Джулиана Грей - Леди никогда не лжет
Она подошла к машине и положила руку на гладкий металл рамы.
— Расскажите мне о вашем творении.
— Леди Морли, простите, но у меня совершенно нет времени. Мне необходимо выполнить одну работу…
Она устремила на него взгляд, который Финн назвал бы игривым.
— Ну, хотя бы коротко. Очень коротко. Мне интересна любая мелочь, — попросила Александра.
На ней было простое бледно-голубое платье — такие вещи леди обычно надевают на пикник, — плотно облегающее грудь и талию и красивыми складками спускающееся до пола. Ее тело, гибкое и женственное, прильнуло к машине. Финн закрыл глаза и на мгновение позволил себе представить, как его рука ложится на бедро женщины, а ладонь чувствует тепло тела под тонкой тканью.
— Электродвигатель, — после краткой паузы начал он, — имеет много преимуществ над паровым и двигателем внутреннего сгорания. Я убежден, что сумею преодолеть проблемы скорости и надежности. И у меня есть свое, особое мнение о батарее.
— Да? Какое?
— Поймите, сейчас у меня нет времени это объяснять. Возможно, мы сможем обсудить вопрос за ужином.
— Но вы же ничего не обсуждаете за ужином, мистер Берк. Вы не произносите ни слова — только едите.
— Мне есть о чем подумать за едой, леди Морли.
Он прилагал героические усилия, чтобы не смотреть на то, о чем он обычно думал за ужином — о восхитительной груди леди Морли, которую ему однажды довелось увидеть почти ничем не прикрытую, но сейчас она, увы, была надежно скрыта несколькими слоями ткани.
— Не сомневаюсь. Вы, должно быть, считаете, что не стоит тратить время на разговоры со мной. В конце концов, кто я такая? Всего лишь легкомысленная аристократка. Пустая, тщеславная и все такое. И вы, конечно, правы. — Она повернулась к машине и снова погладила гладкий металл. — Она очень красива, эта ваша машина. Вы, должно быть, гордитесь ею. И собой. — Ее пальцы коснулись дверцы, длинные тонкие пальцы с красивыми ухоженными ногтями. Женщина понизила голос до шепота. — Я всегда думала, каково это — иметь такие блестящие мозги, как у вас, быть целеустремленным, серьезным и — не знаю — способным к всестороннему анализу, что ли.
Способный к всестороннему анализу мозг Финна не мог предложить достойного ответа. Ему показалось, что какая-то часть его отделилась и теперь наблюдает сцену в каретном сарае со стороны. Долговязый испачканный машинным маслом верзила завороженно следит за игрой солнечного света в каштановых волосах леди. Освещенные ярким солнцем выбившиеся из прически завитки на фоне нежной кремовой кожи казались немного красноватыми. Этот охваченный похотью мужчина достоин жалости и презрения.
«Вот что получается, когда отказываешься от женщин, — сказал он себе, несчастному бессловесному созданию, и тряхнул головой. — Ты начинаешь всем своим существом желать первую, которая окажется на твоем пути».
— От кого письмо? — спросила Александра, все еще не сводя глаз с машины.
— Что?
— Я спросила, от кого вы получили письмо, — повернулась она к своему собеседнику, оторвавшись наконец от машины. — Я не могла не заметить, что почерк на конверте женский. Оно от вашей поклонницы?
Финн опустил глаза и взглянул на свои руки, мертвой хваткой стиснувшие письмо и газету. Он разжал пальцы и расправил конверт.
— Оно от моей матери.
— От матери? — Александра явно обрадовалась, непонятно только чему, и довольно рассмеялась. — Тогда это не так интересно. Где живет ваша мать?
— В Ричмонде.
— Как мило. Вы часто ее навещаете?
— Лишь иногда.
Он бросил письмо и газету на стол и скрестил руки на груди, не зная, что делать с самим собой, смущенным и озабоченным подростком-переростком. Почему-то он боялся, что леди Морли прочтет его мысли. С нее станется — слишком уж она восприимчива и проницательна.
Александра снова засмеялась:
— Вижу, мне давно пора вас покинуть. Я и так злоупотребила вашим гостеприимством.
— Ничего страшного.
— О да, это написано у вас на лице. Вам очень хочется, чтобы я наконец убралась из мастерской и оставила вас в покое.
Она подошла ближе и положила ладонь на его руку. Ее глаза смотрели напряженно и серьезно, от теплой кожи исходил едва ощутимый аромат лилий.
— Хотя, не стану скрывать, мне бы очень хотелось остаться и понаблюдать. Ваша работа так интересна… Ох!
Она развернулась и бросилась к двери раньше, чем одурманенный мозг Финна среагировал на знак опасности.
— Берк! Берк! Где ты? Куда ты подевался, отшельник чертов? — И потом после изумленной паузы: — Бог ты мой!
В дверном проеме появился герцог Уоллингфорд, весь усыпанный гусиным пухом и с искаженной яростью физиономией.
Глава 7
Александра в изумлении наблюдала как герцог разинул рот, словно возмущенная матрона, и замер на пороге.
— Леди Морли! — после краткой паузы ахнул он, переводя взгляд с нее на Берка и не замечая клочьев гусиного пуха, которые слабый ветерок сдувал с его головы и медленно кружил в солнечном свете.
— Боже правый, — воскликнула она, уставившись на довольно крупный клок пуха, который планировал возле левого уха герцога, намереваясь опуститься на его плечо. Она никак не могла собраться с мыслями. — Ваша светлость, неужели гусь победил?
Уоллингфорд ткнул указательным пальцем в направлении широкой измазанной маслом груди мистера Берка:
— Я мог ожидать такого поведения от Пенхоллоу, но от тебя…
— Успокойся, Уоллингфорд, — сказал Финн спокойным и уверенным голосом. — Леди Морли всего лишь принесла почту. Письмо от моей матери. — И он указал на столик, где лежало так и не распечатанное письмо.
— Принесла почту? Как бы не так!
Глаза Уоллингфорда, побелевшие от злости, переместились на Александру.
— Вы всегда были беспринципной интриганкой, леди Морли. Но такого я не ожидал даже от вас — совращать бедолагу при дневном свете! — И он повел рукой, вероятно, указывая, как светло вокруг.
— Вовсе нет! — воскликнула Александра, прикрыв рукой бешено пульсирующую жилку на шее. — Вы испорченный человек, Уоллингфорд, и всех окружающих считаете такими же. Все слуги заняты приготовлением сыра.
— Кстати, насчет сыра, — начал Финн.
— …поэтому я и принесла письма сама. Обычный добрососедский жест!
Она постаралась вложить в свой тон твердость и возмущение в нужных пропорциях, но не была уверена в результате. По правде говоря, она пребывала в замешательстве. Спускаясь по покрытым виноградными лозами террасам, Александра тщательно спланировала предстоящую встречу с Берком, намереваясь сохранять спокойствие, но быть чуть-чуть игривой. Она, если можно так выразиться, проложит путь для будущих визитов. Разумеется, она не планировала ничего бесчестного. Никакого обмана или соблазнения. Она возьмет лишь то, что он будет готов предложить.
