Мокруха - Ширли Джон
Гарнер пытался вспомнить молитву из Библии. Не получалось.
Откуда-то сзади раздалось кашляющее фырканье, перешедшее в стонущий скрежет. Было похоже, что там тащится старый-престарый автомобиль, чей двигатель в любой момент может отказать.
Прентис услышал выстрелы с запада — там стоял главный дом. Они с Лонни подбирались с юга.
— Наверно, Денверовы хуесосы забавляются, — предположил Лонни. — Палят по кому-то. Рано ещё Драксу это быть.
Они тащили кабель, похожий на шланг самого большого в мире огнетушителя. Лонни впереди, прокладывая дорогу в густых кустарниках рядом с внутренней оградой. Сгущался туман — в нём было что-то до тошноты неправильное. Между оградой и деревьями смутно вырисовался главный дом.
— О Господи, — сказал вдруг Лонни и замер, прижав кабель к бедру. Он ткнул куда-то пальцем.
Псы. Останки сторожевых псов, о которых мальчишка рассказывал Прентису.
— Это вы с ними сделали?.. — не подумав, ляпнул Прентис.
— Чувак, не дури, — с омерзением бросил Лонни.
Псов выпотрошили: розовые высохшие внутренности их, кишащие червями, рождественскими гирляндами свисали с веток небольшой сосны, растущей по соседству. У собачьих трупов были переломаны спины, и каждая туша скручена в кольцо гниющей плоти, похожее на змея-уробороса: головы вдавлены меж рёбер, шеи — между задних лап, морды просунуты в разорванные анусы, черепа продавлены до ушей. Прентис испытал смешанное с отвращением изумление: чтобы так изуродовать трупы, требовалось приложить немало времени и сил, а главное, непонятно зачем. Туман рядом с изувеченными трупами сгустился так, что стал почти непроницаем. От взгляда на мглистый вихрь Прентиса повело, словно это его, а не псов, вывернули наизнанку.
Он отвернулся. Они двинулись дальше, таща кабель вдоль ограды, и достигли чёрных кованых ворот. Ворота были не очень высокие. Лонни легко перелез на ту сторону и протащил кабель. Прентису восхождение далось с большим трудом, и он спрыгнул как раз в тот момент, когда старый «Форд»-пикап, семафоря уцелевшей фарой сквозь туман, прорвался через плотную поросль. Тракторные колёса его внушительно трамбовали кустарник. Старый хиппи ухмыльнулся из кабины и подвёл грузовой автомобиль поближе. Но, приглядевшись внимательнее, Прентис различил за показным весельем Дракса страх. Старик был напуган не меньше их самих.
Накинув куртку, Дракс выбрался из пикапа. Руки у него тряслись.
— Я их видел, я их видел, я их отогнал, — затрещал он, выдвигая откидной бортик грузового отсека, и при мускульной поддержке Лонни прикрепил туда кабель. Прикрепил к деревянной шпульке, с которой уже был соединён другой кабель, почти равной длины. Шпулька бухнулась на дно грузоплатформы. Хиппи отмотал чёрную изоленту, оглянулся через плечо — он явно ожидал нападения.
— Это ты стрелял? — спросил Дракс у Лонни, не прерывая работы. Он взялся за оставшийся изолированным участок кабеля и другой рукой сорвал насадку. Медная жила, обнажившись, заискрила в тумане.
— Не-а, — сказал Лонни. — Это не мы.
Из-под пикапа донёсся шум, мягкий, но явственный.
Дракс меж тем взялся за конец кабеля, закреплённого на бобине в кузове, и присоединил к тому кабелю, который Лонни с Прентисом протащили через ограду. Прикрепил на место колпак из каучука и чёрной изоленты.
— Надеюсь, — сказал Дракс, — Мескалито [66] его удержит.
Крутящиеся во мгле тени, казалось, переползли на его бледное лицо, когда он отпустил кабель...
Что-то сбило Дракса с ног. Прентис отскочил и нагнулся посмотреть, что это. Лиза. Господи, это Лиза... от её лица оставалось ещё достаточно, чтоб узнать... на спине у неё отпечатался след крупной шины, одна клешнеподобная рука хватается за ось пикапа, как утопающий мог бы сжимать брошенную ему верёвку. Свободной рукой она вцепилась в лодыжки Дракса, повалила его оземь. Хиппи отбивался, лицо его исказилось от ужаса.
