Ли Майерс - BRONZA
– Выпей! – протянул стакан.
Думая, что это вода, клацая зубами о стекло, Станислав сделал большой глоток и закашлялся. Водка обожгла гортань, но и согрела. А горячая вода смыла дрожь озноба, грязь и омерзение греха. В какой-то момент все стало безразличным. Лежал на дне лодки, которая, раскачиваясь на волнах, плыла куда-то, и он вместе с ней…Проснулся он уже под утро, потому что очень хотелось в туалет. Немец спал рядом, повернувшись к нему широкой спиной. В малиновой с идиотскими слониками пижаме. Крохотный лучик надежды, что прошлая ночь – всего лишь страшный сон, тут же угас. Осторожно, чтобы не разбудить зверюгу, Станислав выбрался из-под одеяла. Слава богу, он тоже был одет. Но с оскорбляющим намеком на его теперешнее положение. В женскую ночную сорочку.
Умываясь, услышал шаги и замер, испуганно вцепившись в раковину, ноги сами прилипли к полу. За спиной в унитаз напористо зажурчала струя. Потом зашумел сливной бачок. Немец подошел сполоснуть руки. Спросил, как он себя чувствует. Скинул пижаму и встал под душ. Станислав ничего не ответил, его подташнивало.
Фыркая от удовольствия, немец плескался в ванне. И сто лет он не хотел бы видеть его самодовольную рожу, но тот, как назло, отражался в зеркале. Его фигура и сейчас внушала уважение. «Какая мощная мускулатура… Такого и дубиной не завалишь…» – подумал Станислав, невольно разглядывая его. Но мужское достоинство немца, так напугавшее его вчера, оказалось вполне обычным. Нормальных размеров. Не больше, чем у отца или других мужчин, сидящих в парильне после удачной охоты. Может, у страха и правда глаза велики? Смутившись, он неловко отвернулся.
Между бритьем и чисткой зубов немец снова поинтересовался его самочувствием.
– Болит? – спросил он.
«Сам же вчера измывался надо мной, садист! А теперь спрашивает… свинья! Надругался самым мерзким образом и хочет, чтобы я пищал от восторга!» – разозлившись, Станислав перестал бояться. Ему не было больно. Было как-то гадко. Он сказал, что болит.
– Хорошо. Отсыпайся пока, – кивнул немец. – Я постараюсь вернуться пораньше, и мы продолжим наше знакомство! – игриво пообещал он. По-солдатски быстро оделся и ушел.
Думать о том, что будет, когда тот вернется, не хотелось. Накрывшись одеялом с головой, он задремал и, наверное, проспал бы до вечера или даже до следующего утра, но экономка разбудила его после полудня. Фрау Марта снова ворчала, что он-де не барин, а у нее забот полон рот и приглядывать за сумасшедшей она не нанималась… Сказанные о матери слова неприятно задели самолюбие, но Станислав промолчал. Они больше не были господами.
Впрочем, ворчать было в характере этой женщины. На самом деле она уже позаботилась о его родных. Даже сходила в госпиталь, где именем своего хозяина (ему-то лекарства зачем?) набрала целую аптечку. Напоила Агнешку микстурой от кашля, матери дала успокоительного, накормила всех завтраком. По тому, как смотрела на него, пока он ел, Станислав понял, к своему глубокому стыду, что женщине известно о содомских наклонностях герр Ральфа.Немец вернулся поздно вечером. По настоянию экономки, он дожидался его в гостиной. Сидел на диване и клевал носом.
– Ждешь меня, молодец! – похвалил тот.
Несмотря на позднее время, выглядел немец бодро и был в отличном настроении. Ел с большим аппетитом. Пил вино. Интересовался его самочувствием, вызвав у него своим вопросом легкую дурноту. После ужина, захватив недопитую бутылку и бокал, позвал с собой в кабинет. Для беседы. В принципе понимая, о чем пойдет речь, Станислав почувствовал, как начинает сводить живот.
Развалившись в кресле, немец налил себе полный бокал. Повертел в руках. Густого красного оттенка, вино рубиново искрилось на свет. Смакуя, выпил. Станислав подумал, что это, может быть, и не вино вовсе… Почему бы этому вурдалаку не пить человеческую кровь… с такой-то мордой?
– Поговорим о твоем вчерашнем поведении, – начал немец, – оно мне не понравилось!
«Что? А как насчет твоего поведения!» – чуть было не возмутился Станислав, но вовремя спохватился, наткнувшись на его взгляд. Немец опять смотрел на него взглядом мертвой рыбы.
– Не выношу, когда мне говорят «нет»! – сказал он. – Это первое! А еще, мне не нравятся умные мальчики, которые думают, что могут играть со мной в свои лисьи игры – «буду – не буду, хочу – не хочу»!
– Я не…
– Молчать! – прозвучало командой на плацу. Станислав испуганно вздрогнул.
– Тебе знакомо выражение «не будите спящую собаку»? – остывая, уже мягче спросил немец.
Он кивнул.
– Вот и не буди во мне зверя! Понятно? – немец встал, подошел к нему, положил руку на плечо, и Станислава сразу же затошнило. – Я уже говорил тебе, что я хороший любовник и добавлю: не сторонник грубых отношений. В насилии нет разнообразия. Слушайся меня! Делай, что говорю, и у нас сложатся прекрасные отношения! – пообещал он. Вернувшись за стол, вылил остатки вина в бокал и снова поинтересовался:
– Как ты себя сейчас, чувствуешь? Все еще болит?
Пил вино и смотрел на него поверх бокала.
– Да… – с трудом разлепил губы Станислав. Сердце противно екнуло.
– Хорошо. Не буду сегодня тебя трогать. Можешь топать, – отпустил его немец. – Завтра попробуем все сначала! – и вдруг удивился: – Странно, что до сих пор болит! Я постарался распечатать тебя достаточно деликатно…
«Если весь вчерашний ужас называется деликатностью… то что же тогда…» – Станислав не стал додумывать свою мысль, поскорее, пока тот не передумал, закрыл за собой дверь кабинета.Немец передумал. Явился где-то среди ночи. Растолкал, прижал палец к губам, потянул из постели. В коридоре сгреб в свои медвежьи объятия, шепча, что больше не может ждать.
– Но вы обещали мне! Обещали, что не будете меня трогать! – оскорбленно восклицал Станислав, отталкивая его. Внутри набухали слезы протеста. Он расплакался бы, если бы не стыдился этой девчачьей слабости.
– Я соскучился!
Ответ немца был однозначен. Без дальнейших уговоров, подхватив на руки, понес к себе в спальню. При виде кровати перед глазами сразу всплыл кошмар прошлой ночи, от резкого позыва к рвоте Станислав рванулся в ванную и склонился над раковиной. Он весь дрожал. Зашедший следом, приподняв свои белесые брови, немец уставился на него с легким недоумением.
– В чем дело? Что тебя напугало? – шагнул он к нему. Привлек к себе. Обнял. Уговаривая, ласково поглаживал по голове, по спине. – Не бойся, я буду осторожен. Это приятно. Вот увидишь, тебе понравится!
Ощущение было смутным, но немец, кажется, и правда хотел, чтобы Станиславу понравилось то, чем они сейчас станут заниматься.
– Хорошо! Сделаем это в ванне! В горячей воде ты перестанешь дрожать, и вообще, в воде все будет по-другому!
