Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

— Это нелепо, — пробормотала Гермиона, бросив письмо на стол в библиотеке и резко выдохнув от возмущения.

— Какие из твоих душевных уязвимостей были ущемлены сегодня? — спросил Нотт, зевая. Он плюхнулся на место напротив неё, а тяжёлая книга хлопнула об стол, и в следующую секунду за ней последовало клубящееся облако серой пыли.

— Должности в правительстве, — раздражённо сказала Гермиона, отмахиваясь от пыли и морща нос, — решаются на основании приглашений на званые ужины. Это… ужасающе!

Когда она произнесла свои мысли вслух, она поняла, что ничего из этого не было ни новым, ни уникальным. Служебные протокольные мероприятия Волшебной Британии проходили с ожиданием того, что работающая ведьма должна выполнять двойные обязанности по подготовке еды и развлечению гостей, но, по крайней мере, ведьмам предлагали служебные должности и рассматривали для повышений. На протяжении поколений политика магловской Британии сосредотачивала власть среди избранной группы «старичков», и, если на их вечерах были гостьи, Гермиона была в состоянии догадаться, что они относились к совершенно другой категории, чем «работающие женщины».

— А что не так? — спросил Нотт, подперев подбородок ладонью. Он раскрыл обложку книги и начал без интереса просматривать содержание. — Не вижу здесь ничего заслуживающего внимания.

— Эти люди, люди, работающие в Министерстве магии, принимают решения, которые будут влиять на твою жизнь, — сказала Гермиона. — И их судят по характеристикам, которые не имеют отношения к их служебным обязанностям. Все должны быть обеспокоены!

— Никто, кто полностью некомпетентен, не останется там надолго, не переживай, — сказал Нотт, неоднозначно пожав плечами. — Я полагаю твоё беспокойство, как обычно, основывается на сочетании невежества и ошибочных предположений.

— Прошу прошения! — чопорно сказала Гермиона. — Невежество, серьёзно?

— Как обычно, — сказал Нотт, переворачивая страницу своей книги. — Я постараюсь не вменять тебе то, с чем ты ничего не можешь поделать, Гермиона. Что ты не понимаешь, так это то, что карьера в Министерстве — это карьера на всю жизнь, и ожидается, что большинство волшебников проведут десятилетия в одном кабинете. Двадцать-тридцать лет на одной работе — не необычно для людей, которые живут так долго, как мы, — я знаю наверняка, что в Отделе магического образования есть ведьма, которая проставляла отметки на экзаменах Ж.А.Б.А. почти шестьдесят лет, и ни шёпота о её потенциальной пенсии. Даже те, кто уходят со своей службы по причине здоровья или возможностей, часто находят возможность остаться в своём Отделе — отец Трэверса ушёл на пенсию с регулярной службы в Аврорате, но остался в качестве советника в их Комиссии по образовательным стандартам.

— И как именно это относится к званым ужинам?

— Если ты собираешься сидеть с кем-то за соседним столом на годы и годы, недостаточно, чтобы они просто могли выполнять какие-либо данные им задания. Нет, ты обязан убедиться, что ты можешь терпеть все аспекты их присутствия, — сказал Нотт, потянувшись под стол к своей сумке, из которой он вытащил чистый свиток пергамента и помятое перо. Он принялся яростно переписывать что-то из книги, продолжая разговаривать довольно отрешённым голосом.

Как работает политика в Министерстве: кандидаты на пост Министра магии выбираются из числа глав отделов и их заместителей. Теоретически, любой магический гражданин Волшебной Британии — сквибы лишены права, естественно, — может бросить своё имя в шляпу, но для эффективного Министра необходимо единодушное сотрудничество его отделов. Посторонний, как ты понимаешь, никогда не достигнет того понимания, которое приходит в результате многолетнего близкого знакомства, — сказал Нотт. — Это личный контакт. Ты не можешь знать человека — не можешь начать доверять ему, — если ты его видела только за рабочим столом. Просто посмотри на наших одноклассников, на наших сокурсников.

— А что с ними? — спросила Гермиона с сомнением в выражении лица. — Я думаю, я знаю наших одноклассников лучше тебя. Я староста школы, поэтому мне приходится разговаривать со всеми, а также со всеми факультетами. А ты… Ну, ты — и ты ни с кем не разговариваешь, если не можешь каким-то образом оскорбить их, а значит, никто не хочет с тобой разговаривать.

