Борис Терехов - Переводчик «Переводчика»
Итак, решение было принято. Нужно было садиться и писать.
В своем рассказе я, конечно, должен сохранить всю основную канву событий. Вот именно — всю, без всяких изменений. Что произошло, то произошло. Зато дальше, с этого самого места, я вправе сочинить все что угодно. И финал у меня обязательно будет благополучным. Никто не погибнет и не пострадает. Более того, каждый обретет свое счастье. Естественно, не заоблачное — не сотворенное из мыльных пузырей — а заслуженное. Счастье, вытекающее из логики развития собственного характера и особенностей индивидуального поведения.
Но главное — все, что я напишу, в ближайшее же время воплотится в реальности.
Артур и Диана заживут спокойной размеренной семейной жизнью. В мире и согласии. С мелкими радостями и крупными приобретениями. Артур наладит отношения со всеми своими компаньонами и откроет еще несколько больших продуктовых магазинов. Диана, ради развлечения, пойдет учиться на какие-нибудь экстравагантные курсы. Африканской кухни или восточных единоборств. Да, и перекрасит волосы, скажем, в ярко-рыжий цвет. И, чтобы подстраховаться, сходит на прием к врачу-гинекологу.
Наум вернется на прежнюю должность в журнале, заработает много-много денег и женится на Регине. Или на хозяйке придорожного кафетерия? Хотя вряд ли. Скорее всего, он так и останется холостяком. В общем, решать что-либо за Гольца я не берусь.
Варвара избавится от значительной части собственных недомоганий и похудеет. Сына Женьку она положит на лечение в хорошую наркологическую клинику.
Ирина продолжит успешно трудиться в коммерческом банке и станет, наконец, приличнее одеваться на садовом участке. В следующем году она вырастит на зависть соседкам великолепную савойскую капусту и соберет богатый урожай иных овощей и фруктов.
Меня же пригласят на новую перспективную работу с высоким окладом. Я не заболею и скоропостижно не скончаюсь. Моя дача не сгорит, городскую квартиру не обворуют, а машину «Ниву» не угонят. Деньги, отложенные на черный день, в сбербанке не обесценятся. Я брошу курить и займусь спортом. Ну, хотя бы, буду совершать утренние пробежки…
Потом, почему бы мне не начать посещать дорогие рестораны и не отдыхать на модных курортах? Не попробовать, черт возьми, играть в казино и на скачках? Всего этого не делал по простой причине — из-за недостатка средств.
Что касается моих взаимоотношений с Ириной, то о том, как они сложатся, мне предстояло еще основательно поразмыслить.
Я отвинтил колпачок своей китайской ручки с золотым пером, откусил яблоко и старательно вывел на чистом листе бумаги название рассказа — «Переводчик».
Эпилог
Я сидел в шезлонге на золотистом гавайском пляже. Потягивал португальский портвейн и смотрел, как проносились чайки над темно-изумрудными океанскими волнами. Рядом со мной в расслабленной позе и более чем откровенном купальнике располагалась Джейн Труба. Нужно признать, что формы она имела поистине восхитительные. Я провел ладонью по ее загорелому бедру и ноге. Джейн сняла солнцезащитные очки, улыбнулась и чуть картинно облизнула пухлые губы.
Скоро к нам должны были подойти наши друзья: Стоун с Дианой, Артур с Мелиссой, Наум с Региной, хозяйкой придорожного кафетерия.
Вместе с ними, как обычно, мы отправимся сначала обедать в ресторан, а после — в казино играть в рулетку. Подозреваю, что в баре казино с утра уже прохлаждается сынок Варвары Марковны со своей подружкой-француженкой. Кстати, в последнее время Женьке поразительно везет в азартные игры.
Мне все нравилось в моей нынешней жизни. И теплый мягкий климат, и окружение красивых женщин и верных друзей, и местные смуглолицые обитатели, их вежливое ненавязчивое обслуживание…
Правда, каюсь, что в рассказе у меня получилось не совсем так, как я планировал вначале. Творчество — непредсказуемый процесс. Я несколько увлекся описанием собственных желаний. Под конец же рассказ и вовсе вышел из-под моего контроля. Но не велика беда. Повторяю, мне нравилась моя жизнь.
Единственное, чего не хватало — яблок с привередливого дерева на моем дачном участке. Странно, но их кисло-сладкий вкус всегда давал мне ощущение реальности бытия. Еще вызывал мое недовольство Блейн-младший. Кажется, что я постоянно находился под его неусыпным наблюдением. Вот и сейчас он следил за нами с Джейн из окна второго этажа прибрежного отеля. Прямо-таки настоящий чирей! Или нарыв?! Хотя без разницы!
Но, с другой стороны, разве можно было всерьез сердиться на плод собственного воображения?! Я же сам его придумал — и теперь мне никуда от него не деться!
Впрочем, имелся и противоположный вариант — что это Блейн меня придумал. И что я всего лишь литературный герой, неожиданно обретший плоть и кровь. Точно уж и не знаю…
