Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

Гермиона нахмурилась:

— Зачем тебе я, чтобы покрывать тебя? Если ты действительно хочешь собрать информацию, чтобы выполнить свою часть сделки, то Том может сделать это вместо меня. Он староста Слизерина.

— Потому что он захочет пойти со мной, — сказал Нотт, стискивая челюсть. — А я предпочитаю работать в одиночку.

— Ты работаешь со мной!

— Не потому что мне этого хочется, Грейнджер, — огрызнулся Нотт, отмахиваясь от её возмущения, бесстрастно пожав плечами. — И потому что всё лучше, чем Риддл будет дышать мне в шею.{?}[Дышать в шею — английская идиома, означающая “стоять над душой”. Дальше будет причина, почему пришлось остаться на дословном переводе…]

— Это не так уж и плохо, — оборонительно сказала Гермиона — не задумываясь о своих словах. Она не возражала против чувства дыхания Тома на задней стороне своей шеи. Она очень ярко помнила Тома на каникулах, ежистого, когда не принимал свои лекарства, но очень ласкового и тактильного после. Ей понадобилось некоторое время, чтобы к этому привыкнуть, но просыпаться по утрам в интимном объятии его рук не было неприятным опытом.

(Она понимала, почему Том так неравнодушен к этому, и предпочитала, чтобы это не ограничивалось особыми случаями, как дни рождения или Рождество, но неуклюжие оправдания Тома по поводу «удобства» не внушали ей расположения к этой идее).

Нотт, конечно, и понятия не имел об этом, но, похоже, до него дошёл истинный смысл её слов: его глаза расширились, а ответ оборвался громким задыхающимся звуком.

— Тебе же лучше знать, чем мне? — сказал он в итоге, произнеся слова с оттенком раздражения. Нотт прочистил горло и продолжил, на этот раз уже спокойным голосом, — Ну, из нас двоих у меня слишком много достоинства, чтобы позволить Риддлу ласкать меня, когда ему заблагорассудится. Поэтому мне нужен способ покинуть территорию школы в одиночку, чтобы никто — особенно он — не заметил моего отсутствия.

— Я… могла бы притвориться, что поймала тебя после комендантского часа, и дать Хипворт назначить тебе наказание на этот день, — с сомнением предложила Гермиона. — Или я могла бы пойти с тобой. Я никогда раньше не была в Министерстве — я даже не знала, что у них есть архив…

— Нет необходимости, — быстро перебил её Нотт. — Ты не знаешь, куда идти, люди никогда не слышали о твоей фамилии и связях, и ты просто будешь путаться под ногами.

— Я знаю, как найти, что мне нужно в библиотеке, — сказала Гермиона. — И я быстрее пользуюсь картотекой, чем ты.

Нотт не подал виду о принятии её аргумента, беспечно продолжив:

— От тебя будет больше проблем, чем оно того стоит. Ты не знаешь, как найти архивы, а уж тем более как туда зайти и выйти. Ты сама сказала, что никогда там не была раньше…

— Ну, ты можешь показать мне. Уверена, я быстро пойму.

— Я быстрее всё проверну, если мне не придётся тащить тебя за собой.

— Тогда, кажется, ты прекрасно справишься без необходимости в моей помощи, — Гермиона фыркнула и отвернулась. Она закрыла фолиант поверх стопки пергаментов и отпихнула обратно в Нотта.

Она ценила, что Нотт был достаточно прямолинеен, когда чего-то хотел, но когда пытался быть изворотливым, то невероятно выводил из себя — не потому, что скармливал ей ложь, а потому, что умел отвести от себя пристальное внимание с помощью мелких личных оскорблений. Она разрывалась между предположением, что это его искренние мысли, и тем, что он преувеличивает, чтобы раздуть пламя реакционного негодования.

Поняв, что делает Нотт, и осознав, что он, скорее всего, делает это намеренно, Гермиона всё же не смогла подавить в себе мгновенное раздражение, искусственно вызванное или нет. Он хотел, чтобы она возразила на его грубость — в нём было мало такта, но в прошлом она замечала, что побольше этого. Он хотел, чтобы она согласилась с его планом — заинтриговать ее информацией, которой он размахивал у нее под носом, — и отказалась от возможности провести время с ним лично, дав ей понять, какого низкого уровня антагонизма она может ожидать, если попытается сопровождать его в тайном путешествии вне территории школы.

