Лорел Гамильтон - Жертва всесожжения
– Пусть так, Дольф.
Он надолго замолчал, поэтому я спросила:
– Ты еще здесь?
– Что ты от меня скрываешь, Анита?
– Да неужто я стала бы от тебя что-то скрывать?
– И глазом не моргнула бы.
Что-то вертелось у меня в голове, что-то насчет сегодняшней даты, но я не могла ухватить.
– Чем-то сегодняшняя дата примечательна.
– Чем? – спросил он.
– Не знаю. Чем-то. Я тебе нужна сегодня?
– Почти вся эта хрень с противоестественной подоплекой, и поэтому каждый постовой и каждый начальник зовет нас. Так что нам действительно каждый человек нужен. Были нападения на отделения изоляции монстров в главных больницах.
– Господи, Стивен! – ахнула я.
– С ним ничего не случилось, у них у всех все в порядке, – ответил Дольф. – Туда пытался вломиться один тип с девятимиллиметровым пистолетом. Ранен коп, стороживший у дверей.
– Тяжело ранен?
– Выживет.
В голосе Дольфа не было слышно радости, и не только из-за раненого копа.
– А что случилось с бандитом?
Дольф рассмеялся – резко, коротко.
– Один из «кузенов» Стивена так швырнул его в стену, что у парня треснул череп. Сестры показывают, что нападавший собирался всадить пулю точно между глаз копу, когда его... остановили.
– Значит, кузен Стивена спас жизнь полисмену.
– Ага.
– Не слышу радости в твоем голосе.
– Анита, смени тему.
– Извини. Что мне делать?
– Там распоряжается детектив Пэджетт. Отличный коп.
– От тебя это похвала немалая. Но почему мне слышится какое-то «но»?
– Но, – сказал Дольф. – У него пунктик насчет монстров. И надо, чтобы кто-то его подержал за руки, а то в компании кровавых оборотней он может увлечься.
– Так мне побыть нянькой?
– Тут твой выход, Анита. Никого больше я послать не могу. Я думал, тебе эта роль по душе.
– По душе, и спасибо.
– И не застревай там на целый день, Анита. Постарайся обернуться побыстрее. Пит Мак-Киннон только что звонил и спрашивал, нельзя ли тебя одолжить.
– Очередной поджог?
– Да, но это не его любимый запальник. Я уже сказал, что в Церковь Вечной Жизни кинули зажигательную бомбу?
– Да.
– Так там Малкольм.
– Черт, – сказала я.
Малкольм был Билли Грэмом среди нежити, основателем быстро растущей конфессии в нашей стране. Это была церковь для вампиров, но людей туда принимали. На самом деле их приход даже поощрялся. Хотя сколько времени после этого они оставались людьми – вопрос дискуссионный.
– Меня удивляет, что его дневное убежище было так очевидно.
– То есть?
– Обычно Мастера много времени и сил тратят на то, чтобы скрыть свое место дневного отдыха – во избежание подобных вариантов. Он мертв?
– Чертовски интересный вопрос, Анита.
– Ты меня понял.
– Этого никто не знает. Мак-Киннон тебе расскажет больше. Сначала езжай в больницу, потом к нему. Когда приедешь к нему, позвони. Я тогда уже буду знать, куда тебе ехать дальше.
– Ты Ларри звонил?
– Думаешь, он способен быть солистом?
Я секунду подумала.
– В противоестественных событиях Ларри разбирается.
– Я слышу несказанное «но», – передразнил меня Дольф.
Я рассмеялась.
– Чертовски долго мы вместе с тобой работаем. Дело в том, что он не стрелок. И это вряд ли изменится.
– Многие из хороших копов не лучшие стрелки, Анита.
– Коп может служить двадцать пять лет и ни разу оружия не достать. Истребителям вампиров такая роскошь недоступна. Мы идем на работу, собираясь убивать. И те, кого мы хотим убить, это знают.
– Если у тебя только и есть, что молоток, Анита, все вопросы начинают казаться гвоздями.
– Я «Массад Аюб» тоже читала, Дольф. И не считаю пистолет единственным решением.
– Ясно, Анита. Я позвоню Ларри.
Я хотела попросить «проследи, чтобы его не убили», но промолчала. Дольф не подставит его нарочно, а Ларри уже взрослый. И заработал право рисковать, как всякий другой. Но как-то кошки скребли на душе, что он сегодня будет выступать без моей поддержки. Называется «отвязать от маминой юбки». Больше похоже на ампутацию конечности.
И вдруг я вспомнила, чем так важна сегодняшняя дата.
– День очищения! – сказала я.
– Чего?
– В учебниках истории этот день называется Днем очищения. Вампиры называют его «Инферно». Двести лет назад объединенные силы армии и церкви в Германии, Англии, да почти в каждой европейской стране, кроме Франции, сожгли всех вампиров и всех, подозреваемых в сочувствии к вампирам, за один день. Разрушения были страшные, и много погибло невинных людей, но пламя сделало свою работу, и в Европе стало куда меньше вампиров.
– А почему Франция осталась в стороне?
– Некоторые историки считают, что у короля Франции была любовница-вампирша. Якобинцы потом в какой-то момент пустили пропаганду, что все дворянство состояло из вампиров, что, конечно, правдой не было. Некоторые объясняют этим популярность гильотины, которая убивает и живых, и нежить.
Где-то посередине этой мини-лекции я поняла, что могу спросить Жан-Клода. Если он разминулся с Французской революцией, то ненамного. И почему я об этом не подумала? Да потому, что не всегда в голове укладывалось, как это мужчина, с которым я сплю, может быть на триста лет старше меня. Вот вам и пропасть между поколениями, и не судите меня за то, что я старалась быть нормальной там, где возможно. А спрашивать своего любовника, что случилось еще при жизни Джорджа Вашингтона и Томаса Джефферсона, определенно нормальным не является.
– Анита, что там с тобой?
– Извини, Дольф. Задумалась.
– Мне надо знать, о чем?
– Да нет, наверное.
Он оставил тему. Еще несколько месяцев назад Дольф заставил бы меня говорить, пока не решил бы, что я рассказала ему все обо всем. Но сейчас, если мы хотели оставаться сотрудниками, не говоря уже о том, чтобы друзьями, некоторые темы лучше было не затрагивать. Наши отношения полной откровенности не выдержали бы. Так было всегда, но вряд ли Дольф это понимал до последнего времени.
– Понятно. День очищения.
– В разговоре с вампирами постарайся этого названия не употреблять. Говори «Инферно», иначе получается, как если бы еврейский холокост назвать расовым очищением.
– Я понял твои слова. А ты не забудь, работая для полиции, что у кого-то в контракте твое имя.
– Как, Дольф, ты меня действительно любишь?
– Не слишком на это рассчитывай, – ответил он.
– Ты лучше сам себя береги, Дольф. А то, если с тобой что-нибудь случится, командовать будет Зебровски.
Дольф расхохотался, и это был последний звук в телефоне. За пять лет, что мы вместе с ним работали, никогда я не слышала от него «до свидания». В телефоне, я имею в виду.
