Клайв Баркер - Проклятая игра
«Не тревожьтесь. Поднимайтесь. Спрячьтесь во мне. Скройтесь во мне».
Марти поборол искушение. Кэрис повернулась к нему:
— Это Брир, — выдохнула она.
Убийца собак был на кухне. Марти слышал его шаги, чувствовал его запах. Кэрис постучала пальцем по рукаву Марти и кивнула на дверь с засовом под лестничным колодцем. Погреб, понял он. Мертвенно-бледная во мраке, девушка указывала вниз. Он кивнул.
Брир напевал, занимаясь каким-то делом. Странно, что он счастлив, этот хромой душегуб; так удовлетворен, что начал петь.
Кэрис сдвинула засов на двери в погреб. Ступени, тускло освещенные светом из кухни, вели в глубокую яму. Запах дезинфекции и деревянных стружек — здоровый запах. Они поползли вниз, вздрагивая от каждого скрипа каблука, от каждого треска ступеньки. Но Пожиратель Лезвий был слишком занят, чтобы слышать их. Никаких признаков погони. Марти закрыл дверь погреба — он отчаянно надеялся, что Брир не заметит снятого засова, — и прислушался.
Время от времени слышался шум текущей воды, затем звяканье чашек, может быть, чайника: чудовище заваривало ромашковый настой.
Чувствительность Брира притупилась. Летняя жара сделала его вялым и слабым. Его кожа воняла, волосы выпадали, желудок не переваривал пищу. Нужны каникулы, решил он. Как только Европеец найдет Уайтхеда и казнит его — вопрос нескольких дней, — Брир поедет любоваться северным сиянием. Конечно, ему придется оставить гостью (он чувствовал ее близость в нескольких футах), но к тому времени она потеряет всякую привлекательность. Он стал ветреным, а красота недолговечна. Две недели или три при холодной погоде — и весь их шарм растворяется.
Он сел за стол и налил чашку ромашкового отвара. Аромат, когда-то радовавший его, стал слишком слаб для его забитого носа, но он пил его для поддержания традиции. Потом он поднимется к себе, посмотрит любимые сериалы, может быть, заглянет к Кэрис и поглядит, как она спит; вынудит ее, если она проснется, помочиться в его присутствии. Погрузившись в эти мечты, он сидел и потягивал свой чай.
Марти надеялся, что Брир уберется к себе с отваром и откроет им проход к задней двери, но тот явно решил пока оставаться внизу.
Марти отступил в темноте к Кэрис. Она стояла за ним, дрожа с ног до головы, как и он сам. Глупо, что он оставил фомку, свое единственное оружие, где-то в доме. Вероятно, в комнате Кэрис. Если придется встретить Брира лицом к лицу, он окажется безоружным. Еще хуже, что они теряют время. Сколько еще Мамолиан пробудет вне дома? От этой мысли его сердце дрогнуло. Касаясь рукой холодного кирпича стен, он скользнул ниже мимо Кэрис в глубину погреба. Может быть, здесь есть какое-нибудь оружие. Или даже — надежда надежд! — выход из дома. Но света было очень мало. Он не видел щелей, за которыми мог бы скрываться люк или угольная яма. Уверившись, что ищет дверь не в том направлении, Марти зажег фонарь. Погреб был не совсем пустым. Разделяя его на две части, как ширма, посередине висел брезент.
Он протянул руку к низкому потолку и направился к ширме осторожным шагом, цепляясь за трубы на потолке. Отдернув брезент, Марти направил за него луч фонаря. Он почувствовал, как его желудок подпрыгнул к горлу, и подавил крик за секунду до рождения.
В ярде или двух от него стоял стол. И за ним сидела девочка. Сидела и глядела на Марти.
Он зажал пальцами рот ребенка, чтобы успокоить ее, прежде чем она поднимет шум. Но нужды в этом не было. Девочка не шелохнулась, не издала ни звука. Взгляд ее не был взглядом слабоумного человека. Ребенок мертв, понял Марти. На теле девочки осела пыль.