Это было грубо и напомнило ей о нескладных привычках маленьких мальчиков на детской площадке, когда они думали, что их одноклассницы-девочки были красивыми. У них не было другого способа выразить восхищение, кроме как отпустить замечание их внешности или особенностям в презрительной манере. Гермиона, однако, отказывалась принимать во внимание, что Нотт ею восхищался: за год, который она его знала, она слышала мелочные намёки множество раз и сформировала твёрдое убеждение, что в его словах не было никакой влюблённой неловкости, а лишь его собственная невоспитанная натура. Он не считал её достойной леди, а, следовательно, у него не было причин вести себя как достойный джентльмен.

(Одной из вещей, которые ей нравились в Томе Риддле после их первой встречи, было то, что он никогда не делал замечаний о её внешности. Когда он спорил с ней, пытаясь парировать её аргументы, он отвечал на них аргументированно, не прибегая к дискредитации её как личности. Он не пытался быть добрым, особенно когда думал, что её идеология была слишком мягкой, чтобы быть применимой в реальном мире, но, по крайней мере, он понимал, как работает правильная риторика).

«Ну что ж, — подумала она. — Пусть Нотт попытается построить планы в обход меня сколько хочет. Это не значит, что мне надо им следовать».

Она всё ещё была в бешенстве от плана Нотта вскрыть Тайную комнату и втянуть в это Тома, заманив его на его собственную жадность. Благодаря этому ей стали известны причины, по которым Нотт так заинтересовался родословной Морфина Гонта, а также, как много информации он держал при себе. Всё это время она осознавала, что не делилась с Ноттом всей глубиной своих знаний… Но это было совсем другим делом.

— Если я такая обуза, тогда, полагаю, я перестану тебе докучать, — отрывисто сказала она, забрасывая ремень сумки на плечо. — Что ж, хорошего вечера.

Гермиона вытащила палочку из кармана мантии и расставила заклинанием свои учебники по правильным полкам, собрала канцелярские принадлежности и сложила их в портфель. Она встала и отодвинула стул от стола.

Нотт поражённо молчал, несколько секунд глядя на неё, затем собрался с духом и бросился за ней, стул заскрипел по полу, пергаментный фолиант был зажат под мышкой.

— Грейнджер! — кричал он. — Грейнджер, подожди!

Гермиона оставила его за столами, где его остановила библиотекарша и отчитала за крики в библиотеке. Он подпрыгивал на цыпочках от нетерпения уйти, но вскоре её вид на него был преграждён дверью библиотеки.

Семена плана Гермионы проросли на уроке аппарации сразу после того, как инструктор Министерства прочитала им лекцию о форме проведения финального экзамена для лицензии на аппарацию. Женщина побрела к Тому, чтобы оценить его прогресс как одного из немногих студентов, кому удалось сделать несколько шагов в сторону успешной дисаппарации, а после их разговора о карьерных возможностях в Министерстве магии Тому дали визитку с координатами кабинета и отдела женщины.

Элодия Б. Нетерфилд

Старший инструктор и экзаменатор

Аппарационные лицензии и экзаменации

Кабинет и камин № 39/С

Министерство Магии, уровень шесть

Министерство магии было таким государственным учреждением, как и любое другое, магловское или магическое: его главной целью, как объясняла мадам Нетерфилд, было служить своим избирателям. С прошлого сентября Гермиона была совершеннолетней ведьмой, членом магического общества с зарегистрированным на её имя волшебным домом. Она проверила, что ей предоставлены определённые права, в том числе возможность подать прошение Верховному чародею или потребовать суда под полным составом Визенгамота, если её признают виновной в совершении преступления.

Ей же не нужен был Нотт, чтобы попасть в Министерство?

Не когда у неё была цель (архивы Министерства) и убедительная причина посетить Министерство (запрос о лицензии и карьерных возможностях в департаменте). У крупных институтов было много общего: в Хогвартсе она видела, что если Том прогуливается по замку целеустремлённо и с подготовленной причиной о том, что оказывает любезность профессору Слагхорну, староста школы не могла заставить его провести наказание вместо неё или позаниматься с плохо справляющимся студентом четвёртого курса для С.О.В. на следующий год.