Долгое мгновение Прентис боролся с острым приступом жалости, но тут туманная вуаль отдёрнулась, и он увидел, что её голову обмотали черви... черви продолжали управлять её телом...
Бухнул револьвер Лонни, мглу разорвало эхо. То, что осталось от головы Лизы, взорвалось. Дракс поднялся, отбежал от пикапа и кабеля, встал с дробовиком наготове.
— Назад! Рикошеты!
Выстрел дробовика оторвал трупу Лизы руку в плече. Тело продолжало волтузиться под пикапом, но черви явно затруднялись наладить его функции после столь серьёзного ущерба.
Прентис отвернулся. Дракс побежал к пикапу, влез в кабину и запустил двигатель. Прентис открыл рот, чтобы сказать Лонни: С меня хватит, я сматываюсь. Язык прилип к нёбу. Ему показалось, что онемело вообще всё тело. Ему чертовски хотелось сбежать из проклятого места, но он отнюдь не был уверен, что сумеет перелезть через две ограды.
И тогда Лонни поднял револьвер, готовый застрелить Джеффа Тейтельбаума — а это был именно Джефф; он выскочил из тумана, таща за собой бородатого грязного незнакомца.
Констанс безразлично лежала под трахавшим её Артрайтом. Каждый толчок его бёдер пододвигал девушку на несколько дюймов по террасе, к бассейну. Наконец голова Констанс оказалась над стеклянистой недвижной поверхностью. Она видела, как снуют под водой твари. Она их чувствовала. Их всех. А ещё — всех червей, что копошатся в почвенных слоях под поверхностью земли, непохожих на Акишра и в то же время родственных им; все ленточные черви, все глисты земли извивались в предвкушении; она чувствовала клубящиеся в воздухе формы, недоступные обычному глазу; она ощущала колоссальное спиритическое притяжение Магнуса, снижавшегося над бассейном. Он далеко не ушёл. Он только отлетел в сторонку — выждать.
В тумане над её головой возникали и пропадали тени различных форм, странные геометрические узоры, вроде иероглифов майя, уродливые пародии на мандалу. Появлялись и исчезали созвездия. Одно как скорпион, второе как паук, третье как висельник.
Девушка наблюдала эту картину с отвлечённым интересом. Волосы её касались глади бассейна, и её медленно засасывало туда, в вязкую глубину; Артрайт продолжал вонзаться в неё, толкал по скользкой поверхности, над водой зависли её плечи, скоро — туловище, она упадёт в воду головой вниз, и рой, снующий там, выест её глаза...
Всё было как в наркотическом дурмане, она едва ощущала в себе член Артрайта, захваченная собственным кипящим поддельным наслаждением, Наградой, которая нисходила на неё, подобно разрядам молний, лишая остатков способности сопротивляться, концентрируя на себе последние крохи чувственного восприятия.
Если бы только удалось сосредоточиться на этом сиянии Награды... но внимание отвлекали на себя галлюцинации, знаки. Тарантул со сверкающим, как лампа накаливания, волосатым телом; штопорные вспышки синего пламени, без устали пронзающие друг друга в тумане; искажённые лица Эфрама, Эльмы Штутгарт-Денвер и мальчика, погибшего на кровати, словно бы парящие в воздухе, выгравированные на тумане; вдали: тонкий плач Эвридики, которую кто-то насиловал, пихая головой в гриль-печку; Мадонна неестественно визжит на скорости 78 оборотов в секунду, как мышка Минни из мультика. В небесах разверзлась червивая вагина, и с мучительным звуком, подобным звону бьющегося стекла, внутри утробы открылось окошко в ад.
Голова Артрайта разлетелась на осколки...
Она взорвалась — его череп просто снесло с плеч, и Констанс видела это даже полузакрытыми глазами. Осколки брызнули во все стороны, кровь и мозг заляпали девушке грудь и лицо. Потом раздался знакомый голос, изрыгавший проклятия.
— О чёрт, не надо было... — и всхлип.
Голос был очень знакомый, но Констанс не помнила, чей. Труп Артрайта оттащили в сторону, а её саму потянули прочь от бассейна, какой-то мужик поднял её на ноги, но Констанс, лишившись Награды, упала на колени без сил, истощённая, в жестокой внезапной ломке...