— Как хорошо, ты думаешь, наши одноклассники могут накладывать Щитовое заклинание? — спросил Нотт. Он снова порылся в своей сумке, но в этот раз он достал нечто, напоминающее маленькую деревянную стремянку, чьи перекладины были выложены ряд за рядом маленькими глиняными бусинами, расписанными рунами.

— Достаточно хорошо, — сказала Гермиона. — Это было практической частью экзамена по защите от Тёмных искусств на С.О.В.

Нотт развернул свои счёты — это больше ничем не могло быть — на столе и перекатывал бусины с одной на другую сторону, что-то бормоча под нос:

— Нет, перенести два сюда, должна быть симметрия, а то нестабильность разрушит основание чар… Три — хорошо, а семь ещё лучше, но это нечётное число… Не поднимая глаз, он сказал. — Их Щиты постоянны при каждом вызове? Без мерцания, без угасания, не слишком форсируя силу своего заклинания, но и не слишком осторожны?

— Я… Я не уверена, — сказала Гермиона колеблющимся голосом.

— В парной дуэли против компетентного оппонента кого из своих одноклассников ты выберешь в партнёры?

— Тома, конечно.

— Ты не можешь выбрать его, — быстро сказал Нотт. — Он твой оппонент.

— И тебя тоже не могу выбрать?

— Я наблюдатель.

Гермиона вздохнула:

— Возможно, кого-то из клуба по домашней работе… Может, Розье? Он знает, что стратегия — это больше, чем «кто первый вызовет заклинание, тот победил». Полагаю, вообще не знаю.

— Ты не знаешь, потому что ты не чувствуешь, что можешь доверять ни одному из них, — сказал Нотт, триумф окрашивал его голос. — Признай это, Грейнджер. Ты не знаешь этих людей помимо их основных требований из учебников. После всех этих лет ты всё ещё чужая, — он поднял взгляд от книги. — И единственные люди, которых ты рассмотрела, тебе известны из наших, ах, внеклассных занятий.

— Хорошо, ты убедил меня, — сдалась Гермиона, скрипнув зубами. — Но я не понимаю, почему эти внеклассные занятия в Министерстве магии должны быть зваными ужинами.

— Это то, что делают взрослые, я полагаю, — сказал Нотт.

— Мы взрослые, — заметила Гермиона.

— Мы совершеннолетние в техническом смысле, — сказал Нотт. — Но мы едва ли обсуждаем, как наша соседка через забор сделала то или это со своим поющим фонтаном, и мы не устраиваем споров о том, какой узор обоев лучше всего подходит для гостиной. Когда ты взрослый — настоящий, устоявшийся взрослый — ты обнаруживаешь, что по какой-то причине именно эти темы разговора становятся более значимыми.

— Я думаю, что можно быть «устоявшимся» взрослым без растраты собственного времени на травильные вещи вроде этих, — сказала Гермиона. — Я, например, действительно надеюсь, что буду именно такой.

— Проблема, — сказал Нотт, усиливая каждое слово острым нажатием пера о пергамент, — не в том, что ты не смогла бы этого сделать, если бы попыталась — и между вами с Риддлом, чего бы вам действительно ни хотелось, уверен, вы бы нашли какой-то способ этого достичь. Проблема в том, что каждый второй взрослый занят этими пустяками, и если ты не принимаешь в этом участия, ты всегда будешь чужой.

— Ты думаешь, что мне надо быть кем-то, кем я не являюсь, — нахмурилась Гермиона. — Устраивать лживое притворство просто чтобы понравиться людям?

— Не понимаю, почему тебя так смущает эта идея, — язвительно сказал Нотт. — Риддл это делает постоянно.

— Том не делает этого!

— «О, профессор, пожалуйста, сэр, я недавно что-то нашёл в книге, что не смог понять», — сказал Нотт нараспев, наклонив голову и быстро хлопая ресницами. Он выглядел, будто страдал от приступа кондратия.

«О, мисс Грейнджер, моя дорогая дражайшая, говорил ли я Вам, насколько соблазнительно Вы выглядите сегодня?»