Мокруха - Ширли Джон

И, подумал Прентис, если старый пердун не откроет главные ворота, то всё это насмарку.

Денёк намечался жаркий.

Из кустарников доносилось шелестящее жужжание какого-то насекомого, словно там угнездился патологический любитель игры на мараке. По ту сторону забора на камне грелась ящерка с зигзагообразным узором шкурки. Лицо Лонни было всё в грязных потёках от пыли и пота. Он был сердит и напуган до смерти. Прентис почувствовал невольное восхищение.

— Ты крутой пацан, — сказал он. Ему надо было сказать что-нибудь сентиментальное, неважно кому. Прежде чем отправиться навстречу судьбе с отчётливыми перспективами потери драгоценной жопы.

Лонни посмотрел на ранчо Дабл-Ки и сжал пальцы на рукояти старого шестизарядного «кольта» калибра 0.36, который ему дал Дракс. Револьвер висел у Лонни на поясе, в кобуре.

— Митч умер. И ты бы видел, какое было лицо у Орфи, когда они его...

— Откуда ты знаешь, что Митч умер?

— Мне Дракс рассказал. Погоди, ты тоже научишься ему верить.

— Лонни, ты и так достаточно нам помог, — сказал Прентис принуждённо. Он надеялся, что мальчик не прислушается к его совету, но продолжил: — Можем разделиться. Если хочешь, возвращайся в город.

Лонни перевёл взгляд на Прентиса. Тому почудилось, что на него наставили полицейский фонарь.

— Митч...

Он не сумел больше ни слова выдавить, иначе бы наверняка разрыдался или заорал что есть мочи от гнева.

Прентис кивнул.

— Понял. Тогда давай лезь сюда. Время почти настало.

Стояла ночь среди бела дня. Гарнер чувствовал, как у него на затылке волоски поднимаются дыбом от этого тумана. Во мгле было почти так же темно, как в густом дыму, но это был не дым. Туманом можно было дышать, хотя и без удовольствия: от него на нёбе оставался неприятный привкус. Гарнер держал пистолет, который за несколько часов перед тем был нацелен в затылок ему самому. Джефф Тейтельбаум оставил себе «Узи» — не совсем настоящий «Узи». Полуавтомат, ганзеры такие любят заказывать по почте на легальных основаниях. При каждом спуске курка барабан проворачивался, но пуль не выплёвывал.

Внешние ворота оказались без охраны, и Джеффа это, кажется, озадачило. Сломав замок, они пробрались к чёрным кованым внутренним воротам и перелезли на ту сторону. Теперь же, пробираясь в густых зарослях по соседству с каменной оградой, в облаке густого тумана, они вообще не видели, в какой стороне главный дом. Видимость в тени деревьев и кустов сократилась ярдов до тридцати, причём казалось, что чем ближе к дому, тем гуще и темнее мгла.

— А что, если этот грёбаный туман из какого-то захоронения токсичных отходов? — высказал предположение Джефф, когда они выбрели на дорожку, вымощенную кирпичом.

— Тогда мы бы от него раскашлялись, — заметил Гарнер, — а этого не произошло. Кроме того, если так, то мы всё равно уже набрали приличную дозу...

Он пожал плечами.

Что с Констанс? Она там? Жива ли? Может, лучше не искать ответов?

Прямо впереди, по одну сторону дорожки, тянулся эдакий туннель из роз. Вьющиеся стебли образовали сумрачный проход между дорожкой и шпалерами. В просвет между кустов Гарнер углядел, как там что-то метнулось. Гарнер, прежде чем стать пастором, носил пушку, но преимущественно напоказ. Однажды, правда, он подстрелил бандюка в ногу.

Он не хотел убивать его. А в этот раз...

Я, что ли, всерьёз настроен кого-то убить? задумался Гарнер. Больше ему не выпало шанса над этим задуматься.

Они шли рядом со шпалерами, но в туннель соваться не хотели, намереваясь обойти его и направиться к дому. Приторный запах роз смешивался с рыбным, исходившим от странного тумана. Тянуло блевать.

Через прореху в плотной розовой стене высунулась рука и ухватила Джеффа за шею, дёрнула его ко шпалере так сильно, что с куста разом облетели лепестки, а Джефф, пытаясь удержать «Узи», случайно выстрелил в землю. Потом «Узи» брякнулся на дорожку, Джефф прохрипел чьё-то имя (Гарнеру показалось, что это было Лиза!). Гарнер рванулся к товарищу. Сквозь кусты он увидел, кто атакует Джеффа — женщина. Лиза, надо полагать. Она тянула Джеффа через шпалеру, душила, насаживала на шипы. Он смутно различал её черты через сплетение стеблей и прутьев...

