Лорел Гамильтон - Жертва всесожжения
По обе стороны от них стояли копы в форме, по стойке «смирно». У одного из них рука вроде бы небрежно лежала на рукоятке пистолета. Кобура была уже расстегнута. И это меня обозлило.
Я подошла к нему слишком близко, нагло вторгаясь в его личное пространство.
– Застегнули бы вы ее, полисмен, пока у вас оружие не отобрали.
Он мигнул светлыми глазами:
– Простите, мэм?
– Употребите кобуру для того, для чего она предназначена, или отойдите от этих людей.
– В чем дело, Мэрдок?
К нам шел высокий тощий человек с копной темных кудрей. Костюм на его костях болтался, как чужой. Лицо занимала пара огромных синих глаз. Если не считать роста, он был похож на двенадцатилетнего мальчишку, напялившего папин костюм.
– Не могу знать, сэр! – ответил Мэрдок, глядя прямо перед собой. Могу поспорить, он из армии или хотел там служить. Было такое ощущение, что он все же косит под военного.
Высокий повернулся ко мне.
– В чем, простите, дело, детектив?.. – Он оставил длинный пробел для имени.
– Блейк, Анита Блейк. Работаю с Региональной Группой Расследования Противоестественных Событий.
Он протянул мне руку с выпирающими костяшками и пожал мою чуть слишком энергично, но не давил. Он не пытался меня испытывать – просто был рад меня видеть. От его прикосновения у меня заколола кожа – у копа были сверхчувственные способности. Первый такой коп на моей памяти, если не считать специально нанятую ведьму.
– Вы, наверное, детектив Пэджетт, – сказала я.
Он кивнул и выпустил мою руку, чудесно улыбаясь. От этой улыбки он показался даже еще моложе. Не будь он ростом почти с Дольфа, ему трудно было бы внушать людям повиновение. Но многие считают: высокий – значит старший. Я всю жизнь борюсь с обратной реакцией.
Он взял меня за плечи и отвел в сторону от вервольфов. Его рука на моих плечах меня не слишком смущала. Будь я мужчиной, он бы этого не сделал. Я отошла с ним, а потом отступила от его рук. Не демонстративно – просто отступила. Кто сказал, что я не становлюсь мягче с возрастом?
– Расскажите, что у вас, – сказала я.
Он рассказал. В общем, все это я уже слышала от Дольфа. Единственное дополнение – что это Лоррен впечатала бандита в стену, и это объясняло ее слезы. Она, очевидно, думала, что ее посадят за решетку. Я не могла обещать, что этого не случится. Если бы она была человеком и женщиной и только что спасла бы жизнь полисмена, по неосторожности убив бандита, она бы в тюрьму не попала – в наши дни. Но она не была человеком, а Фемида не слепа и весы ее не ровные, как бы нам ни хотелось верить в обратное.
– Давайте я проверю, правильно ли я поняла. Полисмен у дверей был ранен. Нападавший направил пистолет в голову раненого и собирался произвести контрольный выстрел, когда эта женщина сбила его с ног. По инерции они оба влетели в дальнюю стену, и он ударился головой. Это все верно?
Пэджетт заглянул в свои записи:
– Да, все так и было.
– Отчего она в наручниках?
Он вытаращил глаза и выдал мне великолепную мальчишескую улыбку. Обаятельный парень этот детектив Пэджетт. Не важно, что он напоминал пугало, зато умел выезжать на шарме. По крайней мере с женщинами. Но я могла спорить, что на Лоррен он подействовал еще меньше, чем на меня.
– Она же ликантроп, – сказал он с улыбкой, будто это все объясняло.
– Она вам это сказала? – спросила я.
– Нет, – удивленно ответил он.
– Вы решили, что она оборотень... почему?
Улыбка его увяла, сменившись гримасой – скорее недовольной, чем гневной.
– Она сумела толкнуть мужчину в стену так, что у него череп раскололся.
– Старые бабушки поднимают автомобили, чтобы вытащить внуков. Они тоже ликантропы?
– Нет, но...
Лицо его замкнулось, готовое к отпору.
– Мне говорили, что вы не особо любите оборотней, Пэджетт.
– Мои личные чувства не влияют на мою работу.
Я расхохоталась, и он вздрогнул.
– Пэджетт, наши личные чувства всегда влияют на нашу работу. Я приехала взвинченной, потому что поругалась с бывшим кавалером, и накинулась на Мэрдока из-за расстегнутой кобуры. Почему вы не любите ликантропов, Пэджетт?
– У меня от них мурашки ползут по коже.
Меня осенило.
– В буквальном смысле?
– То есть?
– В присутствии оборотней у вас действительно покалывание кожи?
Он глянул на остальных копов, наклонился и понизил голос, и я знала, что угадала правильно.
– Будто жуки ползут по всему телу, стоит мне оказаться рядом с ними.
Он уже не выглядел двенадцатилетним. Страх и отвращение добавили ему столько лет, что он выглядел ближе к тридцати, чем к двадцати.
– Вы ощущаете их энергию, ауру.
Он отдернулся:
– Черта с два!
– Послушайте, Пэджетт, я поняла, что вы экстрасенс, как только пожала вашу руку.
– Фигню городите! – ответил он. Он боялся. Боялся сам себя.
– Дольф объявил, что ищет всех копов, имеющих в этой области способности. Почему вы не подали заявление?
– Потому что я не урод.
– Ага, вот и правда выплыла. Вы не ликантропов боитесь, вы себя боитесь.
Он замахнулся кулаком – не на меня, просто надо было куда-то девать злость.
– Вы ничего обо мне не знаете!
– У меня от них тоже мурашки ползут по коже, Пэджетт.
Это его успокоило – слегка.
– И как же вы выдерживаете возле них?
Я пожала плечами:
– Привыкаешь.
Он замотал головой, его почти передернуло.
– Я бы никогда не привык.
– Они это делают не нарочно, детектив. Одни оборотни лучше умеют прятать свою суть, другие хуже, но все они выделяют больше энергии в момент сильного волнения. Чем больше вы их допрашивали, тем они сильнее напрягались, тем больше выделяли энергии и тем хуже вам было.
– Я был с этой женщиной наедине в комнате, и мне казалось, что у меня сейчас шкура сползет с мяса.
– Погодите-ка, наедине? Вы ей зачитали ее права?
Он кивнул.
– Она вам что-нибудь сказала?
– Ни слова.
– А остальные?
– Мужчины ни в чем не виноваты.
– И свободны уйти, если хотят?
– Тот, большой, ее не оставит, а второй в палате с двумя ранеными. Говорит, что не может бросить их без охраны. Я ему сказал, что мы их сами можем охранять, он ответил, дескать, сами видите, что не можете.
Я была согласна с Кевином.
– У вас есть свидетели, показывающие, что она не хотела причинить этому человеку вред. Он даже еще не умер. Почему же она в наручниках?
– Одного она сегодня уже убила. Я думаю, этого хватит.
– Два момента, детектив. Первое: она может разорвать эти наручники, как только захочет. Второе: будь она человеком, вы бы ее уже отпустили домой.
– Это неправда! – возмутился он.
