Зия Самади - Избранное. Том 1
— Не торопись. Вначале нужно пустить корни поглубже, а там все легко пойдет.
— Наконец-то ты заговорил разумно, милый мой…
— И ты наконец-то не споришь со мной… Нас пригласили на званый обед.
— Куда?
— К уйгурским баям.
— Вот как… Значит, надо одеться хорошенько.
— Напротив. Не выряжайся, как жены других чиновников.
— Почему?
— Если ты будешь держать себя попроще, жены чаньту начнут льнуть к тебе. И я легче найду путь к сердцам их мужей.
— Поняла…
— На обеде много не говори. Пусть болтают другие.
— Для тебя и обед — политика?…
— Мы должны использовать каждую возможность… Так вот, повторяю: меньше говори — наблюдай за другими и слушай…
Глава седьмая
Цзяюйгуань — городок-крепость на стыке провинций Ганьсу, Цинхай и Синьцзян, на самой границе уйгурских и китайских земель. Здесь, в этом городке, скапливаются огромные массы переселенцев, выходцев из внутренних районов Китая, чтобы совершить последний, самый трудный бросок на запад. Много людей погибает при переходе через пустыню, но голод и безысходная нужда-толкают их в этот тяжкий путь, в конце которого, по слухам и легендам, каждого ждут необъятные участки плодороднейшей земли, сытость и богатство.
У Пазыла в Цзяюйгуане было свое важное дело. Потому-то и прибыл он сюда после полудня, на «джипе» Ма Чжунина. И хотя стоял еще апрель, на узких улочках было душно, пыльно и многолюдно. Навстречу нескончаемым потоком двигались люди, прикрывавшие жалкими лохмотьями лишь нижнюю часть тела, — с нищенскими узелками, с привязанными за спиной ребятишками. Серые, как апрельская пыль, лица, впалые, лишенные жизни глаза, выпяченные ребра…
— Что это за люди? — спросил Пазыл у шофера-дунганина, когда пришлась притормозить: поток стал так плотен, что, несмотря на настойчивые гудки, пробиться сквозь него оказалось невозможно.
— Пробираются в Синьцзян, — ответил шофер.
— Бездомные… Неужели они надеются дойти?
Шофер пожал плечами.
— Эти бедняги довольно выносливы. Могут питаться травой и корнями.
Людская масса двигалась вплотную к машине, обтекая ее с обеих сторон. «Сколько трупов останется в сухих, горячих песках впереди…» — думал Пазыл.
Наконец толпа немного поредела, можно было продолжать путь. Хозяин постоялого двора, увидев шофера в военной форме, поспешно распахнул ворота.
— Прошу, прошу, дорогие гости, — пригласил он, склонив голову.
— Найдется свободная комната?
— Все заняты, не знаю, что и делать…
— Ночевать мы не останемся.
— Тогда отдохните в моей комнате. — Хозяин помог Пазылу выйти из машины, а затем провел приехавших к себе.
— Есть ли среди постояльцев синьцзянцы? — спросил Пазыл, поперхнувшись спертым воздухом комнаты.
— Были, но сегодня утром уехали, — ответил хозяин, открывая окно.
— Куда?
— В Кумул. Это были люди известного бая Юнуса.
— Не было ли среди них одного молодого джигита?..
— Как же, как же. Его зовут Замани, очень приятный господин. Он меня хорошо отблагодарил, — не без намека сообщил хозяин.
Пазыл попросил чаю. Утолив жажду, он отправился в город.
На маленьком базарчике народу было битком. С трудом протиснувшись сквозь толпу, Пазыл остановился перед низеньким ларьком. Очкастый китаец, торговавший лекарствами, заметив Пазыла, перескочил через прилавок.
— Не верю глазам! Откуда ты вдруг появился? — Он завел Пазыла к себе в лавку. — Садись, вот удобная скамейка. Ты только приехал?
— Да. Как поживаешь, дружище?
— Хорошо. Вот, сам видишь, чем занимаюсь, — Лопян показал на разложенные вдоль прилавка лекарства. — Пройдем лучше внутрь. При таком шуме невозможно разговаривать. — Он отодвинул ширму, прикрывавшую угол, и провел Пазыла через узкий — можно было идти только боком — проход в маленький, как кошма, дворик. — Не удивляйся, в этом дворе еще просторно. Видишь, с одной стороны торговая лавка, с другой — жилые дома. Соседи куда-то ушли, а то бы из этих четырех дверей вылезло десятка два ребятишек, — сообщил Лопян.
— Просторно, как в набитой мясом кишке…
— Что поделаешь, земли не хватает. А уйгуры, у которых земли много, не хотят раскрыть объятий…
— Мы раскрываем объятия, но вы благодарите нас кулаком.
Оба рассмеялись шутке Пазыла.
— Если бы люди жили как братья, земли хватило бы. Земля должна принадлежать всем! — Лопян ввел друга в крохотную спаленку. — Как обстоят дела? Рассказывай, — обратился он к Пазылу.
— Неплохо. Начать начали, а теперь нужно сделать правильные выводы. Ты, наверное, в курсе событий?
— Немного осведомлен. Мы посылали человека наладить с тобой связь, но он вернулся ни с чем — не нашел тебя. А ты, оказывается, ищешь единомышленников в Цинхае, — улыбнулся Лопян, протирая очки.
— Чему ты улыбаешься, Лопян?
— Не ожидал, что ты рискнешь на такой шаг.
— По-твоему, это ошибка?
— Вот именно. Вы приведете в стадо голодного волка. Ты, очевидно, уступил требованиям Ходжанияза?
— Да, Ходжанияз сильно настаивал на объединении с Ма Чжунином, и я был вынужден уступить. А к тому же мы еще слабы, и не лучше ли нам обзавестись союзником?
— Нет, Пазыл, Ма Чжунин коварный человек. Он может сейчас пойти на сближение, но в любую минуту вас предаст.
— Ты стал чересчур мнительным, Лопян.
— Есть люди, которым можно верить, но Ма Чжунин не из их числа, — твердо возразил Лопян и рассказал, как генерал налаживает связи с японскими лазутчиками, какие цели преследует в отношении Синьцзяна, а в заключение добавил: — В настоящий момент Синьцзян стал ареной спора империалистических держав. Англия строит в Кашмире железную дорогу, желая приблизиться непосредственно к Синьцзяну, Германия, склонив на свою сторону недальновидного Цзинь Шужэня, заключила соглашение о разработке нефти в Синьцзяне. А Япония разве случайно открыла в Токио «мусульманскую школу» и спешно готовит разведчиков? Японцы провоцируют в Синьцзяне волнения, чтобы воспользоваться услугами Ма Чжунина. И в такой момент приглашать его в Синьцзян — все равно что отпереть ворота волку, который ищет лазейку в овчарню.
Пазылу нечего было возразить, и он сидел, низко опустив голову. Неужели Лопян прав? Когда Ходжанияз заговорил об объединении с Ма Чжунином, Пазыл возражал ему. Но Ходжанияз был категоричен, пришлось согласиться. Иначе Ходжанияз все равно бы нашел дорогу к Ма Чжунину и, самовольничая, наломал бы дров. С другой стороны, Пазылу казалось, что в борьбе с врагом можно использовать его противников…
