Джулия Куинн - Тридцать Шесть Валентинок
Но с Дэвидом было не так.
И она не знала, что делать.
И лежа среди ночи с открытыми глазами, она предположила, что возможен один из трех сценариев. Первый был идеален: Дэвид любит ее, и все, что от нее требуется, это сказать ему, что она чувствует то же самое, и с этого момента они счастливо заживут вместе.
Она нахмурилась. Возможно, она должна подождать, когда он сам объясниться ей в любви. В конце концов, если он действительно любит ее, он захочет быть романтичным и сделать официальное заявление.
Она закрыла глаза, в мучительном сомнении. Правда заключалась в том, что она не знала о его настоящих чувствах, а ситуация могла оказаться ближе ко второму сценарию, который заключался в том, что он преследовал ее только для того, чтобы досадить Клайву. Если именно это имело место, то она просто не знала, что делать. Избегать его как чумы, предположила она, и молиться, чтобы разбитые сердца излечивались очень быстро.
Третий сценарий, по ее мнению, был наиболее вероятен: она нравилась Дэвиду настолько, чтобы пригласить ее прокатиться с ним на коньках, но он не любил ее. Эта мысль казалась ей достаточно логичной, мужчины высшего общества поступали так очень часто.
С отчаянным стоном она снова упала на кровать. На самом деле не имело значения, какой из сценариев был правдив – ни у одной из ситуаций не было четкого решения.
– Сюзанна?
Сюзанна приподнялась и увидела сестру, которая просунула голову в узкую щель, образованную приоткрытой дверью.
– Твоя дверь была открыта, – сказала Летиция.
– Нет, не была.
– Ну, хорошо, не была, – сказала Летиция, уступая, – но я услышала, как ты издаешь странные звуки, и подумала, что должна проверить твое состояние.
– Нет, – сказала Сюзанна, вновь устремляя свой пристальный взгляд в потолок, – ты услышала, как я издаю странные звуки, и захотела узнать, что я делаю.
– Хорошо, пусть так, – согласилась Летиция. Затем, поскольку Сюзанна не ответила, она добавила: – Что ты делала?
Сюзанна ухмыльнулась в потолок.
– Издавала странные звуки.
– Сюзанна!
– Ну, ладно, – сказала Сюзанна, так как было практически невозможно утаить что–либо от Летиции, – я нянчу свое разбитое сердце, и если ты проболтаешься об этом хоть одной живой душе, то я…
– Отрежешь мне волосы?
– Оторву тебе ноги.
Летиция улыбнулась, вошла и закрыла за собой дверь.
– Мой рот на замке, – уверила она ее, пересекла комнату и присела на кровать. – Это – граф?
Сюзанна кивнула.
– О, здорово.
В Сюзанне вспыхнуло любопытство, она села.
– Почему здорово?
– Мне нравится граф.
– Ты даже его не знаешь.
Летиция пожала плечами.
– Его характер легко разглядеть.
Сюзанна обдумала утверждение. Она была не уверена в правоте Летиции. В конце концов, она сама потратила лучшую часть года, думая, что Дэвид надменный, холодный и бесчувственный. Конечно, ее мнение было главным образом основано на том, что говорил ей Клайв.
Нет, возможно, Летиция была права. Поскольку, как только Сюзанна провела время с самим Дэвидом, без Клайва… ну да, ей не потребовалось много времени, чтобы влюбиться в него.
– Что мне делать? – прошептала Сюзанна.
Помочь ей Летиция не могла.
– Я не знаю.
Сюзанна покачала головой.
– И я тоже.
– Он знает, что ты чувствуешь?
– Нет. По крайней мере, не думаю, что знает.
– Ты знаешь, что он чувствует?
– Нет.
Летиция издала нетерпеливый звук.
– Как ты думаешь, он мог бы заинтересоваться тобой?
На лице Сюзанны появилось выражение неуверенности.
– Думаю, что мог бы.
– Тогда ты должна сказать ему, что чувствуешь.
– Летиция, я буду выглядеть полной дурой.
– Или ты можешь стать бесконечно счастливой.
– Или дурой, – напомнила ей Сюзанна.
Летиция наклонилась вперед.
– Это наверное звучит странно, но послушай, Сюзанна, неужели это будет настолько ужасным, если ты поставишь себя в неудобное положение? В конце концов, разве ты не вынесла большее унижение прошлым летом?
– Это будет хуже, – прошептала Сюзанна.
– Но никто не узнает.
– Дэвид будет знать.
– Он – всего лишь один человек, Сюзанна.
– Он – единственный человек, мнение которого имеет значение.
– О, – сказала Летиция, слегка удивленная и очень взволнованная. – Если именно это ты чувствуешь, тогда ты обязана сказать ему. – В ответ Сюзанна только застонала, а Летиция добавила: – Что плохого может случиться?
Сюзанна бросила на нее тяжелый взгляд.
– Я даже не хочу об этом думать.
– Ты обязана сказать о своих чувствах.
– Ты желаешь моей смерти?
– Твоего счастья, – возразила Летиция. – Он полюбит тебя в ответ, я уверена в этом. Вероятно, уже любит.
– Летиция, у тебя нет ни одного факта, чтобы выдвигать такую гипотезу.
Но Летиция не обращала внимания на ее возражения.
– Ты должна пойти сегодня вечером, – внезапно сказала она.
– Сегодня вечером? – Эхом отозвалась Сюзанна. – Куда? Я не думаю, что у нас есть хоть какое–то приглашение. Мама планировала, что мы останемся дома.
– Точно. Сегодня – единственная ночь на этой неделе, когда ты сможешь незаметно выбраться из дома и отправиться к нему домой.
– К нему домой? – Почти вскричала Сюзанна.
– То, что ты должна сказать ему, должно быть сказано наедине. А ты никогда не получишь такого шанса на лондонском балу.
– Я не могу пойти к нему домой, – возразила Сюзанна. – Я буду обесчещена.
Летиция пожала плечами.
– Нет, если никто не узнает.
Сюзанна задумалась. Дэвид никогда никому не скажет, в этом она была уверена. Даже если он отвергнет ее, то не сделает ничего, что поставит ее репутацию под удар. Он просто свяжет ее, найдет карету и осторожно отправит домой.
В некотором смысле она ничего не теряет, кроме своей гордости.
И, конечно, своего сердца.
– Сюзанна? – Прошептала Летиция. – Ты собираешься сделать это? – Сюзанна приподняла подбородок, посмотрела прямо в глаза своей сестре и кивнула.
Ее сердце, в конце концов, было уже потеряно.
Глава 7
Несмотря на весь этот холод, снег, лед, холодный ветер и… в общем, несмотря на эту отвратительную погоду, если уж быть абсолютно честной, разрешите напомнить вам, благосклонный читатель, что неумолимо приближается День Святого Валентина.
Наступило время посещения магазинов канцелярских товаров, приобретения открыток–валентинок, а также за одно кондитеров и торговцев цветами.
Джентльмены, настало время искупить ваши грешки и проступки. Или, по крайней мере, попытаться это сделать.