В голове женщины зияла страшная рана сразу над левым виском. Через пролом в черепе Гарнер чётко разглядел пронизанную осколками мозговую ткань. В глазах у неё не было даже проблеска мысли. И когда Гарнер ухватился за её руку, пытаясь оторвать от Тейтельбаума, то понял, сквозь собственный растущий ужас, что женщина уже мертва.

Джефф рассказал Гарнеру об Акишра. В определённом смысле Гарнер всегда что-то такое знал. Дыра в черепе должна была убить женщину. И убила. Это черви поддерживали в ней видимость жизни.

Он вцепился в задыхавшегося Джеффа и потащил его прочь от цепких рук и роз. По запястью Гарнера проползло нечто липкое. С истошным детским воплем омерзения он стряхнул это нечто и выхватил пистолет. Джефф судорожно дёргался и хрипел.

— Проваливай в ад, — прошипел Гарнер, навёл на женщину за шпалерой своё оружие и выстрелил.

Пушка бухнула, Гарнера ударило отдачей, закинуло руки на шпалеру, и дюймовые шипы вонзились в его плоть. Он зашипел от боли, вырвался, отскочил снова. Лиза повалилась оземь и засучила конечностями.

Джефф упал на колени и подтянул к себе автомат. Он издавал звуки, похожие на скрип ножовки — хватал лёгкими воздух. Гарнер обошёл шпалеру и осторожно глянул на Лизу. Он попал ей в голову, ранение стопроцентно смертельное. Тело мертво... и всё же она двигалась, пыталась подняться. Но Гарнер не думал, что червям это удастся.

Он выпрямился и с пистолетом в руке неохотно сунулся в розовый туннель. Через несколько шагов увидел ещё одну женщину, насаженную на розовый куст. Страшно истощённую, в одних лохмотьях.

Тёмный туман вился вокруг неё метёлками, немного похожими на изогнутые стебли роз. Женщина едва слышно, умоляюще прохрипела:

— Убей меня убей меня убей меня чтоб ты сдох...

Гарнер действовал инстинктивно.

— Иди с Богом, — прошептал он, нацелил ствол женщине в голову и вышиб ей мозги. Она повалилась в куст, и тут поползли черви. Тело судорожно задёргалось.

Гарнер слышал, как позади его выкликает Джефф, но пошёл дальше. По розовой аллее к нему устремился человек с ружьём. На незнакомце были жёлтые рубашка и штаны, шею охватывала золотая цепь. Джефф выстрелил в него трижды за две секунды — из кустов у дорожки снаружи туннеля. Бегущего закрутило отдачей и отбросило назад.

— Джефф, что ты делаешь? — заорал Гарнер. — Ты ж не знаешь, кто это?

— Это чёртов Сэм Денвер! — крикнул Тейтельбаум. — Он...

Он не закончил, вероятно, увидев, как Денвер поднимается, даром что тому снесло полчерепа. Денвер двинулся на них абсурдной качающейся поступью, которая могла показаться смешной, если б не кровь, струящаяся по лицу Денвера, и не то обстоятельство, что из него тут же полезли черви — куда больше, чем из Лизы, словно видеозапись разложения его тела прокручивали в ускоренном повторе. Розовые лепестки задрожали от их напора. Туман сделался серовато-зелёным, будто перейдя в некое новое состояние, вокруг Денвера из воздуха возникли странные формы, реагируя на перемены в его теле, облачая его кишащей червями аурой, похожей на мандалу за спиной бивнеголового индийского божества смерти [65].

Ещё пять выстрелов и пять огненных вспышек из «Узи». Денвера отшвырнуло и повалило на землю. В следующее мгновение он зашевелился и поднялся снова, полный сил и энергии.

Внезапно рядом с ним из тумана выползли окровавленные останки Лизы и вцепились Гарнеру в руку. Акишра и её снова подняли из мёртвых. Гарнер снова выстрелил ей в шею, надеясь перебить хребет.

Лиза упала и тут же стала подниматься.

О Боже, а если они и с Констанс это сделали?

Гарнер развернулся и побежал за Тейтельбаумом, который уже пронёсся мимо него вниз по туннелю в сторону главного дома. Джефф истошно вопил и потрясал автоматом, как заигравшийся в войнушку пацан.