Борис Терехов - Переводчик «Переводчика»
Приблизившись почти вплотную, Артур занес надо мной свое оружие — окровавленную монтировку. Помедлил секунду, и обрушил ее на мою голову. Но в последнее мгновение я сумел уклониться, перехватил его руку и, изловчившись, вырвал монтировку. Потом примерился и сам с силой ударил Штукатуренко туда, куда накануне показывала мне его жена — в левый висок. Издав утробный звук, он скривился от боли, по-пьяному зашатался и упал.
Несколько долгих минут я стоял над его неподвижным телом, распластанным на полу в нелепой позе, и не мог даже пошевелиться. Соображал я очень скверно и туго, словно преодолевая густую вязкую пелену.
Усилием воли я стряхнул с себя оцепенение. Отшвырнул монтировку и подошел к Диане. Как и Артур, она была мертва. Кровь из ужасных ран, зиявших на голове моей подруги, перепачкала ее длинные каштановые волосы. На заострившемся лице Дианы застыла целая гамма чувств и переживаний — от животного страха до детской обиды. Вся она как-то съежилась и сделалась удивительно маленькой и жалкой.
Я стянул с кушетки пару простыней, прикрыл ими тела мертвых супругов Штукка и на негнущихся ногах поковылял на веранду. Здесь я вспомнил, что в моем холодильнике хранится бутылка «ржаной». Достал ее и отхлебнул водки прямо из горлышка. Это меня отрезвило, и я обрел способность сколько-нибудь здраво рассуждать. Сейчас мне нужно было понять, что же со всеми нами произошло.
Получается, что Диана не убила мужа, а только оглушила. Артур потерял на время сознание. Потом, придя в себя, вылез из багажника — благо, я неплотно прихлопнул крышку — пробрался в мой дом и, ослепленный чувством мести, накинулся с монтировкой на спящую жену. Я видел, насколько трагически это завершилось.
Ясно, что отношения между ними накалились до предела — и каждый был готов убить другого. Надо же, до чего довела их супружеская жизнь. Вот и женись после этого. Нет, холостяком быть гораздо спокойнее.
Далее, немаловажная деталь — в их семейные разбирательства случайно оказался замешан я. Мне пришлось убить Артура. Разумеется, я защищался. Принял, деликатно выражаясь, вынужденные меры самообороны. Но факт-то остается фактом! Я нанес мужу Дианы удар, вызвавший его смерть.
В дверь тихонько постучали — и меня чуть не разбил паралич. Кого еще там принесла нелегкая?!
Хотя так может оно было и к лучшему. Какая разница кто это: сотрудники милиции, госбезопасности или же члены клуба собаководов — мне было решительно все равно.
Но на веранду осторожно, боком, проскользнула служащая коммерческого банка — моя соседка, Ирина Трубникова. Она была взволнована и одета явно второпях.
— Валентин, вы дома? — спросила она.
В другой бы раз я обязательно иронизировал бы на этот ее чисто риторический вопрос. Но только не сейчас.
— Да, — хрипло отозвался я.
— Вы не видели моего кота?
— Видел. Утром.
— Где?
— На своем участке. Под кустом смородины.
— Понятно. Впрочем, Мурзик — это лишь предлог, — призналась Ирина. — Я услышала у вас какой-то странный шум. Времена нынче тревожные — кругом сплошные маньяки да террористы. А кроме нас двоих, в соседних домах никого больше нет. Все разъехались на будние дни. Я испугалась и решила… Ой, мамочки! Что это?! — заметила она в смежной комнате на полу тела, прикрытые окровавленными простынями, и, прижав ко рту ладошку, попятилась к выходу.
— Погодите, Ирина, — поспешно поднимаясь, попросил я. — Не уходите! Не надо!
— Хорошо. Но вы не приближайтесь ко мне.
— Не буду.
— Стойте, где стоите.
— Стою.
— Что с ними? — прошептала она и, указывая пальцем на мертвые тела, продолжала отступать к двери.
— Они того… лежат. Но не бойтесь, Ирина. Погодите. Сейчас я вам все объясню.
— Что случилось?
— Полный кошмар — иных слов и не подберешь. Понимаете, это — мои друзья, Артур и Диана. Супруги — Штукка.
— Какая еще штука?
— Нет никакой штуки. Это их фамилия — Штукка. С двумя «к» на конце.
— Запутали вы меня совершенно. Ладно, пускай будут Штуками, — согласилась Ирина.
— Ну вот, они были у меня в гостях. Мы сидели, разговаривали, пили виски, шутили. А потом они вдруг серьезно повздорили. Точнее, разругались насмерть. Будто с цепи сорвались. — Я, разумеется, врал. Но весьма близко к истине. Не обрушивать же на Ирину сразу всю правду. — Результат выяснения их отношений налицо.
— Результат — страшный. Но почему, Валентин, у вас все руки измазаны в крови? — с подозрением спросила она.
— Верно. Они у меня и впрямь — в крови, — посмотрел я на свои руки. — Дело в том, что я хотел оказать им медицинскую помощь. Естественно, прикасался к Артуру и Диане. Но я же не доктор, и ничем не сумел им помочь. Впрочем, доктор был бы уже тут тоже бессилен.
— А это что за железка валяется у вас на полу? — поинтересовалась Ирина.
— Эта? Что у порога? Обычная монтировка, — болезненно поморщившись, ответил я. — Да, обычная монтировка. Она же — орудие убийства.
— Неужели? Но странно, Валентин. Получается, что они убивали друг друга одним и тем же предметом?
— Ну, не совсем, — протянул я.
— Значит, не совсем. Но почему вы их не разняли? Не растащили? Почему не звали никого на помощь?
— Легко, Ирина, вам сейчас говорить. Почему не разнял? Не растащил? Не позвал? Но причина есть — я попросту не успел. Я был наверху, в мансарде, когда они сцепились между собой. Проверял свой перевод одного американского рассказа. Нет, честно. Я же не ожидал от них ничего подобного, — произнес я, несколько смущенный ее напором.
— Послушайте, к вам приехали гости, а вы идете проверять какой-то там свой перевод американского рассказа? С вашей стороны это, по крайней мере, невежливо.
— Так уж вышло.
— Валентин, ответьте откровенно: это вы их убили? — спросила она высоким звенящим голосом.
— Нет, не я! Да и зачем?! Артур и Диана мои давние друзья. Между нами всегда были добрые товарищеские отношения.
— Возможно, что и были.
— Ирина, во мне от природы нет никаких преступных наклонностей. Потом, у меня отсутствует мотив. От их смерти я ничего не выигрываю. Кроме разве одних неприятностей.
— Ну, мало ли, Валентин? — вскинула она искусно выщипанную бровь. — Я не знаю.
— Не существует никаких «мало ли». Советую тебе, Ирина, работать не в банке, а в милиции, — буркнул я, переходя в обращении к ней на «ты». Ситуация вполне это позволяла.
— Кстати, о милиции. Ты ее вызывал? — спросила Ирина, также переходя на «ты».
— Собирался им позвонить. Но, понимаешь, в моем доме произошло два убийства. Я — единственный свидетель. На кого, прежде всего, падет подозрение? На меня. А тебе самой известны методы сотрудников наших доблестных внутренних органов. Они добьются признания в том, чего ввек не совершал. Поэтому сначала мне хотелось немного отойти от случившегося.
