Бронвин Скотт - Добропорядочный распутник
— Так почему же вы еще здесь, миссис Ральстон? Пользуетесь возможностями настоящего или прячетесь от прошлого?
Глава 7
Взгляд серебристо-серых глаз на мгновение скользнул в сторону, словно высматривая неведомое место где-то за его плечами, потом Дженивра вновь столкнулась с ним взглядом, ее губ коснулась робкая улыбка.
— Похоже, это то, что делаете здесь вы, не так ли?
— И не скрываюсь от своего прошлого.
— Я была не права. Вы пытаетесь его искупить. — Слова вырвались у нее неожиданно, голос звучал задумчиво, будто она только что пришла к этому заключению.
Ее губы, розовые и заманчивые, всего в дюйме от его губ, а лицо повернуто в его сторону так близко, что он мог различить черные обсидиановые пятнышки в глубине ее глаз. С такого расстояния могло показаться, что она миловидная изящная Венера со скромным характером. Однако Эш видел, как ее глаза цвета ртути горят огнем едва сдерживаемого темперамента и бурных эмоций. Находясь в столь опасной близости, невозможно не попасть под очарование мягкой красоты. Равно как и не заметить, что миссис Ральстон не так уж неуязвима и уверена в себе. Тонкая синяя жилка, отчаянно пульсирующая у основания шеи, выдавала влечение.
Эш отступил назад. Нет, он не поцелует ее. Не сегодня. Она может решить, что так будет всегда, счесть поцелуи само собой разумеющимися. И это вовсе не поможет обольстить ее, если Эш все-таки примет решение сделать ее своей невестой.
— Вы ничего обо мне не знаете, миссис Ральстон.
— Равно как и вы обо мне. — На ее лице застыла любезная маска. — Хотя вам нравится думать, будто это не так. — Более чем прозрачный намек. Миссис Ральстон считала его лицемером.
Надо признать, она обладает некоторой храбростью. Остра на язык, сообразительна, провести ее не так просто.
— Все американки такие, как вы?
— А англичане — как вы?
Ему бы очень хотелось, чтобы она перестала отвечать вопросом на вопрос. Стоит отметить, этот довольно выгодный стиль общения весьма ему досаждал.
— Мой кузен, например, совсем на меня не похож.
— Определенно не похож, — заметила миссис Ральстон двусмысленно. Касалась ли нелицеприятная оценка Генри или самого Эша? Так незаметно они вернулись к кузену, с которого началась беседа. Разговор пошел по кругу.
Эш вытащил из кармана часы и картинным жестом приблизил их к глазам, справляясь о времени.
— Поскольку мы, похоже, не собираемся доверять друг другу свои заветные секреты, мне самое время откланяться. Спасибо за экскурсию по саду. Наводит на мысли. — И пусть теперь миссис Ральстон весь вечер гадает, что он имел в виду. — Я сам найду выход.
Не успел он пройти и двадцати шагов, как она его окликнула:
— Когда вы собираетесь вернуться в Лондон?
Эш обернулся и медленно заметил:
— Я не планировал возвращаться в ближайшее время, миссис Ральстон, — и ухмыльнулся, заставив ее пожалеть о непродуманно вырвавшемся вопросе. — Опасаетесь, что станете по мне скучать?
Дженивра рассмеялась тем глубоким горловым смехом, что Эш уже слышал от нее за ужином.
— Скучать по вас? Вряд ли.
Эш прибавил шагу, крикнув через плечо:
— Будете. Adieu[8], миссис Ральстон, до новых встреч. А они состоятся обязательно. Вам придется иметь дело с моими сорока пятью процентами, желаете вы того или нет. — Он картинно расправил плечи и пошел чуть более щегольской развязной походкой, гордо выпрямив спину, зная, что Дженивра за ним наблюдает. Ей нравилось смотреть на него. Эш уже несколько раз ловил ее на этом. То ли еще предстоит? По крайней мере, она его не игнорировала, хотя это несколько развлекло бы его, располагай он временем.
Будь ставки в этой игре не столь высоки, он бы получил немалое удовольствие, заигрывая с Джениврой и наблюдая за последствиями безобидного флирта. Так думал Эш, ритмично покачиваясь в седле, направляясь в сторону ближайшего паба. Но ставки действительно высоки. Он не имеет права рисковать. Это соблазнение должно увенчаться безусловным успехом. Иного выбора не оставалось, как бы он ни отказывался самому себе в том признаться. Вариант с продажей своей доли и возвращением в Лондон неприемлем, равно как альтернатива безропотно принять завещанные сорок пять процентов в управлении собственным поместьем. Его достижения в искусстве соблазнения сомнений не вызывали. Эш беспокоился лишь о ее достижениях, особенно если допустить ее вероятную привязанность к Генри.
Все женщины, с которыми он прежде имел дело, охотно готовы были попасть под действие его чар. С самого начала воспринимали их отношения как карточную игру, наподобие виста или двадцати одного, со своими правилами и ходами. Понимали, чем закончится партия, прежде чем она началась. В данном же случае Эш совсем не был уверен, согласится ли Дженивра Ральстон играть по негласно принятым правилам, будет ли играть вообще, несмотря на горячие поцелуи и учащенный пульс.
В ее случае одного лишь желания недостаточно. Он чувствовал в ней силу духа, а следовательно, разум может противостоять искушениям сердца. Чтобы ее завоевать, необходима продуманная стратегия, а не случайные встречи и сорванные украдкой поцелуи. Об этом стоит поразмыслить. Какая ирония судьбы — добиваться руки единственной женщины, которую невозможно соблазнить!
Но пока неплохо бы отодвинуть на время грандиозные планы совращения Дженивры Ральстон и сконцентрироваться на предстоящем вечере. Эш похлопал по карманам сюртука. В них лежали небольшие ценные вещицы, подаренные ему на память после завершения нескольких лондонских романов. Булавка для галстука с рубиновой головкой, парочка изумрудных запонок, заколка из горного хрусталя. Вполне достаточно, чтобы сыграть пару партий на бильярде в городском трактире. Он начнет создавать собственный фонд спасения Бедивера. Сам найдет средства для его реконструкции. Просить Дженивру одолжить ему деньги — значит открыто признать, насколько сильно он нуждается в ее пятидесяти одном проценте.
Нет ничего лучше запаха эля и пота для умиротворения мужчины. Эш глубоко вдохнул едкий запах, заходя в заднюю комнату сельского паба. Возможно, не самый свежий аромат, однако вполне знакомый, этого пока вполне достаточно. Ему всегда удавалось лучше думать, играя на бильярде. Это во многом напоминает игру на фортепьяно. Концентрация на игре освобождала разум от всего лишнего и позволяла размышлять об определенных предметах с большей объективностью. А ему необходимо подумать и собрать нужную сумму. Если повезет, сегодня он решит обе задачи.
