Клайв Баркер - Явление тайны
Она снова сказала:
– Уничтожь его, пока он не уничтожил тебя.
– Нет уж. У Джейфа свои виды на него.
– А что же ты? До тебя ему нет дела?
– Он мой отец, и он меня любит, – сказал он с убежденностью, которая могла бы выглядеть трогательно... у здорового человека.
Она подошла к нему, продолжая говорить:
– Только послушай меня, ладно?
Он сунул Нунций в карман и достал из другого кармана револьвер.
– Как ты назвала эту штуку? – осведомился он, направив на нее оружие.
– Нунций, – она замедлила шаг, но не остановилась.
– Нет. Еще. Ты сказала что-то еще.
– Что это смертельно опасно.
Он усмехнулся.
– Вот. Смертельно. Это значит, что он может убить тебя, так?
– Так.
– Вот и хорошо.
– Нет, Томми...
– Не спорь. Я говорю, что мне нравится смерть, и я знаю, что говорю.
Она внезапно поняла, что сцена не соответствует законам жанра. В любом сценарии он держал бы ее на мушке, пока не ушел. Но у него был свой сценарий.
– Я Парень-Смерть, – сказал он и нажал на курок.
6
После случившегося в доме Эллен Грилло попытался заняться работой – еще и затем, чтобы отвлечься от всей этой массы неприятных событий. Сперва писать было легко. Он ступил на твердую почву фактов и изложил, их как можно проще, по заветам старика Свифта. Потом стал выжимать из этого статью, которую можно было бы послать Абернети.
На середине работы ему позвонил Хочкис, который предложил выпить вместе и поговорить. Он объяснил, что в городе два бара. Поприличнее – заведение Старки в Дирделле. Через час, вывалив на бумагу то из событий предыдущей ночи, что не слишком явно свидетельствовало о его умственном расстройстве, Грилло вышел из отеля и поехал в указанном направлении.
* * *Бар был почти пуст. В одном углу развалился старик, что-то напевая себе под нос, а у стойки сидели двое парней, слишком юных для выпивки. Несмотря на отсутствие публики, Хочкис снизил голос до шепота.
– Вы ничего не знаете обо мне, – начал он. – Я это понял прошлой ночью. Пора вам объяснить.
После этого он уже не умолкал. Он говорил без эмоций, но с таким глубоким чувством, что на глазах у него выступили слезы. Грилло был рад этому – это избавляло его от необходимости уточнять и задавать вопросы. Сперва Хочкис рассказал о дочери – так же ровно, не осуждая и не оплакивая ее, – просто рассказал о ней и о том, что с ней случилось. Потом он перевел разговор на других, коротко описав Труди Катц, Джойс Магуайр и Арлин Фаррел и рассказав об их дальнейшей судьбе. Грилло пытался запомнить детали, выстроить семейное древо, корни которого уходили туда, куда так часто указывал Хочкис: под землю.
– Теперь у меня есть ответ, – закончил Хочкис. – Я уверен, что Флетчер и Джейф, кто бы они ни были, виноваты в том, что случилось с Кэролайн. И с другими.
– Они сидели там все это время?
– Мы же видели, как они оттуда вышли. Да, я думаю, они ждали там все эти годы, – он отхлебнул виски. – После прошлой ночи... я так и не спал. Я пытался связать это все воедино.
– И что?
– Я решил спуститься в расщелину.
– Зачем?
– Все эти годы они должны были что-то там делать. Должны были оставить следы. Может, мы найдем там способ уничтожить их.
– Флетчера уже нет, – напомнил Грилло.
– Вы думаете? Я уже ни в чем не уверен. Ничего не исчезает, Грилло. Оно просто скрывается из виду, но не исчезает. Оно остается там, в земле. Стоит немного углубиться – и вот оно, прошлое. Каждый шаг – тысяча лет.
– Моя память не уходит так далеко.
– Но это так, – настаивал Хочкис с пугающей серьезностью. – Наша память – капля, из каких состоит океан. – Казалось, он хочет сказать еще что-то, но он промолчал.
– Твари, которых создал Джейф, похожи на подземных жителей. Вы их хотите там найти?
В ответ Хочкис смог, наконец, высказать свою мысль.
– Когда она умерла... Кэролайн... Когда моя дочь умерла, мне почудилось, что она растворилась у меня на глазах. Не разложилась, а растворилась. Словно в море.
– Вам это снилось?
– Нет. Мне с тех пор ничего не снилось.
– Всем что-то снится.
– Значит, я этого просто не помню. Так вы со мной?
– Что?
– Хотите спуститься со мной?
– Вы и правда это решили? По-моему, это просто невозможно.
– Тогда мы умрем.
– Мне нужно написать одну историю.
– Послушайте меня, мой друг, – торжественно сказал Хочкис. – Единственная история – здесь. У нас под ногами.
– Я только хочу сказать... Я страдаю клаустрофобией.
– Ничего, мы вас вылечим, – ответил Хочкис с улыбкой, которую Грилло счел успокаивающей.
* * *Хотя Хови весь день боролся со сном, к вечеру глаза его стали закрываться. Когда он заикнулся о возвращении в отель, мать решительно заявила, что ему будет удобнее здесь. Она выделила ему комнату (предыдущую ночь он провел на диване), и он удалился туда. В последние несколько дней ему изрядно досталось. Рука все еще ныла, как и спина, хотя укусы терата оказались неглубокими и быстро затягивались. Во всяком случае, это не помешало ему уснуть. Джо-Бет готовила ужин для мамы – салат, как всегда, – и за обычными домашними делами порой даже забывала то ужасное, что произошло. Потом взгляд на мамино лицо или вид блестящего нового замка на двери возвращал ее к действительности. Она уже не могла сдерживать воспоминания: боль воскрешала обиду, а та, в свою очередь, рождала новую боль. И через все это проходила усмешка Джейфа, близко к ней, чересчур близко, вот он уже тянется к ней, чтобы схватить, как Томми-Рэя... Больше всего ее пугало именно то, что она могла, легко могла встать на его сторону. Она ведь понимала то, что он ей говорил. И даже начинала испытывать к нему симпатию. И этот разговор об Искусстве и об острове, который он собирался ей показать...
– Джо-Бет?
– Да, мама.
– С тобой все в порядке?
– Да. Да, конечно.
– О чем ты думаешь? У тебя такой вид...
– Просто... о прошлой ночи.
– Ты должна выбросить это из головы.
– Можно я съезжу к Луис? Поболтаю немного?
– Ладно. Ховард останется со мной.
– Тогда я поехала.
Никто из ее городских знакомых не был более нормален, чем Луис. Она твердо и без уклонений знала, что есть добро: чтобы в мире царил мир, чтобы дети росли в любви и, в свою очередь, любили своих детей. Она знала, что такое зло: это все, восстающее против данного порядка вещей. Террористы, анархисты, сумасшедшие. Джо-Бет теперь знала, что у таких людей есть могучие союзники в ином плане бытия. Одним из них был ее отец. Поэтому для нее было очень важно общение с людьми, чьи понятия добра и зла непоколебимы.
* * *Едва она вышла из машины, как услышала шум и смех, доносящийся из дома Луис; радостные звуки после страха и стыда, пережитых ею. Она постучала. Шум звучал все громче. Внутри явно собралась целая толпа.
