Зия Самади - Избранное. Том 1
— Ты встревожил меня, Лопян, — сказал после долгой паузы Пазыл. — Тебе точно известно, что Ма Чжунин связан с японцами?
— Никто не знает, заключено ли между ними формальное соглашение. Но неспроста японцы вьются вокруг Ма Чжунина, как мухи вокруг меда. Даже если Ма Чжунин, получив от японцев оружие, порвет с ними, он не будет верен вам. Ибо его цель в том, чтобы самому стать хозяином Синьцзяна.
— Этого мы не допустим. Ты что, не считаешь нас живыми?..
— Во всяком случае, дело осложнится: вам придется противостоять гоминьдановцам, а внутри бороться с Ма Чжунином…
— Ну, это еще будет видно. Теперь поздно отступать. Ты скажи, как вы думаете нам помогать.
— Все, что я сказал, не только мое мнение, а мнение всех товарищей. Если бы мы наладили связь чуть раньше, возможно, этой ошибки не произошло бы. Но, как бы там ни было, решено оказывать вам практическую помощь.
— А ты сам, Лопян, долго еще будешь нюхать лекарства в этой норе? — спросил Пазыл, не скрывая удовлетворения от слов своего друга.
— Товарищи отправятся в Кумул, Урумчи, другие города. Они будут помогать вам. Я тоже еду. В Кульджу.
— Вот это дело.
— В Синьцзяне пока еще нет рабочего класса местной национальности. При таком положении невозможно создать рабочую или коммунистическую партию. Но можно организовать партию народного типа, она возглавит восстание.
— Правильно, Лопян, — ответил Пазыл. — И я думал об этом. Весь народ всколыхнулся. Пришло время разжечь пламя восстания не только в Кумуле, но и во всем Синьцзяне…
Друзья беседовали долго, обговаривая основные моменты предстоящей работы, стараясь предугадать до мелочей каждый поворот близящихся событий.
В ту же ночь Пазыл выехал обратно.
2Тихий, однообразный перезвон медных колокольчиков под равномерные шаги верблюда навевал сон измученным долгой дорогой путникам. Верблюды тоже устали, им хотелось поскорее добраться до привала, поэтому с наступлением темноты и прохлады они ускорили шаг. Незадолго до рассвета караван достиг небольшого родника.
— Разгрузите верблюдов, пусть отдохнут, а потом накормите их, — приказал главный погонщик.
Собрали хвороста, вскоре затрещал костер. Люди заснули, разморенные теплом огня. Не спалось лишь Заману — ныли ноги, он не мог ни сесть, ни лечь, только расхаживал вокруг костра.
— Что это вы прогуливаетесь, будто по улицам Шанхая? Идите сюда, я заварю чай, — подозвал Замана его спутник Рози.
— Ноги затекли, — ответил Заман.
— Выпейте чашку чая, сдобренного целебными травами, станет легче, — сказал Рози, протягивая пиалу.
— Спасибо, Рози-ака. — Заман сделал несколько глотков. — Какой вкусный чай!
— Говорят, муки дороги — муки могилы. Если в этой безлюдной пустыне мы не будем внимательны друг к другу, какие же мы спутники тогда? Хотите — приготовлю сурпу?
— Не беспокойтесь, Рози-ака. Хорошо бы теперь немного отдохнуть. А как измучились эти бедняги, — кивнул Заман на крепко спавших погонщиков.
— Пусть спят. Приготовим завтрак — разбудим их, — сказал главный погонщик и подозвал двух джигитов, стоявших в дозоре, выпить чаю.
Рози разостлал кошму, приготовил постели для себя и Замана.
— Ложитесь, мой ходжа. Помолитесь о приумножении богатств Юнуса-байваччи и спите спокойно, — сказал он, усмехнувшись.
Заман внимательно посмотрел на этого тридцатилетнего человека, внешне ничем не примечательного. «Заботлив, как родной брат…» — подумал он. Улегшись на спину, Заман загляделся на небо, густо усеянное блестевшими звездами…
Под утро звезды стали гаснуть одна за другой. Только Полярная звезда — вбитый в небо Железный кол — светилась все так же ярко. Большая Медведица постепенно оседала к горизонту. Чуть порозовела восточная часть небосвода. Предрассветную тишину нарушал лишь треск догоравшего костра, почмокивание верблюдов да храп погонщиков. «В Кульдже, наверное, тоже светает. Мама уже поднялась… А Азиз и Азиза не встанут, пока не вскипит чай, тогда их разбудят. Как там мои друзья Зикри и Касым? Приеду — и в тот же день встречусь с ними. До чего соскучился по ним. И по Кульдже тоже… Кульджа… Родимый уголок… Так и стоит перед глазами, зеленая, в садах…» Погруженный в сладостные думы, Заман наконец уснул.
Шофер изо всех сил старался следить за дорогой, но веки его слипались. Чтобы не уснуть, он приоткрыл дверцу кабины и, крепко держась за руль, высовывал голову под встречный ветер. Пазыл, сидевший рядом, тоже боролся с дремотой, продолжая думать о разговоре с другом. Лопян прав, Ходжанияза и Ма Чжунина объединяют лишь религиозные убеждения. А что до целей, то каждый потянет в свою сторону. И, находясь между ними, трудно будет использовать их усилия в нужном для народа направлении. Потребуется чуткость, тонкое отношение, а если надо, то и решительность…
Голова шофера упала на руль. Пазыл тряхнул его за плечо.
Шофер притормозил машину. Оба вышли на дорогу, потягиваясь, вдыхая ночную свежесть.
— Тебе нужно поспать, — сказал Пазыл.
Шофер тут же растянулся на песке и, положив голову на скрещенные руки, сразу уснул.
Пазыл, чтобы прогнать сон, стал расхаживать взад и вперед по каменистой дороге.
«Если бы, как говорил Лопян, удалось привести в движение китайскую интеллигенцию, было бы легче свергнуть правительство в Урумчи… Важно раздавить голову змеи, с хвостом можно справиться потом…»
Когда солнце, выглянув из-за горизонта, брызнуло яркими лучами в лицо шоферу, он вскочил на ноги и сладко потянулся… Вскоре машина помчалась дальше.
— Верблюжий караван! — крикнул шофер, чтобы разбудить спавшего Пазыла.
Остановив шедшего сзади каравана погонщика, Пазыл спросил:
— Чьи верблюды?
— Караванщика Моллахуна.
— Есть тут молодой джигит по имени Заман?
— Есть. Вон тот, что едет впереди на светлом верблюде.
Машина обогнала караван, остановилась. Пазыл, выпрыгнув на дорогу, замахал руками, крикнул:
— Кое-как догнал тебя!
Заман, увидев невесть откуда появившегося Пазыла, удивленно уставился на него.
— Слезай! Ты что, прирос к верблюду?
— Афанди! — Заман соскочил с верблюда и бросился к Пазылу.
— Барикалла… Да ты уже солидный мужчина, дружок, — радостно оглядел юношу Пазыл.
— Вот уж не думал встретить вас в этой пустыне…
— Салам алейкум! — подошли Рози и главный погонщик. Они явно робели перед незнакомым человеком, приехавшим на машине.
— Это Рози-ака, мой спутник, — начал знакомить Заман. — А это наш главный погонщик, начальник каравана. А…
