Карина Сарсенова - Хранители пути
— Понятное дело, сейчас тебе тяжело, — медленно приближаясь к остолбеневшему Геннадию, ласково сказала Амелия. — Ты растерян. Ты потерял себя. И обрел себя. Нового и непонятного. И не знаешь, что делать с этой потерей и этим обретением. Ты не знаешь, кто ты. Зачем ты. И что теперь будет… — подойдя почти вплотную к Геннадию, она коснулась кончиками пальцев его напрягшегося живота. Отдернув руку, резко развернулась и подбежала к смотрящему в ночь широкому окну.
— Но несмотря на твое очень странное положение, оно исполнено особой силы, которой надо воспользоваться… — заглянув в щель между тяжелыми багровыми портьерами, доверительно сообщила Амелия раскинувшемуся под окном спящему городу. Сжав в ладонях пыльную толстую ткань, она с наслаждением втягивала в себя аромат просачивавшейся в комнату ночной свежести. Рассмеявшись, она широко развела изящные белые руки, словно желая обнять открывшийся ей мир. Послушные ее движению, портьеры разъехались в стороны, и поток ничем не сдерживаемого лунного света хлынул в прозрачное оконное стекло.
Запрокинув голову, она медленно закружилась в обливавшем ее тело небесном серебре…
— Лунное светило… — закрыв глаза и всецело отдаваясь бесплотной ласке ночного света, мелодично промолвила, почти пропела Амелия. — Дарует время полусвета и полутьмы… Время, когда возможно все… Когда всякое действие приобретает невероятную мощь… Когда соединение света и тьмы порождает особую жизнь…
Приблизившись в своем странном танце к заворожено глядевшему на нее Геннадию, она обвилась вокруг его бледного тела и впилась страстным поцелуем в давно жаждавший ее касания рот.
— Кстати… — слегка отстранившись от тяжело задышавшего мужчины, вкрадчиво прошептала она. — Спасибо за то, что убил меня, — вспугнутый лунный свет заструился по ярко сияющим белым крыльям, вскинувшимся за ее спиной. — Мои полномочия и творческая сила возросли… Проверим, насколько…
— Я повинуюсь тебе, ангел третьего уровня… — облизнув пересохшие губы, выдавил задыхающийся от нетерпения Геннадий.
— Конечно, повинуешься, — улыбнулась Амелия и провела ладонью по его окаменевшей груди. — И пока ты находишься в своем промежуточном состоянии, мне нужна часть твоей силы. И то, что тебе уже не принадлежит. Ты должен отдать свой долг, проигравший демон. Хотя, кто знает, возможно, на самом деле ты победил…
Мягким толчком в грудь она заставила его лечь в замершее на полу пятно лунного света… Ее огромные белые крылья вздымались и опускались в такт синхронному движению их слившихся воедино тел…
— МИРА… — простонала Амелия, распахивая свои огромные, вспыхнувшие ярким серебряным светом глаза. Каплевидное облачко белоснежного сияния, на пике единения с Геннадием выплывшее из его сердца, поднялось и исчезло в ее бурно вздымающейся груди…
— Я отправлюсь в абсолютный мрак и приму сражение! — горящие желтым пламенем, в цвет расплавленного золота, глаза Амадео буравили стоявшего перед ним архангела ожесточенно-требовательным взглядом.
— Ты не можешь, младший ангел. Твое сознание недостаточно велико, воля не столь сильна, и ты заведомо проиграешь, — подняв руки в успокаивающем жесте, смиренно ответил Иеремиил.
— Тогда пусть пойдет ангел второго, третьего уровня или ты! Почему архангелы не идут на Самаэля? — сжав кулаки, Амадео потрясал воинственно вздыбленными крыльями.
— Никто не может бросить вызов Самаэлю на его территории! — Иеремиил покачал головой. — Ни ты, ни я, ни иные архангелы.
— А Начала? Пусть сражаются Начала!
— АМАДЕО! — улыбнувшись горячности ученика, промолвил архангел. Не спеша, он прошелся по сияющему белому пространству. Амадео не сводил глаз с его широченных длинных крыльев. Он бы отдал сейчас все на свете, лишь бы они раскрылись, готовясь вознести их обладателя на недоступную иным ангелам высоту или ввести его в битву с ненасытным злом… — Начала присутствуют везде и так. Но они не сражаются. Они творят. По Его приказу, разумеется, — отвернувшись от ученика, Иеремиил наглядно продемонстрировал ему отсутствие у него какого-либо намерения к активным действиям. Аккуратно сложенные крылья недвижимо покоились на его спине.
— Ну, так пусть… они сотворят что-нибудь! — переведя фокус своего внимания с наставника на высшие по отношению к нему Начала, не унимался младший ангел. — Надо ведь что-то делать! Не сегодня, завтра мир погибнет! А мы теряем время!
— Время всегда отпущено на решение конкретной задачи, — повернувшись к Амадео лицом, спокойно паровал архангел. — Пока что мы успешно решаем свои.
— Ничего себе решаем! — всплеснув одновременно руками и крыльями, Амадео нервно забегал по белоснежно светящейся бесконечности. — Ты же сказал, мы почти все проиграли!
— Мы проиграли несколько битв, но не всю войну, — подняв брови, возразил Иеремиил. — Друг мой, умоляю тебя, успокойся. Напоминаю: никто из нас, ангелов, не может войти в царство абсолютного мрака. Таковы Правила. Так же, как и мрак не может войти в сферу света. Все битвы происходят на нейтральной территории. А эта территория…
— Души людей, — мрачно отозвался Амадео. Словно начиная что-то понимать и целиком погрузившись в постижение этого чего-то, он смотрел перед собой неподвижным, невидящим взглядом. Ободряющая улыбка засветилась в глазах созерцавшего его усилия Иеремиила. Отчетливо и медленно он выговаривал каждое слово, стараясь донести его смысл до углубившегося в себя Амадео. — Ты прав. Это те самые пространства, где свет смешан с тьмой. Именно там происходят сражения между Самаэлем и нами. И право выбора человека — мощнейшее оружие, вложенное в руки противоборствующих сторон.
— Да, но ты же говорил, что ничто не в силах повлиять на выбор человека… — не скрывая обуревающего его изумления, Амадео уставился на учителя, открыв рот.
Иеремиил пожал плечами и в шутливом отчаянии воздел руки.
— Верно. Только человек решает, в каком направлении сделать следующий шаг. И решение должно исходить из глубины его духовного сердца, причем неважно, осознанно или нет он это делает. Человек следует преимущественной силе, светлой или темной, накопленной им в сердце за долгие годы и жизни. Поэтому любой выбор отражает сущность души. Решение, принятое в сторону зла, гасит свет в сердце, таким образом закрывая его. Выбор в пользу добра усиливает яркость света и раскрывает сердце. Чем плотнее оно закрыто, тем ближе душа к абсолютному мраку.
Чем больше оно раскрывается, тем явственнее Он проявляется в жизни человека. Полностью закрытое сердце — это смерть духовной индивидуальности, гибель души.
