Патриция Райан - Шелковые нити
Разумеется, эти деньги принадлежали покровителю Грэма. У большинства наемников, служивших знатным господам, денег хватало только на порцию эля пли очередную потаскушку.
Отсчитав девять пенни, она вручила их Олдфрицу. Тот пересчитал деньги, убрал их в собственный кошелек и отбыл.
– Вы, должно быть, устали после такого испытания? – спросил Хью, когда Грэм зевнул.
– Какого испытания? – улыбнулся тот. – Вам двоим пришлось гораздо хуже – от меня требовалось только лежать. Признаться, я проголодался. – Он взглянул на Джоанну. – Вот теперь я бы не отказался от пирога с угрями.
Джоанна натянула на него одеяло.
– Сейчас принесу.
Войдя в гостиную, она обнаружила на столе кошачье семейство, наслаждавшееся пирогом.
– Кыш! Манфрид! Петронилла! Пошли прочь!
Кошки спрыгнули на пол и метнулись в лавку, а Джоанна сокрушенно уставилась на наполовину съеденный пирог. Подумать только, она потратила последние драгоценные пенни на го, чтобы накормить этих избалованных созданий!
Выманив кошек во двор, она вывалила остатки пирога в миску, стоявшую у задней двери. Пирог был роскошью, которую она позволила себе, прежде чем перейти к строжайшей экономии. И вот теперь он пошел на корм этим нахальным животным.
– Наслаждайтесь, пока есть такая возможность, – сказала она, потрепав их по шелковистым спинам, когда они склонились над миской. – Скоро вам придется самим добывать пропитание. – И ей тоже.
Вернувшись в кухню, Джоанна соорудила ужин из своих скромных припасов – кусок ржаного хлеба с медом и кружка простокваши – и понесла в кладовую.
Когда она переступила порог, Хью прижал палец к губам и, усмехнувшись, кивнул в сторону кровати. Грэм крепко спал, закинув руку за голову.
Хью погасил фонарь и отнес глиняную плошку, служившую лампой, на стол в гостиной. Джоанна последовала за ним, задернув кожаную занавеску на двери в кладовую.
– Хочешь простокваши? – спросила она, протянув брату чашку, когда они расположились за столом.
Он сморщил нос.
– Лучше вина, если оно у тебя есть. Грэм вылакал всю фляжку.
– Извини, но я на мели. – И так продолжалось уже несколько месяцев. – Боюсь, у меня не найдется даже эля. Но ты можешь сходить в трактир, здесь на углу, и заказать себе выпивку.
– Лучше я посижу с тобой, пока есть такая возможность. Мне нужно добраться до моста до вечерних колоколов.
– До лондонского моста?
Хью кивнул.
– Я остановился на той стороне реки. – При виде неодобрения, промелькнувшего у нее на лице, он поспешно добавил: – В гостинице, а не в публичном доме.
– Не понимаю, зачем ночевать в переполненном клоповнике, когда можно остановиться здесь?
Хью ответил ей кривоватой мальчишеской ухмылкой, перед которой она никогда не могла устоять.
– Хозяйка – моя близкая приятельница.
– Понятно. – Оставалось только догадываться, сколько еще женщин в Лондоне – и во всех местах, где ему приходилось воевать в минувшие годы, – числилось в его близких приятельницах.
Джоанна бросила смущенный взгляд на кожаную занавеску, за которой спал их новый знакомый.
– Было бы лучше, если бы ты остался здесь – хотя бы сегодня.
– Лучше? Ты хочешь сказать, спокойнее? Ты спишь наверху?
– Да.
Он хмыкнул.
– Даже если Грэму взбредет в голову наброситься на тебя посреди ночи – а я сомневаюсь, что это в его правилах, – вряд ли он сумеет подняться по лестнице со сломанной ногой.
Джоанна вздохнула:
– И все же… как-то странно, что он останется здесь.
– Грэм производит впечатление приличного парня, сестричка. Я уверен, что он совершенно безвреден. И потом, эта только на одну ночь. Завтра я отвезу его в церковь Святого Варфоломея, и ты забудешь, что когда-либо встречала его. Ну а теперь скажи, ты собираешься есть этот хлеб?
Она подвинула ему горбушку, и Хью жадно впился в нее зубами.
– Как я понимаю, Прюит в Италии, – сказал он с набитым ртом.
Джоанна вздохнула:
– Прюит умер.
Хью закашлялся, подавившись хлебом, и Джоанна протянула ему кружку с простоквашей. Он сделал большой глоток, скривившись от отвращения, но кашель утих.
– Иисусе! – Он изумленно уставился на нее. – Когда это произошло?
– В прошлом сентябре. – Джоанна обхватила себя руками – я получила письмо от властей Генуи. Прюит… его зарезали.
Хью приглушенно выругался, осенив себя крестом.
– Письмо прислали вместе с его личными вещами, – продолжила Джоанна. – Ключи, бритва, нож, заколка для плаща. Правда, там не было его перстня с сапфиром. И конечно, ни копейки денег, хотя он взял с собой немалую сумму, чтобы закупить восточные шелка.
Хью вздохнул:
– Джоанна… Не буду притворяться, будто я убит горем. – Он потянулся через стол и сжал руку сестры. – Как ты?
– Поначалу я действительно горевала, но потом поняла, что скорблю не о Прюите, а о человеке, за которого его принимала. И возможно, чуточку о своей доверчивости.
– Неужели? Не замечал в тебе склонности к унынию.
Джоанна улыбнулась:
– Минутная слабость. Я была так молода и наивна, когда выходила за него, что Прюиту ничего не стоило ввести меня в заблуждение. Он использовал меня. И что еще хуже, я позволила ему это сделать.
– Как ты сама сказала, ты была молода и наивна. Тебе было всего пятнадцать, прости Господи. Сейчас бы такого не случилось.
– Полагаю, что нет. Я кое-что узнала о мужчинах – и это мне дорого стоило. Если мужчине что-то нужно от женщины, он это получит.
Хью нахмурился:
– А что, кроме Прюита… были другие мужчины?
– Нет, никогда. Конечно, они крутились вокруг меня, принюхиваясь, как псы. Большей частью женатые, иногда помолвленные. Единственное, что им нужно, – это удовлетворить свою похоть и кинуться за следующей юбкой. Некоторые были весьма настойчивы.
– И потому ты носишь кинжал?
– Как выяснилось, это очень полезная вещь. – Джоанна улыбнулась, вспомнив, как перепугался Рольф Лефевр, когда она приставила кинжал к его носу.
– Тебе нужно переехать за город, – сказал Хью. – В Лондоне оставаться опасно. Полагаю, это и раньше было небезопасно, ведь Прюит постоянно отсутствовал, но, по крайней мере, все знали, что у тебя есть муж, способный наказать обидчика.
Джоанна невесело рассмеялась:
– Не думаю, его это не слишком волновало.
– Но мало кто об этом знал. Брак гарантирует определенную защиту. Большинство мужчин не похожи на Прюита и предпочитают не заводить романов с замужними женщинами.
Джоанна знала, что брат прав. Однако Рольф Лефевр пару раз делал ей тонкие, недвусмысленные намеки. По этой причине она продолжала носить обручальное кольцо после смерти мужа. Тем не менее, интерес к ней со стороны мужского пола возрос, когда известие о смерти Прюита распространилось по округе. Не помогли ни скромный вид, ни отсутствие какого бы то ни было поощрения с ее стороны.
