Лорел Гамильтон - Жертва всесожжения
Дольф расхохотался, и это был последний звук в телефоне. За пять лет, что мы вместе с ним работали, никогда я не слышала от него «до свидания». В телефоне, я имею в виду.
Не успела я повесить трубку, как телефон зазвонил снова. Это был Пит Мак-Киннон.
– Привет, Пит. Только что говорила с Дольфом, он сказал, что ты хочешь меня видеть у главного здания Церкви.
– Он тебе сказал, зачем?
– Что-то там связанное с Малкольмом.
– Тут собрались все люди из Церкви и вопят на нас, чтобы мы не дали изжариться их главному боссу. Но когда мы открыли дверь, чтобы посмотреть, там у западной стены были вампиры без гробов, и двое из них задымились. Если мы подпалим Малкольма, пытаясь его спасти... скажем так: отчет о такой работе мне бы не хотелось писать.
– А что ты хочешь, чтобы я сделала? – Что-то я последнее время злоупотребляю этим вопросом.
– Нам надо знать, можно ли без риска оставить его в покое, пока он сможет встать сам, или решить, как его вытаскивать. Вампир может утонуть?
Странный какой-то вопрос.
– Если вода не святая, у вампиров с ней проблем не бывает.
– Даже с текучей?
– Ты молодец, хорошо подготовился.
– Стараюсь самосовершенствоваться. Так как насчет текучей воды?
– Насколько мне известно, вода не является препятствием – как текучая, так и иная. А что?
– Ты никогда не была в доме после пожара?
– Нет.
– Если подвал не герметичен, он будет полон воды. Под завязку.
Может ли вампир утонуть? Хороший вопрос. Я не знала точно. Может, и да, и потому в фольклоре говорится о текучей воде. А может, это как слухи о вампирах, умеющих перекидываться, – чистейшая выдумка.
– Они не всегда дышат, так что, думаю, утонуть они не могут. То есть если вампир проснется в гробу под водой, он может просто перестать дышать, пока не вылезет. Но, честно говоря, стопроцентной уверенности у меня нет.
– А ты можешь сказать, как там Малкольм, не спускаясь в подвал?
– Правду сказать, не знаю. Никогда не пробовала.
– Попробуешь?
Я кивнула, поняла, что он меня не видит, и сказала:
– Конечно. Но ты у меня в списке второй, а не первый, к сожалению.
– Ладно, только побыстрее. Тут репортеры кишмя кишат, и между ними и членами Церкви нам не слишком уютно.
– Спроси их, единственный ли там Малкольм или есть и другие вампиры. И еще спроси, усилен ли подвал стальным каркасом.
– А зачем было бы его усиливать?
– Часто подвалы, где спят вампиры, имеют бетонные потолки, усиленные стальными балками. В подвале церкви окон нет, так что его, быть может, проектировали специально в расчете на вампиров. Думаю, вам следует это знать, на случай, если вы соберетесь вскрывать пол.
– Соберемся.
– Отведи кого-нибудь из верующих скандалистов в сторонку и поспрашивай. Ответы тебе все равно нужны, а у них будет иллюзия, будто что-то делается, пока меня нет.
– Самая лучшая идея, предложенная мне за последние два часа.
– Спасибо. Приеду как только смогу, обещаю. – Тут у меня возникла мысль. – Постой, Пит. Есть у Малкольма человек-слуга?
– Тут полно народу с укусами вампиров.
– Нет, настоящий человек-слуга есть?
– Я думал, что это просто человек с одним-двумя вампирскими укусами.
– Я тоже когда-то так думала. Человека с парой укусов вампы называют Райнфельд – по имени персонажа из романа «Дракула».
Когда-то я спросила Жан-Клода, как их называли до выхода книги. «Рабы», – ответил Жан-Клод. Задай глупый вопрос...
– Так что такое слуга-человек? – спросил Пит. Он мне напомнил Дольфа.
– Человек, привязанный к вампиру посредством так называемых меток. Это некоторая мистико-магическая фигня, но она создает между слугой и вампиром связь, которая позволит нам проверить, как там Малкольм.
– Это у любого вампира может быть слуга?
– Нет, только у Мастера, да и то не у каждого. Никогда не слыхала о слуге Малкольма, но он мог бы себе завести, если бы хотел. Все равно стоит проверить. Если выяснишь до моего прибытия, позвони. Дольф сказал, что вокруг тоже творится заваруха.
– И был прав. Город просто спятил. Пока что мы сумели локализовать пожары в нескольких зданиях, но если эти психи будут действовать и дальше, нам не справиться. Сейчас не скажешь, сколько домов в городе выгорит.
– Надо узнать, кто за этим стоит.
– Это да, – согласился Пит. – Ладно, приезжай поскорее.
Он говорил, будто верил, что я могу помочь. Мне бы его уверенность. Я не знала, смогу ли я заниматься этой ерундой при дневном свете. Когда-то мне говорили, что единственная причина, по которой я не могу поднять мертвого в полдень, – потому что сама думаю, будто не могу. Кажется, сегодня придется это проверить. Сомнение – самый большой враг любой магической и экстрасенсорной способности. Сомнение в себе – самоисполняемое пророчество.
– Приеду, как только смогу.
– Ладно, врать не буду. Мне легче от того, что на месте окажется человек, разбирающийся в вампирах. Копов стали уже обучать, как работать с противоестественным, но пожарников пока этой фигне не учат.
Мне никогда не приходило в голову, что пожарникам приходится иметь дело с монстрами почти столько же, сколько полицейским. Они не гоняются за монстрами, но входят к ним в дома. А это может быть настолько же опасно – в зависимости от того, понимает ли упомянутый монстр, что ты пришел ему на помощь, или нет.
– Я приеду. Пит.
– Ждем. Пока.
– Пока, Пит.
Я повесила трубку и пошла за кобурой и рубашкой. Наплечная кобура с топом как-то не гармонирует.
35
Я переоделась в синюю тенниску и не наткнулась на Ричарда. Вода уже не шумела, но он не вышел. Мне не хотелось сейчас его видеть, особенно полуголого. Хотелось убраться от него подальше. Так что мне повезло, что заварилась каша – профессионально выражаясь. Полицейская работа могла утащить меня из дому на весь день. И хорошо.
Приехала «скорая», и Зейна погрузили внутрь, Черри поехала с ним. Мне было неловко, что я не еду, но от нее больше было бы толку. Полиция на труп все еще не приехала. Мне не нравилось, что они будут расспрашивать всех без меня, но надо было ехать. Это обстоятельство вызвало у меня облегчение, за что моя совесть выдала мне парочку уколов, но не очень сильных.
Ронни снова сидела на диване, и не успела я войти, как она спросила:
– Меня сегодня посадят за решетку?
Я встала перед ней на колени, взяла ее неестественно холодные руки в свои.
– Ронни, ты его не убивала.
– Я отстрелила ему череп. Что у тебя за патроны?
– Я ему всадила две пули в грудь. От сердца у него осталось очень мало – ложка не наскребется.
Она закрыла глаза:
