватчиками в его землях, и из своих личных средств оказать помощь его жителям.

Остановившись в одном из городов Йоркшира Нарсборо, Ричард Глостер написал письмо королеве Екатерине, в котором извещал ее о победе английского оружия и напоминал о ее обещании, прибавляя, что будет ждать ее приезда здесь, в Нарсборо.

Письмо поначалу так обрадовало Екатерину, что она распорядилась отслужить благодарственные молебны во всех церквях Лондона. Потом ею все больше начало овладевать опасение за себя.[Author ID1: at Mon Apr 25 16:17:00 2011 ] Екатерина не могла забыть о враждебности, открыто проявленной Ричардом Йорком в их последнюю встречу, и воспоминание о ней тем более мучило ее, что она не находила ей причину. Единственным подходящим объяснением поведения герцога Глостера казалось ей объяснение, что он наконец-то проявил свою семейную ненависть к наследнице рода Ланкастеров.