Клайв Баркер - Проклятая игра
Она не отрицала этого, просто мрачно глядела.
— Какого черта я здесь делаю? — воскликнул он. — Ты счастлива, не так ли? Боже, ты счастлива!
Было смешно думать, как он ошибался, представляя себе это «спасение». Она вполне довольна своей убогой жизнью здесь. Ее разговор о вторжениях Мамолиана — только для прикрытия. Она готова простить любое преступление Европейца, пока действует наркотик.
Он встал.
— Где его комната?
— Нет, Марти!
— Я хочу увидеть место, где он живет. Где она?
Кэрис попыталась собраться с силами. Руки у нее были горячие и влажные.
— Пожалуйста, уходи, Марти. Это не игрушки. Все это нам припомнится, когда мы подойдем к концу. Его не остановить даже ценой нашей смерти. Ты понимаешь, о чем я?
— О да, — ответил он, — понимаю.
Он дотронулся ладонью до ее лица. Дыхание Кэрис было нечистым Как и мое, подумал он, но только от виски.
— Я не невинный младенец. Я знаю, что происходит. Не все, конечно, но достаточно. Я видел страшные вещи. Я молюсь, чтобы не увидеть их снова; я кое-что слышал… Боже, я понимаю! — Как же внушить ей, чтобы она поняла? — Я напуган до полусмерти. Я никогда так не боялся.
— И на то есть причины, — сказала она холодно.
— А тебя не заботит, что случится с тобой?
— Не слишком.
— Я найду тебе наркотики, — продолжал он. — Это единственное, что держит тебя здесь. Я достану тебе их.
Появилось ли на миг в ее лице сомнение? Марти решил жать до конца.
— Я видел, как ты искала меня на похоронах.
— Ты был там?
— Почему же ты искала меня, если не хотела моего прихода?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Думала, наверное, что ты ушел с папой.
— Что я умер, ты имеешь в виду?
Кэрис посмотрела на него хмуро:
— Нет. Ушел. Куда бы он ни отправился. Потребовалось время, чтобы ее слова дошли до Марти.
Наконец он спросил:
— Ты намекаешь, что он не умер?
Она покачала головой:
— Я думала, ты знаешь. Думала, ты тоже участвовал в его бегстве.
Конечно же, старый прохиндей не умер! Великие люди не ложатся и не умирают просто так, за сценой. Они пережидают антракт — почитаемые, оплаканные и очерненные, — а потом появляются снова, чтобы сыграть финальную сцену. Сцену смерти. Или свадьбы.
— Где он? — спросил Марти.
— Я не знаю, и Мамолиан тоже. Он пытается заставить меня разыскать его, как я разыскала Тоя, но я не могу. Я больше не нахожу направления. Я однажды пыталась найти тебя, и бесполезно. Я едва могу найти путь к парадной двери.
— Но ты нашла Тоя?
— Это было вначале. Теперь… я истощена. Я сказала ему, что это больно. Как будто что-то собирается вломиться внутрь тебя.
Боль, прошлая и настоящая, отразилась на ее лице.
— И ты все еще хочешь остаться здесь?
— Это скоро закончится. Для всех нас.
— Пойдем со мной. У меня есть друзья, они помогут! — уговаривал ее Марти, хватая за запястья. — Боже милостивый, разве ты не видишь, что нужна мне? Пожалуйста, ты нужна мне!
— Во мне нет смысла. Я слаба.
— И я. Я тоже слаб. Мы стоим друг друга.
Эта мысль, кажется, понравилась Кэрис своим цинизмом. Она немного подумала и очень тихо ответила:
— Может быть, и так.
На ее лице отразились неуверенность и сомнение. Потом она сказала:
— Я оденусь.
Марти крепко обнял ее, вдыхая запах ее немытых волос. Он прекрасно понимал, что первая победа может оказаться последней, но все равно чувствовал радость. Она нежно разомкнула его объятия и начала одеваться. Ее застенчивость подсказала Марти, что нужно отойти. Он вышел на лестничную площадку. Гул снова наполнил уши. Казалось, теперь он звучал гораздо громче. Включив фонарь, Марти поднялся к комнате Мамолиана С каждым шагом он чувствовал, что шум нарастает; гудели доски лестницы и стены — живое присутствие.
На верхней площадке была только одна дверь. Комната за ней занимала весь этаж. Мамолиан, как истинный аристократ, занял самое лучшее и безопасное помещение. Дверь была открыта: Европеец не боялся вторжения. Марти толкнул ее, и она отворилась на несколько дюймов, но луч фонаря с неохотой проник в темноту на длину руки. Марти стоял на пороге, как ребенок, застывший в сомнениях перед поездом призраков в парке аттракционов.
С той минуты, как он познакомился с Мамолианом, Марти испытывал по отношению к нему жгучее любопытство. Без сомнения, Европеец был злом; возможно, имел ужасающую способность к насилию. Но так же, как лицо Мамолиана проявилось в чертах Кэрис, другое лицо проглядывало изнутри Европейца. И таких других лиц у него, вероятно, было немало. Полсотни лиц, одно другого страннее, восходили к некоему первоначальному виду, древнее Вифлеема. Марти увидел его только раз, не так ли? Всего один взгляд в древность. Собравшись с силами, он рванулся в живую темноту комнаты.
— Марти! — Что-то блеснуло перед ним, словно пузырь взорвался в голове, когда Кэрис его позвала: — Марти! Я готова!
Гул в комнате усилился, когда он вошел. Как только Марти отступил назад, он перерос в стон разочарования.
«Не уходи! — звучало в этом стоне. — Зачем уходить? Она подождет. Пусть она ждет. Побудь немного над ней и посмотри на то, что увидишь».
— Времени нет, — сказала Кэрис.
Почти рассерженный тем, что его отзывают, Марти закрыл дверь и спустился.
— Я плохо себя чувствую, — сказала Кэрис, когда он подошел к ней на нижней площадке.
— Это он? Он пытается проникнуть в тебя?
— Нет. Просто меня мутит. Я и не подозревала, что так ослабела.
— Снаружи моя машина.
Марти подал ей руку для поддержки. Кэрис отмахнулась.
— Я забыла пакет с вещами, — сказала она. — В комнате.
Он вернулся и как раз взял пакет в руки, когда Кэрис издала легкий жалобный звук и споткнулась о ступеньку.
— Ты в порядке?
— Да, — ответила она.
Когда он появился на лестнице со свертком, она бросила на него мертвенный взгляд.
— Дом хочет, чтобы я осталась, — прошептала она.
— Ничего, это пройдет, — проговорил Марти и пошел впереди нее, чтобы она снова не споткнулась.
Они дошли до холла без происшествий.
— Мы не сможем выйти через парадную дверь, — сказала она. — Она закрыта на два замка снаружи.
Они пошли обратно через холл и вдруг услышали шум: без сомнений, кто-то открыл заднюю дверь.
— Черт, — ругнулся Марти шепотом.
Он выскользнул из-под руки Кэрис, тихо прошел во тьме к парадной двери и попытался открыть ее. Как и предупреждала Кэрис, дом заперли на два замка. Марти ощутил, как нарастает страх, но сквозь сумятицу в голове зазвучал тихий голос. Он знал, что это голос комнаты наверху.
