Элизабет Лоуэлл - Заколдованная
— Продолжай, — сказал ей Эрик.
— Дай ему время поправиться. Если память к нему не вернется, он присягнет тебе.
— Значит, ты думаешь, что он — вольный рыцарь, сакс или скотт, и хочет поступить на службу к какому-нибудь могущественному лорду?
— Он был бы не первым рыцарем, ищущим твоего покровительства.
— Что верно, то верно, — пробормотал Эрик. Кассандра хотела было опять возразить, но Эрик остановил ее.
— Я дам тебе две недели, а сам за это время постараюсь что-нибудь узнать о его прошлом, — сказал Эрик, обращаясь к Эмбер. — Но только если ты мне ответишь на один вопрос.
Эмбер затаила дыхание.
— Почему тебя так заботит, что случится с этим человеком, которого ты зовешь Дунканом?
Спокойствие, с которым были произнесены эти слова, никак не вязались с напряженным взглядом Эриковых глаз.
— Когда я дотронулась до Дункана… — начала Эмбер, но продолжать не смогла.
Эрик молча ждал.
Эмбер стиснула руки, засунутые в длинные, просторные рукава платья, и стала лихорадочно думать, как сказать Эрику, что у него в руках, быть может, один из самых искусных воинов, когда-либо рожденных смертной женщиной.
— У Дункана нет совсем никаких воспоминаний, — медленно заговорила Эмбер, — однако я готова поклясться своей душой, что он — один из самых великих воинов, когда-либо державших в руках меч. Считая и тебя, Эрик, кого люди называют Непобедимым столь же часто, как и Колдуном.
Кассандра и Эрик обменялись долгим взглядом.
— Если Дункан будет на твоей стороне, ты сможешь оберечь земли лорда Роберта от норвежцев, норманнов и кузенов вместе взятых, — сказала Эмбер без всякого выражения в голосе.
— Возможно, — ответил Эрик. — Но боюсь, что твой великий темный воин принадлежит Доминику ле Сабру или Шотландскому Молоту.
— Может быть и такое. Но не будет, если память к нему не вернется. — Эмбер глубоко вздохнула. — Тогда он твой.
Воцарилось молчание, пока Кассандра и Эрик обдумывали то, что сказала Эмбер.
— Какая жестокая маленькая женщина, — произнес Эрик с усмешкой. — Из тебя получился бы отличный ловчий сокол.
И он захохотал.
Кассандра даже не улыбнулась.
— А ты уверена, что память к Дункану не вернется?
— Нет, не уверена, — ответила Эмбер.
— Что же будет, если это случится? — спросила Кассандра.
— Он окажется либо другом, либо врагом. Если он друг, то у Эрика будет рыцарь с неоценимыми достоинствами. Разве ради этого не стоит пойти на риск?
— А если он враг? — спросил Эрик.
— Тогда на твоей совести, по крайней мере, не будет трусливого убийства человека, сраженного ударом молнии.
Эрик повернулся к Кассандре.
— Что скажешь ты, госпожа моя?
— Мне это не нравится.
— Почему?
— Из-за прорицания, — резко ответила она.
— Что же я, по-твоему, должен сделать?
— Отвезти его подальше на Спорные Земли и оставить там нагого — пускай сам спасается, как может.
— Нет! — воскликнула Эмбер не раздумывая.
— Почему нет? — спросила Кассандра.
— Он принадлежит мне.
Ярость, прозвучавшая в нежном голосе Эмбер, ошеломила остальных. Эрик искоса взглянул на Кассандру. Та смотрела на Эмбер так, будто видела ее впервые.
— Скажи мне, — осторожно заговорила Кассандра. — Когда ты прикоснулась к нему, на что это было похоже?
— На восход солнца, — прошептала Эмбер.
— На что?
— Это было как восход солнца после ночи — долгой, как само время.
Кассандра закрыла глаза и перекрестилась.
— Я должна просить совета у своих рунных камней, — сказала она.
Эмбер с облегчением вздохнула и перевела на Эрика засветившиеся надеждой глаза.
— Я буду ждать две недели, но не больше, — заявил Эрик. — Если за это время окажется, что твой Дункан враг мне, то…
— То что? — шепотом спросила она. Эрик пожал плечами.
— Я поступлю с ним так, как поступил бы с любым другим разбойником или бродягой, шныряющим по моим владениям. Повешу его там, где нашел.
Глава 4
Дункан резко повернулся на неожиданно послышавшийся тихий звук. От этого движения складки его новой нижней рубашки туго натянулись, обрисовав мускулистые линии его тела мазками белого полотна и темных теней. Пока он поворачивался, его правая рука метнулась к левому боку, и пальцы схватились за рукоятку меча, которого там не было.
Когда дверь хижины открылась и оказалось, что это пришла Эмбер, его рука расслабилась.
— От тебя шума не больше, чем от бабочки, — сказал Дункан.
— Нынче погода не для бабочек. Льет как из ведра. Эмбер стряхнула воду с плаща с капюшоном, сняла его и повесила на вешалку, чтобы он просох. Другой плащ, который был свернут и накинут на руку, остался сухим под ее собственным. Когда она снова повернулась к Дункану, он расправлял на себе верхнюю рубашку. Она была из дорогой шерстяной ткани зеленого цвета, а по подолу украшена лентами с вышивкой из золотых, красных и синих нитей.
— Ты похож на шотландского лорда, — сказала Эмбер, любуясь им.
— У лорда был бы меч.
Эмбер улыбнулась, несмотря на страх, который неотступно преследовал ее после разговора с Эриком четыре дня назад. Каждый день воинская сущность Дункана проявлялась в нем по множеству поводов, но больше всего тогда, когда его заставали врасплох.
И каждый день еще одна капля падала в лужицу страха, которая образовалась у Эмбер внутри и постепенно росла. Ей невыносимо было думать, что сделает Эрик, если Дункан окажется Шотландским Молотом, а не храбрым рыцарем, желающим поступить на службу к достойному лорду.
Если он враг мне, то… повешу его там, где нашел.
— В этой одежде тебе удобнее, чем в прежней? — через силу спросила Эмбер.
Дункан вытянул руки и напряг плечи, пробуя ширину ткани. Тесновато, но все же лучше той первой рубашки, которую принесла ему Эмбер. В ту он едва смог просунуть голову а в груди и в плечах она была ему безнадежно мала.
— Эта намного лучше, — улыбнулся Дункан, — хотя я боюсь, что в бою она не выдержит.
— Ты среди друзей, — поспешно сказала Эмбер, — и тебе нет нужды ни с кем драться.
Какое-то время Дункан молчал. Потом нахмурился, как будто тщетно пытаясь найти что-то в памяти.
— Будем надеяться, что ты окажешься права, малышка. Только я все время чувствую, что…
Эмбер ждала, что он скажет дальше, и сердце было готово выскочить у нее из груди.
Со сдавленным проклятием Дункан оставил попытки ухватить какое-то из неясных воспоминаний, которые дразня манили его, но стоило ему приблизиться, как они тут же ускользали.
— Что-то здесь не так, — решительно произнес он. — Я здесь не на месте. Знаю это так же твердо, как и то, что дышу.
