Донна Флетчер - Подари мне нежность
Тяжело дыша, она кивнула. Ее страх сделался осязаемым.
Поняв это, Каван застонал и прижался лбом к ее лбу.
– Я убью любого, кто посмеет прикоснуться к тебе, – сказал он. – Ты принадлежишь мне.
Глава 14
Гонора сидела в комнате для шитья, крепко обхватив себя руками, и смотрела в пляшущие в очаге языки пламени. Ее сильно знобило. Она не помнила, как дошла из конюшни до замка – голова была занята мыслями о том, что только что произошло между ней и Каваном. Ее потрясло, как быстро она оказалась на полу, а Каван – на ней. И как будто этого недостаточно, он прикоснулся к ней в интимных местах. Но хуже всего было то, как она себя при этом чувствовала.
Гонора снова задрожала, хотя вовсе не от холода, а от собственного отклика на прикосновения мужа и понимания – он никогда не сделает ей больно и не возьмет силой. Гонора знала, что он порядочный человек. Она знала это даже раньше, чем впервые встретилась с ним. Жители деревни всегда отзывались о нем с уважением. Он доказал свою отвагу решимостью отыскать брата Ронана, и ее, Гонору, он действительно оберегал. Даже пошел вслед за ней в лес, хотя считал, что он заколдован.
Гонора думала, что с его стороны было очень храбро отправиться к ней на выручку, несмотря на то что соплеменники сплетничают о его странном поведении после возвращения из плена и наверняка начали сплетничать о том, что он сумел вернуться из заколдованного леса невредимым.
Да еще и тот поцелуй, о котором она никак не может забыть. Гонора провела пальцем по влажным губам, припоминая вкус этого поцелуя. Тогда от охватившего ее трепета она не хотела, чтобы Каван останавливался. Она опустила руку и снова крепко обхватила себя, пытаясь унять дрожь.
Ей понравился не только поцелуй, но и прикосновения Кавана. Мысль встревожила Гонору и одновременно вызвала восхищение, окончательно сбив ее с толку.
И это его заявление: «Ты принадлежишь мне, и я убью любого, кто посмеет прикоснуться к тебе». Похоже, она все-таки нужна ему. Наконец-то Гонора принадлежит человеку, который к ней небезразличен и готов ее защищать. Она не испытывала такого ощущения покоя с тех пор, как умерла мама. Выживать наперекор жестокости отчима приходилось в одиночку, а теперь в этом нет необходимости. У нее есть муж, который будет ее защищать, и семья, которая, кажется, готова о ней заботиться, пусть даже только из чувства долга.
Этот брак оказался удачным во многих отношениях. У Гоноры в мыслях не было, что когда-нибудь ей придется благодарить отчима за то, что он устроил этот союз, но если подумать хорошенько, то замужество оказалось самым лучшим событием в ее жизни!
Теперь осталось убедить мужа понять разумность их брака и, конечно же, скрепить обеты.
Дверь, скрипнув, отворилась, Гонора обернулась и увидела плотный носик черного щенка, просунувшийся в щель. Заметив Гонору, он помчался к ней со всей скоростью, которую позволяли его коротенькие лапки.
Гонора села на пол, скрестив ноги, и щенок прыгнул, хотя на самом деле просто перевалился через ее ноги. Упершись лапами ей в грудь, он начал лизать подбородок Гоноры, радостно виляя хвостом.
– Да как же ты сумел…
– Мне показалось, что малыш без тебя тоскует, и я решил сводить его в гости.
Гонора с изумлением увидела в дверях Кавана. Он стоял, прислонившись к косяку и скрестив на широкой груди руки.
– В конце концов, он ведь твой.
Ее лицо засветилось от восторга.
– Правда? И ты не против?
– Мне нравится мысль, что рядом с тобой будет еще какой-нибудь защитник, кроме меня. Кто-нибудь, кому я могу безусловно доверять.
– Ты поможешь мне обучить его. – Это прозвучало не вопросом, а утверждением. Гонора смотрела, как щенок, подобравшись к корзинке с шитьем, попытался запрыгнуть внутрь, но только опрокинул корзинку и шлепнулся сам.
Каван вошел в комнату и вытащил щенка из груды рассыпавшихся лоскутов.
– Думаю, ему потребуется много занятий.
Гонора улыбнулась. Похоже, щенок уже привязался к Кавану. Он его больше не боится, да и Каван относится к нему совсем по-другому – более дружелюбно и ласково.
– Мне тоже, – храбро заявила она. – С первым заданием я не справилась.
Каван осторожно бросил щенка Гоноре на колени и сел рядом с ней на пол, согнув колени и положив на них руки. У Гоноры перехватило дыхание, когда пламя очага осветило его грубоватое лицо.
– Самое главное то, что ты старалась, – произнес Каван.
– Ты преподал мне неоценимый урок, – негромко произнесла она, наслаждаясь глубиной и яркостью его темных глаз. В этой темной глубине была не только сила, но и достоинство, и – как осмелиться признать это? – искра страсти.
– И что за урок?
– Думать прежде, чем прыгать, – мягко улыбаясь, ответила Гонора.
– Мудрая тактика для любого воина.
– Лахлан считает меня воином, – произнесла Гонора, поглаживая щенка, уютно устроившегося у нее на коленях.
– Лахлан проницателен, особенно когда дело касается женщин.
– Он волочится за каждой, – хихикнула Гонора.
– Ты заметила?
Гонора закатила глаза:
– Нужно быть слепцом, чтобы не заметить этого, хотя мне кажется, что женщины предпочитают Артэра, потому что он очень красивый.
– Ты считаешь моего брата красивым? – резко бросил Каван.
Гонора удивилась, услышав уязвленную нотку.
– Я сказала вслух о том, что очевидно и о чем знают все.
Каван усмехнулся, но ей показалось, что сделал он это довольно неохотно.
– Ты права. Думаю, я просто ревную.
Это поразило Гонору, и она быстро спросила:
– Это почему же?
– Артэра ты считаешь красивым. А меня?
Гонора мягко улыбнулась и потупилась.
– Мне нравится твой облик.
Каван приподнял ее подбородок одним пальцем.
– Правда?
– Да. И твои черты мне о многом говорят.
Он убрал палец.
– И о чем именно они тебе говорят?
Гонора храбро придвинулась ближе к мужу и провела пальцем по морщинкам в углах его глаз.
– Эти морщинки говорят о мудрости твоих мыслей и решений. – Палец, едва прикасаясь, спустился к подбородку. – Подбородок выпирает вперед как раз настолько, чтобы я поняла – ты можешь быть очень упрямым.
В его глазах заплясало веселье, но он промолчал. Палец небрежно обвел губы.
– Вот эти неглубокие веерообразные морщинки вокруг рта говорят, что ты не часто высказываешься в гневе, зато крепко держишь свое слово и думаешь, прежде чем говоришь. – Она вернулась к глазам, ласково проведя пальцем под каждым из них. – Цвет твоих глаз становится то ярче, то темнее в зависимости от настроения. – Гонора понизила голос до шепота. – И от страсти. – Она быстро переместила палец к шраму и, прикасаясь, как перышком, провела по всей его длине. – Шрам говорит о твоей силе и мужестве. – Гонора едва не поежилась, представив, какую боль ему пришлось перенести, но спрашивать не стала. Зачем напоминать об ужасных переживаниях? Палец торопливо спустился вниз по носу. – А это? – Она шутливо стукнула по кончику носа. – Это мне ни о чем не говорит.
