Ричард Глостер, король английский (СИ) - Воронина Виктория
Уорик поверил всем этим наветам и дал втянуть себя в заговор. Верные слуги предупредили Ричарда о готовящейся измене, и Уорик был арестован. Подросток еще никогда не видел своего дядю в таком гневе: исчез заботливый старший родственник, неустанно пекущийся о его благе, остался страшный разъяренный незнакомец со странной пустотой во взгляде, громящий и крушащий все вокруг, чтобы не поддаться желанию растерзать изменника.
- Подлый мальчишка, как тебе только в голову взбрело выступить против меня! - кричал он. - Или для того, чтобы получить от тебя нож в спину, нужно возвысить тебя над всеми людьми, осыпать всевозможными благами?!
- Простите меня, дядя, простите, - лепетал мальчик, в ужасе отступая перед ним. - Меня сбили с толку, обманули...
-- Если бы тебе было знакомо чувство нашей фамильной чести, то тебя нельзя было обмануть, - продолжал бушевать Ричард. - Но видно ты пошел в своего отца, самого вероломного и бесчестного из всех Йорков!
-- Простите, дядя, - плакал Уорик, но Ричарда не трогали его слезы, он видел, что племянник раскаивается только из страха.
-- Наверно, именно таким негодяям вроде тебя и следует сидеть на троне. Если королем становится благородный человек, вы разорвете его сердце на части своей подлостью и неблагодарностью! - в отчаянии воскликнул Ричард.
Он так и не простил племянника, не смотря на то, что из-за этого поссорился со своей матерью, заступившейся за любимого внука. Только мольбы и слезы королевы Анны, которой Уорик был дорог как внук ее отца и память о ее умершей сестре Изабелле, смягчили его участь. Ричард не стал выдвигать против племянника никаких обвинений, только заключил его под надежным надзором в замке Шеррифф-Хаттон в графстве Йоркшир, где проживали самые преданные его сторонники.
Было еще донесение, что агенты Мортона несколько раз беседовали также с королевой Елизаветой, разжигая ее честолюбие, но у Ричарда уже не было душевных сил разбираться еще и с невесткой. Поразмыслив, Ричард решил еще раз проявить свое милосердие и публично объявил полное свое прощение и возврат имущества тем сторонникам Ланкастеров, которые перейдут на его сторону. В этом прощении также назывались имена недавних предателей Джеймса Блаунта и Джона Фортескью, но из этого шага ничего не вышло. Парадокс, но врагов Ричарда Третьего в гораздо большее смятение приводила не его жестокость, которую они понимали, а его благородное великодушие к ним, которое они как раз не понимали и объявляли сплошным притворством с его стороны, еще более опасным, чем открытая вражда. Каждый судит по себе и считает остальных представителей рода человеческого похожими на себя. В толковании сторонников Ланкастеров добродетели и заслуги Ричарда Третьего были не подлинными свойствами его ума и характера, а утонченным коварным лицемерием, служившем его амбициям и скрывавшим его преступления. Его бессонницу по ночам они объявляли муками преступной совести, хотя на самом деле этого короля терзало отсутствие совести у своих врагов.
На призыв Ричарда никто из его противников не откликнулся, и ему ничего не оставалось другого как укреплять береговую охрану Англии, искать новых союзников в борьбе с Тюдорами и решать внутренние проблемы королевства. Дела настолько поглотили его, что он не смог выполнить просьбу леди Анны навестить ее, хотя она просила его об этом посыльными несколько раз.
В начале марта Ричарду донесли, что королева уже совсем плоха и почти не встает с постели. Это известие настолько испугало Ричарда, что он тут же прервал заседание городского совета в Солсбери и поспешил в Тауэр, где в целях безопасности проживала королева Анна.
Слух о его скором прибытии мгновенно достиг столицы, и лондонцы поспешили на улицы встретить своего короля, который в последнее время не часто баловал их своим посещением. Одной из жаждущих увидеть его была Джейн Шор, не забывшая, что только один мужчина отверг ее соблазнительные прелести, и этим мужчиной был Ричард Третий. Воспоминание об этом не давало ей покоя даже больше, чем сожаление о потерянном поместье, она постоянно строила планы, как покорить сердце Ричарда и заставить его мучительно раскаяться за то пренебрежение, которое он когда-то проявил к ней. Со временем это стремление стало главной жизненной целью Джейн Шор, перед ней отступила даже ее безграничная алчность, она жадно ловила любые новости о короле, стараясь изыскать возможность приблизиться к нему.
