Филиппа Грегори - Любовник королевы
– Дорогая, я едва мог дождаться, когда мы окажемся наедине, – сказал он, принимая ее в объятия.
Дадли уловил напряженность в теле своей венценосной подруги. Прежней безотчетной радости не было. Он стал целовать ей волосы, потом прошептал на ухо:
– Моя любовь, единственная и неповторимая.
Роберту показалось, что ей хотелось высвободиться из его объятий.
«Ты как лютня, – подумал он. – Сесил настроил тебя на свой лад. Ничего, сейчас ты снова зазвучишь так, как нужно мне».
Он не стал удерживать Елизавету в объятиях, подвел к стулу у камина и предложил:
– Садись, любовь моя. Наконец-то мы одни. Налить тебе вина, дражайшая моя?
– Да, – тихо ответила она.
Он наполнил бокал, подал ей и обхватил ее пальцы своими. Елизавета взяла вино. Она смотрела на огонь, но не на Роберта.
– Не знаю, что наговорил тебе Сесил, но тебя словно подменили, – не выдержал он. – В чем дело? Неужели я тебя обидел? Тогда скажи, чем именно?
– Нет! – торопливо возразила Елизавета. – Ты всегда…
– Тогда что случилось, любовь моя? Расскажи мне, и мы вместе попробуем разобраться в твоих трудностях.
– Не тревожься, – покачала она головой. – Ничего особенного не случилось. Просто я настолько тебя люблю, что мне было бы невыносимо тебя потерять. Я лишь на мгновение подумала об этом, и мне стало жутко.
Роберт поставил бокал на стол, опустился перед ней на колени.
– А зачем тебе меня терять? Я твой душой и сердцем, обещан тебе.
– Скажи, если бы нам пришлось надолго отложить наше бракосочетание, ты продолжал бы меня любить? – вдруг спросила она. – Ждал бы меня?
– Что за странные мысли у тебя сегодня, любовь моя? Чего ради мы должны откладывать это надолго? Почему бы нам не объявить во всеуслышание о нашей помолвке?
– Нет! – воскликнула она, взмахнув рукой. – Не сейчас. На то есть тысяча причин. Может, все они и пустяшные. Но если бы было так, как я сказала, ты ждал бы меня? Оставался бы верным мне? Между нами всегда были бы такие отношения?
– Если понадобится, я готов тебя ждать. Я был и останусь тебе верен, – пообещал Роберт. – Но мы не сможем таиться слишком долго. Кто-то узнает, кто-то проболтается. Представь, каково мне любить тебя, быть рядом и в то же время соблюдать эти дурацкие условности! Я даже не могу успокоить тебя, когда ты огорчена или испугана. На меня сразу же устремляются любопытные глаза твоих фрейлин и наших придворных. Получается, мы сами даем пищу для домыслов и пересудов. Мне хочется как можно скорее объявить всем, что я твой, а ты – моя, у нас общие враги, и я их сокрушу.
– Но лучше обождать, если это возможно, – не унималась Елизавета.
– Любовь моя, я что-то совсем тебя не понимаю. Зачем нам ждать? Разве мы не заработали наше счастье? Мы оба томились в Тауэре, сжимались при мысли, что наступивший день может оказаться последним. Неужели мы не заслужили немного радости?
– Конечно заслужили. Но Сесил говорит, что слишком многие тебя ненавидят. Есть люди, которые даже сейчас готовят заговор против меня. Нужно, чтобы Англия приняла моего избранника. На это требуется некоторое время, только и всего.
– Слушай ты больше этого Сесила! – беспечно воскликнул Роберт. – Откуда ему знать? Он только-только вернулся из Эдинбурга. У меня ведь тоже есть доверенные люди, которые следят за обстановкой в стране. Тебя любят повсюду. Со временем примут и меня.
– Ну вот, ты же сам так говоришь! – ухватилась за его слова Елизавета. – Нужно немного выждать.
Спорить с нею сейчас было опасно. Пожалуй, даже очень.
– Если желаешь, я готов ждать вечно, – улыбаясь, произнес Роберт. – Веками, если тебе так надо. Ты сама выберешь время, когда мы объявим о нашей помолвке. До того момента она останется секретом.
– Я не хочу отказываться от нее, разрушать то, чего мы добились, – вдруг сказала Елизавета.
– Ты и не можешь, – самоуверенно проговорил Роберт. – Да и никто другой. Это не легкомысленная клятва, данная на маскараде. Наша помолвка была законной. Священное обещание, которое мы дали друг другу перед Богом и свидетелями. В глазах Господа мы уже муж и жена, и ни один человек не сможет нас разлучить.
Мистер Форстер, друг и клиент Роберта, прислал Эми письмо, приглашая ее провести у них сентябрь. Она даже не стала открывать его, и текст ей прочла Лиззи Оддингселл.
– Напиши им ответ. Поблагодари за приглашение. Скажи, что я буду рада погостить у них, – сдержанно сказала Эми. – Ты поедешь со мной или останешься здесь?
– Как я могу оставить тебя? – спросила ошеломленная Лиззи.
– Вдруг ты устала возиться со мной? – произнесла Эми, глядя в сторону. – Возможно, ты разделяешь мысли своего брата. Он наверняка считает, что я теперь в опале, поэтому со мною лучше не знаться.
– Мой брат ничего подобного не говорил, – уверенно возразила Лиззи. – Я ни за что тебя не покину.
– Я ведь теперь не та, что прежде. – Эми печально улыбнулась, от недавней холодности, наполнявшей ее голос, остался лишь легкий след. – Я больше не пользуюсь вниманием своего мужа. Твой брат может ничего не говорить, но я же чувствую, что мое присутствие его тяготит. Думаю, что и в Камнор-Плейсе не слишком-то обрадуются такой гостье, как я. Мне придется искать тех, кто согласится меня принять и не посмотрит, что я в немилости у своего господина. Для других я теперь не подарок.
Лиззи молчала. Не могла же она сказать Эми, что письмо Энтони Форстера было неохотной уступкой ее просьбам принять у себя леди Дадли на всю осень. Лиззи написала и Скоттам в Кэмберуэлл. Те ответили, что, к великому сожалению, уезжают на весь ноябрь. Ни родственники, ни друзья Роберта, ни даже родня Эми более не желали видеть ее у себя дома.
– Энтони Форстер всегда восхищался тобой, – сказала Лиззи, стремясь держаться как ни в чем не бывало. – Мой брат и Алиса только вчера говорили, что малыш Том слушается одну тебя. Пока ты не приехала, с ним сладу не было. Тебя здесь считают своей.
– Так и говорили? – спросила Эми, которой очень хотелось, чтобы слова подруги оказались правдой.
– Да. Без тебя они несколько нянек сменили.
– Тогда почему я не могу остаться в Денчворте? – простодушно поинтересовалась Эми. – Я тут прижилась, скажу тебе честно, совсем не хочу трогаться с места и возвращаться в Стэнфилд-холл. Чтобы не злоупотреблять гостеприимством твоего брата, я могла бы платить ему за свое проживание и стол.
Лиззи стало неуютно, она чувствовала шаткость своих доводов, но сказала:
– Сама подумай, мистер Форстер нас пригласил, и мы обидим его, если не приедем.
– Тогда съездим к ним на неделю или дней на десять, – предложила Эми. – Погостим там и вернемся сюда.
