Антология - Монстры Лавкрафта (сборник)
Она была такая красивая. Я смотрел на нее и думал, что, возможно, мне стоило остаться с ней даже несмотря на ее брата. Ее вид мог растопить любое сердце даже на расстоянии десяти футов.
А потом заиграла музыка.
* * *Это был голос Тути. Я сразу его узнал – я много раз его слышал. Я уже говорил, что как человек он был не очень – готов был пойти на что угодно, лишь бы только лежать и играть на гитаре, водить карманным ножиком по струнам, чтобы получить нужное звучание. Но он отлично играл блюз, этого нельзя было отрицать.
У него был высокий, наводящий тоску голос. А на гитаре он играл так, что было сложно представить, как он умудрялся извлекать такие звуки.
– Ты привела меня сюда слушать музыку? – спросил я.
Алма Мэй покачала головой. Затем подняла иглу, остановила пластинку и вытащила ее. У нее была еще одна, в небольшой бумажной упаковке, она вставила ее и включила, опустив на нее иглу.
– А теперь послушай это.
По первым двум аккордам мне показалось, что это тоже был Тути, но затем музыка изменилась и стала такой странной, что волосы у меня на затылке встали дыбом. А когда Тути запел, дыбом встали еще и волосы на руках. В комнате стало душно, свет потускнел, а появившиеся из углов тени сели на диван рядом со мной. Я не шучу. Комната вдруг наполнилась ими, и я слышал что-то, напоминающее птицу, забившуюся под потолком, которая быстро и сильно махала крыльями, пытаясь найти выход.
Затем музыка снова изменилась, и у меня возникло ощущение, будто меня бросили на дно колодца, я долго-долго падал, а потом тени словно окутали меня в потоке грязной воды. В комнате пахло чем-то гнилым. Гитара звучала уже не как гитара, а голос Тути уже не был похож на голос. Казалось, кто-то водил лезвием по бетону, одновременно пытаясь петь йодлем с горлом, набитым стеклом. Внутри этой музыки что-то было, и оно хлюпало, срывалось, гудело и ревело. Что-то беспокойное, как змея в атласной перчатке.
– Выключи, – попросил я.
Но Алма Мэй уже выключила сама.
Она сказала:
– Дальше я никогда не слушала. Потом я всегда выключаю. Кажется, что чем дольше эта музыка играет, тем мощнее она становится. Я не хочу слушать остальное. Не уверена, что смогу это выдержать. Как такое возможно, Ричард? Как одни только звуки могут так действовать?
Честно говоря, я чувствовал себя очень вяло, будто только что отошел от сильного гриппа и меня сильно избили. Я спросил:
– Мощнее? Что ты имеешь в виду?
– А разве ты думаешь по-другому? Разве не так она звучит? Будто становится громче?
Я кивнул.
– Да уж.
– И комната…
– Ты про тени? – спросил я. – Разве мне не показалось?
– Нет, – ответила она. – Но каждый раз, когда я слушала это, немного отличался от предыдущего. Ноты становятся мрачнее, звучит гитара, а внутри меня будто что-то режут. Но это всегда случается по-разному и всегда глубже, чем раньше. Я не знаю, хорошо мне становится или плохо, но я точно что-то чувствую.
– Да, – согласился я, потому что мне нечего было больше сказать.
– Эту пластинку мне прислал Тути. К ней прилагалась записка. Там было написано: «Включай ее, когда это необходимо». Что это может значить?
– Не знаю, но прежде всего, я не могу понять, почему Тути отправил ее тебе. Зачем ему хотеть, чтобы ты слушала то, от чего тебе становится плохо… и как, черт возьми, он смог это сделать? То есть как он мог добиться такого звучания?
Алма Мэй покачала головой.
– Я не знаю. Когда-нибудь я проиграю ее до конца.
– Я бы не стал этого делать, – заметил я.
– Почему?
– Ты же сама слышала. Думаю, дальше будет только хуже. Я ничего не понимаю, но мне не нравится эта запись.
– Да уж, – согласилась она, убирая пластинку обратно в бумажный конверт. – Я знаю. Но это так странно. Никогда не слышала ничего подобного.
– А я больше и не хочу слышать ничего подобного. – Меня интересует то же, что и прежде. Зачем он послал тебе это дерьмо?
– Думаю, он гордится этой записью. Другой такой нет. Она… своеобразная.
– Пусть так, – сказал я. – Но что ты хочешь от меня?
– Чтобы ты нашел Тути.
– Зачем?
– Потому что мне кажется, с ним не все в порядке. Я думаю, ему нужна помощь. Я имею в виду, что эта… В общем, мне кажется, что он находится там, где ему не стоит быть.
– Но несмотря на это, ты хочешь проиграть эту пластинку до конца, – заметил я.
– Я знаю только, что она мне не нравится. Мне не нравится, что с этим связан Тути, и я не знаю почему. Ричард, я хочу, чтобы ты его нашел.
– Откуда пришла пластинка?
Она взяла конверт и принесла его мне. Я видел место, где должен был стоять штамп, но там не было ничего – только пластинка. Сама упаковка походила на оберточную бумагу, в которую заворачивают мясо. Она была заляпана.
Я сказал:
– Думаю, он заплатил какой-нибудь студии, чтобы записаться у них. Вопрос в том, какой именно? У тебя есть адрес, откуда пришла посылка?
– Есть, – она вышла и принесла мне большой конверт. – Посылка пришла в этом конверте.
Я посмотрел на надпись на лицевой стороне. Обратным адресом был указан отель «Чемпион». Алма Мэй показала мне записку. Это была дешевая бумажка, на которой было написано: «Отель «Чемпион»», и указаны адрес и номер телефона в Далласе. Бумага выцвела на солнце и выглядела очень старой.
– Я звонила в этот отель, – сказала Алма Мэй, – но они сказали, что ничего не знают о Тути. Они никогда о нем не слышали. Я могла бы поехать и проверить это сама, но… я немного боюсь. Кроме того, ты же знаешь, что у меня клиенты, а мне нужно платить за дом.
Мне не нравилось слушать об этом, учитывая, что я знал, о каких клиентах идет речь и каким образом она собирается зарабатывать эти деньги.
Я сказал:
– Ладно. Что мне сделать?
– Найди его.
– А что потом?
– Привези его домой.
– А если он не захочет возвращаться?
– Я видела тебя в деле. Привези его ко мне домой. Только не выходи из себя.
Я повертел пластинку в руках и сказал:
– Я поеду и посмотрю в отеле. Ничего больше не обещаю. Если он захочет, я привезу его с собой. Если нет, возможно, мне захочется сломать ему ногу и привезти его обратно. Ты знаешь, что он мне не нравится.
– Знаю. Но не надо делать ему больно.
– Тогда давай так – если он легко согласится, я привезу его. Если нет – я позволю ему остаться, вернусь и расскажу тебе, где он и что с ним. Идет?
– Идет, – согласилась она. – Узнай, что все это значит. Меня это пугает, Ричард.
– Это просто дурные звуки, – сказал я. – Наверняка Тути что-то принял, когда записывал эту пластинку, и в тот момент ему казалось, что получилось хорошо. И он решил отправить ее тебе, потому что подумал, что это самая крутая вещь со времен Роберта Джонсона.