Джейн энергично работала локтями, расталкивая толпу, мешавшую ей пройти к дороге, по которой должен был проехать король со свитой. Ее яростному напору мало кто мог противостоять, и скоро Джейн оказалась на самой обочине.
Зевакам не пришлось долго ждать монарха. Ричард слишком спешил к своей жене, чтобы мешкать, и то и дело торопил своего коня, лишь изредка отвечая на приветственные крики толпы. Джейн впилась взглядом в его лицо, остро отмечая осунувшиеся от многих забот черты, но Ричард даже не повернул головы в ее сторону, предпочитая как можно скорее преодолеть свой путь. Ее это расстроило, и разочаровало то, что она видела Ричарда всего несколько мгновений.
Домой Джейн Шор пришла сердитая, подавленная, и тут же принялась распекать служанок за их мнимые провинности. Ее муж Лайном с опаской выглянул из своего кабинета, и тут же предпочел спрятаться обратно, не желая попасть под горячую руку жены. Разогнав всех, Джейн села перед зеркалом и сосредоточено принялась наводить на себя дополнительную красоту, страстно желая следующей встречи с Ричардом. В мыслях она была в Тауэре, куда король уже должен был прибыть.
Королева Анна по случаю приезда мужа, встала с постели, шатаясь от слабости, и встретила его, сидя в кресле. Ричард с опаской ожидал, что жена встретит его градом справедливых упреков за долгое отсутствие, но леди Анна спокойно поприветствовала его и попросила только удалить всех их приближенных из ее комнаты, чтобы без помех поговорить с ним наедине. Ричард с готовностью выполнил ее просьбу, но начало их разговора оказалось для него хуже всяких упреков.
- Ричард, это правда, что ты хочешь развестись со мной, чтобы жениться на своей племяннице Елизавете? - спросила, затаив дыхание, леди Анна и увидела, как Ричарда передернуло от ее слов.
-- Анна, откуда ты взяла это нелепое, это бесстыдное предположение, распространяемое моими врагами, от которого я немало пострадал, - тихо спросил король, но леди Анна увидела, что ее муж начинает сердиться.
-- Так говорят в народе, - неуверенно произнесла королева.
-- В народе?! Вернее сказать, это говорят скрытые недобитые отребья Ланкастеров и безмозглые сплетники, у которых слишком длинный язык! - в гневе закричал Ричард Третий, и принялся в волнении расхаживать по комнате. - Может быть и ты, Анна, вслед за моими врагами начнешь повторять, что я не только хочу жениться на Елизавете, но намерен отравить тебя, что я убил моих племянников Эдуарда и Ричарда, утопил брата Кларенса в бочке с вином, зарезал юного принца Ланкастера и задушил старого короля Генриха. И тебе, видно, не дорога честь моего имени!
-- Ричард, будь же справедлив, я спросила всего лишь о наших отношениях, внушающих мне тревогу, ты ведь так долго не навещал меня, и ничто не могло развеять моих опасений, - с мольбой в голосе произнесла леди Анна. Ей удалось пробудить жалость в своем муже: Ричард сел рядом с ней и пылко начал уверять ее в своей преданности и многолетней любви к ней.
- Елизавета мне как дочь, и я очень надеюсь на ее брак с Генрихом Тюдором. Дай-то бог, чтобы в этом молодом человеке проснулось благородство, и он простил бы все прошлые обиды, причиненные его семье. Анна, вспомни хотя бы о том, что церковь не позволяет брака между племянницей и дядей из-за их слишком близкого родства, - закончил свои уверения Ричард. - Да и чтобы я стал делать с этим ребенком после свадьбы, разве я могу хотя бы пять минут говорить с ней так, как беседую сейчас с тобой, душа в душу?
- Не знаю, - заплакала леди Анна. - Может, ты захочешь жениться на какой-то другой женщине, а меня развод с тобой убьет вернее всякого яда. Я не только не могу рожать тебе детей, даже свои прямые супружеские обязанности выполнять уже не способна. У тебя есть вполне обоснованный повод оставить меня.
