Барбара Картленд - Любовь на краешке луны
— Работа еще не закончена, но я пришлю вам экземпляр, если вы оставите мне ЭДрес.
— Это сделать нелегко, ведь я скитаюсь по земле. Простой случай забросил меня к вам на луну.
Она ощутила на себе проницательный взгляд герцога.
— Случайно? — — произнес он. — Я в этом сомневаюсь.
— Почему?
— Потому что ваше появление было прекрасно продумано. Вы знали, что в это время я нахожусь в школе, знали, где можно перепрыгнуть ограду, потому что заботитесь о своем коне.
Да, герцог был не так прост, и, не желая втягиваться в обсуждение причин, приведших ее сюда, Канеда ответила молчанием.
Герцог не сводил с нее глаз.
— Расскажите мне о цирке, в котором вы выступаете, если только он существует на самом деле.
— А почему вы сомневаетесь в этом?
— Просто потому, что мне трудно поверить, будто вы общаетесь с людьми того сорта, который нетрудно найти в цирке, — невзирая на умелое обращение с Ариэлем.
— Но что вам известно о цирках?
— Поверьте, достаточно много, — ответил он, — несколько трупп приезжают сюса каждое лето, чтобы предложить мне своих лошадей. Возможно, вы удивитесь, но тот гнедой, на котором я сегодня опередил вас, родился в цирке.
— Как и Ариэль! — воскликнула Канеда. А потом, желая убедить герцога в том, что она связана с цирком, Канеда рассказала ему о Юноне и ее смерти, об осиротевших Ариэле и Бене.
Она заметила, что герцог заинтересовался рассказом, а когда она умолкла, он сказал:
— Вы слишком молоды и очаровательны для подобной жизни. Конечно же, следует ожидать чего-нибудь другого… например, вы замужем?
— Не за клоуна же выходить, — дерзко ответила Канеда.
— Если брак не входит в вашу программу, могу только предположить, что у вас есть богатый покровитель.
Слова его прозвучали непринужденно, Канеда вспыхнула румянцем.
— Как вы смеете предполагать что-либо подобное! Вы абсолютно не правы.
Услышав столь уверенное опровержение, герцог продолжал делать выводы из своих наблюдений.
— Простите, если я оскорбил вас, однако не могу даже представить себе такого хозяина цирка — это должен быть весьма удивительный человек, — который мог бы предоставить вам эту амазонку, она, вне сомнения, стоит в два раза больше, чем может заработать за шесть месяцев простая циркачка.
Канеда была настолько удивлена, что, позабыв о гневе, уставилась на герцога широко раскрытыми глазами.
— А откуда вам известно об этом?
Губы его изогнулись, давая понять, что в объяснениях нет нужды.
Ошеломленная своим поражением, Канеда поднялась с дивана и подошла к окну.
Солнце начинало опускаться за горизонт, и небо над ним вспыхнуло яркими красками.
Открывшаяся красота так поглотила девушку, что она даже вздрогнула, когда за ее спиной послышался голос бесшумно поднявшегося с кресла герцога.
— Вы все еще думаете, покинуть меня или нет? — спросил он. — Я почти наверняка не позволю вам этого сделать.
— И каким же это образом?
— Ну, во-первых, я мог бы запереть вас в темницу; она находится ниже уровня рва и там весьма неприятно, — сказал герцог, — но вместо этого я просто умоляю вас выполнить мое желание и не покидать меня.
В голосе его промелькнула та нотка, которую Канеда и рассчитывала услышать, что, впрочем, не принесло ей ожидаемой радости. Напротив, отозвавшись незнакомым трепетом в сердце девушки, она пробудила совершенно неожиданную реакцию.
— Мне… мне все-таки кажется… что… мне лучше уехать.
— Потому что я шокировал вас? Она вздернула подбородок.
— Я вовсе не утверждала… этого.
— Тем не менее, по-моему, случилось именно это.
Герцог придвинулся к своей гостье и остановился возле окна, так, чтобы видеть ее профиль, запечатленный на сером камне.
Даже не пошевелившись, Канеда продолжала пристально разглядывать закат.
После затянувшегося, как ей показалось, молчания герцог сказал:
— Вы прекрасны, а ваши синие глаза в обрамлении темных ресниц не знают себе равных. Вы, разумеется, уже не раз слыхали об этом от дюжины мужчин.
Слова эти герцог произнес уже знакомым ей суховатым тоном — вовсе не как комплимент, который ей хотелось бы сейчас услышать.
Опасаясь, что разговор перейдет в слишком серьезное и личное русло, Канеда сказала:
— Глаза мне достались от отца-англичанина, а ресницы и волосы — от матери-француженки. Можете выбирать, что вас более привлекает.
— Как француза меня в настоящий момент больше интригует ваша английская сторона, — ответил герцог. — Поэтому не перейти ли нам на этот язык разнообразия ради?
Последнее предложение герцог произнес по-английски, и Канеда негромко воскликнула:
— Но вы говорите прекрасно!
— Я не только родился от англичанки; у меня была и английская няня, а потом — какое-то время — и гувернантка.
Канеда одарила его шаловливым взглядом.
— Ну а теперь, раз уж вы говорите по-английски, следует и вести себя в духе нашей страны. Пора от личных тем переходить к разговору о лошадях.
— Если быть откровенным, то мне хотелось бы говорить только о вас, — заявил герцог. — Вы заинтриговали меня, а я, признаюсь, весьма любопытен.
Именно таким и хотела она его видеть; Канеда в мыслях похвалила себя за тонкий замысел и вновь повернулась лицом к окну.
— По-моему, не следует проявлять излишне прозаический интерес к деталям, — заметила она. — Вы сами признаете, что ваш замок действительно зачарованное место, лежащее за пределами низменного мира. Ну что ж — тогда мы сейчас не люди.
— А кто же мы?
Канеда очаровательно улыбнулась. — — Вы, конечно же, сам хозяин Луны, а я — залетевшая в гости комета.
— Вы недурно умеете живописать! — одобрил герцог.
Взгляд его пробежал по розовой амазонке Канеды, и она вдруг смутилась, что выбранный ею вызывающий театральный корсет подчеркивает линию груди.
Талия ее казалась много тоньше, чем в обычном наряде.
Теперь она жалела о том, что решила привлечь к себе внимание герцога броским видом, а не умением держаться в седле… и о том, что велела Бену одеться подобным же образом.
Опасаясь, что герцог может плохо подумать о ней, Канеда сказала:
— Наверняка Бен уже вернулся с моими вещами… Если это возможно, мне хотелось бы принять ванну перед обедом.
— Конечно, — ответил герцог. — Не сомневаюсь, что об этом уже позаботились, а поскольку у меня к вам долгий разговор, не пообедать ли нам пораньше?
Герцог достал из жилетного кармана часы.
— Я буду ожидать вас здесь через час.
— Часа мне вполне довольно, — согласилась Канеда. — И позвольте мне поблагодарить вас, monsieur, за увлекательный день.