— О боже, — произнес он очень спокойно.
Кэрис услышала. Она повернулась и шагнула к началу лесенки.
— Марти? — шепнула она.
— Не подходи, — ответил он, не в силах оторвать глаз от мертвой девочки.
Кроме нее, там было и другое, за что мог уцепиться глаз. На столе перед девочкой лежали вилки и ножи, стояла тарелка; салфетка заботливо развернута на коленях. На тарелке мастер мясник тонко нарезал мясо. Марти обогнул стол, пытаясь уйти от взгляда покойницы. Он задел салфетку, и она провалилась между ног девочки.
Явились два кошмара, два грубых братца, один за другим. Салфетка прикрывала место на внутренней стороне бедра девочки, откуда и было вырезано лежавшее на тарелке мясо. И в тот же миг второе понимание: он сам ел такое мясо на приеме в поместье Уайтхеда. На вкус оно было нежнейшим, и Марти опустошил тарелку.
Его затошнило. Он выронил фонарь, пытаясь побороть дурноту, но это было выше его сил. Горькая вонь желудочной кислоты наполнила погреб. Марти не мог ее утаить; чтобы избавиться от этой грязи, нужно извергнуть ее и ответить за последствия.
Пожиратель Лезвий оторвался от чашки чая, отбросил стул и вышел из кухни.
— Кто? — спросил он тонким голоском. — Кто там внизу?
Он безошибочно направился к двери погреба и распахнул ее. Тусклый свет прокатился по ступенькам.
— Кто там? — повторил он снова, спускаясь вслед за лучом; шаги грохотали по деревянным ступеням. — Что ты там делаешь? — истерически кричал он. — Ты не смеешь спускаться вниз!
Марти поглядел вверх, пересиливая тошноту, и увидел, как Кэрис шагнула к нему. Ее глаза вспыхнули при виде картины у стола, но она сдержала себя, словно не заметила тела, и потянулась к ножу и вилке, что лежали рядом с тарелкой. Она схватила их, сдергивая в спешке скатерть. Тарелка и приборы полетели на пол, клацнули ножи.
Брир замер на лестнице, оглядывая свой оскверненный храм. Сейчас он бросится на неверных; он возвышался огромным монументом, приготовившись к атаке. Кэрис — маленькая, словно карлица, рядом с Бриром — повернулась и закричала, когда он дошел до нее. Его тень закрыла девушку; Марти не мог понять, кто где. Но затмение длилось несколько секунд. Затем Брир поднял серые руки, словно хотел отбросить Кэрис; его голова затряслась. Он издал вопль, походивший скорее на жалобу, чем на выражение боли.
Кэрис поднырнула под его грабли и проскользнула мимо невредимой. Ножа и вилки в ее руках больше не было — Брир наткнулся прямо на них. Но он как будто не заметил, что металл вонзился в его живот. Он был поглощен девочкой, чье тело свалилось на кучу мусора на полу погреба. Брир бросился заботливо усаживать ее за стол, забыв об осквернителях. Кэрис поймала взгляд Марти: он подтягивался, цепляясь за трубы на потолке.
— Уходим! — прокричала она.
Убедившись, что Марти услышал, Кэрис побежала вверх по лесенке. Она слышала, как Пожиратель Лезвий бежит за ними с воплем:
— Нет! Нет!
Она посмотрела через плечо. Марти достиг низа лестницы, и тут руки Брира — ухоженные, надушенные и мертвенные — схватили его. Он лягнул мясника изо всех сил, и Брир отцепился. Это задержало Марти на мгновение, не больше. Он поднялся до середины лесенки, когда преследователь снова нагнал его. Нарумяненное лицо выплыло пятном из темноты подвала: его черты, искаженные яростью, едва походили на человеческие.
