Патриция Райан - Шелковые нити
– Вряд ли его заинтересует моя персона.
– Он не гонится за богатой наследницей. Ему нужна добрая, заботливая женщина, которая полюбит его дочерей. Он хороший человек, Джоанна, и любящий отец. Возможно, я как-нибудь привезу его сюда.
Джоанна вздохнула:
– Тебе придется прихватить с собой вино.
– Конечно.
– И предупреди меня заранее, чтобы я привела себя в порядок. – Она бросила унылый взгляд на свое поношенное платье.
– Хочешь братский совет?
– Да?
Он сдернул шарф с ее головы.
– Не надевай эту штуковину, когда я привезу его. Волосы – твое главное украшение.
– Ты когда-нибудь видел вдову с непокрытой головой? Я буду выглядеть как потаскушка.
– Ты будешь выглядеть как ангел, – ухмыльнулся Хью, чмокнув ее в щеку. – Спокойной ночи, сестренка. Увидимся завтра утром.
Он спустился с крыльца и зашагал прочь.
– Не забудь про повозку, – крикнула она ему вслед. Хью обернулся и приставил ладонь к уху.
– Повозка, – крикнула Джоанна. – Чтобы перевезти сержанта в церковь Святого Варфоломея. Не забудешь?
– Нет. Завтра утром Грэм Фокс навсегда исчезнет из твоей жизни. – Хью бодро помахал ей рукой и продолжил свой путь.
– Вот и хорошо, – прошептала Джоанна, дрожа от ночной прохлады.
Глава 4
Грэм открыл глаза, пытаясь отгадать, где находится. Он лежал под одеялом на узкой кровати в комнате, залитой лунным светом, струившимся из двух окошек, располагавшихся справа от него.
Голова его мучительно пульсировала, во рту ощущался кислый привкус. Должно быть, он здорово напился, если ничего не помнит.
Повернув голову, он увидел полку, на которой высились рулоны шелка, мерцая в полумраке, и память начала возвращаться к нему.
Нога! Странно, но он не ощущал боли, пока не вспомнил, что сломал ее. Боль была сильной, но не настолько, чтобы отвлечь его от причины, разбудившей его среди ночи. Ему необходимо было облегчиться.
Грэм сел на кровати, забыв о сломанных ребрах, и подавил стон, рвавшийся из груди. На полу рядом с кроватью он увидел глиняный горшок с крышкой. Должно быть, жена торговца шелком оставила его здесь для него, прежде чем ушла спать. Очень заботливо с ее стороны, но почему-то мысль, что прелестная мистрис Джоанна будет возиться с его горшком, не доставила Грэму удовольствия. В конце концов, она не какая-нибудь служанка, а он не ее гость, а незнакомый мужчина, навязавшийся на ее голову. Сестра Хью ничем ему не обязана, и, тем не менее, она не только терпела его непрошеное присутствие в своем доме, но и проявила редкую доброту.
Грэм вспомнил, как Джоанна держала его за руки, когда ему вправляли кости, и шептала слова утешения своим нежным, с грудными нотками голосом. А ведь они даже не знакомы!
Но справлять свои естественные потребности прямо здесь – это, пожалуй, чересчур. Придется встать и воспользоваться туалетом. Грэм припомнил, что видел деревянную уборную поблизости от задней двери.
Изувечивший его молот все еще стоял у стены рядом с кроватью. Грэм подтянул его ближе и оперся на рукоять, как на трость. Стиснув зубы от мучительных усилий, он кое-как поднялся на ноги – непростая задача для человека, закованного в колодки от бедра до лодыжки.
Его левая нога горела огнем. Боль пульсировала, растекаясь по всему телу. Грэм постоял немного, собираясь с силами, затем, опираясь одной рукой на рукоятку молота и держась другой за стену, доковылял до кожаной занавески, закрывавшей дверной проем, и двинулся дальше по темному коридору.
Прислонившись к задней двери, чтобы перевести дыхание, Грэм нащупал в темноте щеколду, приподнял ее и распахнул дверь. В свете почти полной луны он увидел белую кошку, Петрониллу, бесстрастно наблюдавшую за ним с соломенной крыши кухни. Грэм заковылял к крохотному сарайчику, служившему уборной.
Возвращаясь в дом, он с трудом сумел не споткнуться о ступеньку на пороге. Но когда закрывал за собой дверь, кошка проскочила следом, врезавшись в его ноги, словно живой снаряд из белого меха. Грэм повалился навзничь под стук деревянных лубков и грохот молота, выпавшего из его руки. Здесь не было тростниковой подстилки, чтобы смягчить падение. Вскрикнув от острой боли, пронзившей ногу, Грэм разразился приглушенными проклятиями в адрес виновницы несчастья, умчавшейся прочь.
Он лежал на полу, тяжело дыша и ожидая, пока боль утихнет, чтобы можно было двигаться дальше, когда услышал скрип деревянных ступенек.
– Сержант? Что с вами?
Грэм приподнялся на локтях и застонал от боли, молясь, чтобы не изувечить себя окончательно. Лучше умереть, чем лишиться ноги.
– Сержант? – Послышалось шуршание шагов по тростнику, затем шорох отодвигаемой занавески. – Сержант?
– Я здесь, – отозвался он нетвердым голосом и снова рухнул на пол, сожалея, что предстанет перед Джоанной в таком жалком виде. – В коридоре.
Шаги приблизились, а затем совсем рядом раздался ее полусонный голос:
– Что вы здесь делаете?
– Я упал, – выдавил Грэм, – когда возвращался из уборной.
– Из уборной! Вы что, с ума сошли?
Джоанна присела на корточки и пошарила в темноте, пытаясь определить положение Грэма. Кончики ее пальцев, теплые и слегка загрубевшие от работы, прошлись по его лицу, плечу и руке. Прикосновение было таким легким, что могло быть плодом его воображения.
Она переместилась ближе, по его боку скользнуло что-то прохладное. Судя по всему, это был шелк ночной рубашки или халата. Грэм удивился, что, находясь в явно стесненных обстоятельствах, она спит в шелковом одеянии, но затем вспомнил, что ее муж торгует шелком.
Руки Джоанны порхали в темноте, осторожно ощупывая его спину и здоровую ногу. Там, где они касались его кожи, разливалось приятное тепло, и Грэм закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Похоже, у него слишком давно не было женщины, подумал он не без иронии.
– Нужно перетащить вас в кладовую, – сказала Джоанна. – Вы можете перевернуться на спину?
– Попробую. – Сцепив зубы, он оперся на руки и перекатился на спину, стараясь не напрягать сломанную ногу.
Джоанна суетилась вокруг него, шурша шелком и щекоча его кончиками распущенных волос.
– Можете сесть? – спросила она. Грэм попытался, но безуспешно.
– Черт… Боюсь, падение не пошло моим ребрам на пользу.
– Давайте, я вам помогу. – Она придвинулась ближе и обхватила его рукой за шею. Тяжелые пряди ее волос упали на его плечи и грудь, источая свежий аромат, навевавший мысли о цветущей лужайке.
Опираясь одной рукой о пол, Грэм обвил ее другой рукой, нечаянно коснувшись прикрытой шелком округлости, которая могла быть только ее грудью. Джоанна резко втянула воздух и замерла. Сердце Грэма гулко забилось, и он помедлил, прежде чем убрать руку.
