Татьяна Акимова - Антропофагия, как способ...
Лиза укуталась в халат, поджав ноги. «Нет, время не умеет ни чего такого. Оно просто идет» - Подумала женщина, и глаза ее потемнели.
На противоположном доме под крышей ютились птицы. Мокрые, растрепанные и грязные.
Вечно трепавшие мусорные пакеты предназначенные не для них.
Лиза относила кости собакам. Но собак боялись. Боялись люди из подъездов рядом с помойкой, и гнали.
В отсутствии дворняг, лакомства растаскивали птицы и… крысы.
Лиза спустилась с подоконника. Мерзкие птицы испортили всё удовольствие от дождя.
Она заварила «рождественский» чай с корицей и пока напиток настаивался, сходила в кладовку за «Муркой».
Дождь утихал, и уже скоро они должны были улететь из-под насиженных мест.
Для большего тепла, в кружку с чаем, Лиза капнула коньяку. Открыв окно настежь, она переломила ствол, и, вернув винтовку в рабочее положение, прицелилась.
- Будете ещё у моих собак еду воровать… - процедила женщина сквозь зубы, и нажала спуск.
Huic ergo parce, Deus,
Pie Jesu Domine,
Dona eis requiem. Amen.[14]
Подхватили гобои вслед за тенорами. Ворона падала, кувыркаясь в воздухе. Со стороны в теле существа, стремительно несущегося к земле, уже ни чего нельзя было уловить от птицы. Грязный комок, ударился об асфальт, растекаясь кляксой.
В след за ней заструились и мысли женщины. Лиза увидела перед собой балконный пролет шестнадцати этажного дома, закрытую дверь, на площадке, и людей.
Вчерашние соседи проходили мимо, не обращая внимания на девушку, сидящую на полу. Ведь если нет ключа – значит, она пришла не домой. И они больше ей не знакомые.
С улицы послышался вой сирены.
Девушка подула на не слушающиеся пальцы. И попыталась встать.
Лиза ненавидела эти картины. Они всё реже и реже посещали её воображения, но их разрушительная сила со временем не ослабевала…
Вновь разломив МР-512[15], она вставила свинец, сказав, будто кто-то стоял за ее спиной:
- Ангелы, в нашей голове, детка. Только у нас в голове. – И выстрелила.
Сгустившиеся сумерки, принесли с собой усталость. Вслед за вечером ушла и вода. И только темные пятна туч, на выцветшем от городского освещения небе, радовали обещанием, что дождь ещё придет.
Лиза убрала «Мурку», и принесла ноутбук. В поздний час ей было уютней на кухне, в зале слишком много лишнего пространства. А когда ты наедине с ночью – она требует интимности намного больше чем секс-партнер.
Бессмысленное блуждание, с целью убить время до момента забытья. Порой оно помогало.
Лиза укрылась пледом, и уставилась в экран.
Указательный палец беспрестанно защелкал мышкой, меняя нескончаемую череду чужих фотографий на «Глобал.картинки.ру».
«Не зная людей невозможно строить мир, даже если в нем живешь только ты» - всегда говорила себе Лиза. Пожалуй, эта мысль была единственным остававшимся верным понятием из её прошлого.
Внезапно, замигало окно почты. Сообщение было с литературного портала. Вам пишет пользователь под именем «Сотрудник».
«Что ещё за Сотрудник», мелькнуло в голове у женщины, её рука, машинально, навела курсор на письмо:
- Не подскажете рецепт рагу с шафранным рисом?
- Ну что же…- ответила женщина вслух.
- Ты сам попросил.
Глава 7
Двери закрылись и её повезли. Лиза помнила только белый потолок, вой сирены, чужие руки и голоса:
- Говорят, бригаду бабка из соседнего двора вызвала.
- Сколько она там пролежала? – Слышалось откуда-то сверху, а в голове крутилась мысль: «Лиза, ну где же свет? Где они? Они так нужны сейчас».
- Кто они? Родители твои что ли? – Задал вопрос голос у самого её уха.
- Нет у тебя больше ни кого, мать… почти… ты… крепись - ты должна держаться!
Время от времени, голоса растворялись в звуке сирен, темнота накатывала, и удушье тащило сердце вверх, норовя закупорить им трахею.
- Чего застыл! Лидокаин коли! Эх, мать, что же ты?! Мы ведь так ребенка не спасем! – Слова перемешивались в кашу: « Ребенок? Родители? У неё не могло быть родителей…»
Удушье отступило. Опять возник потолок и от него к Лизе спускались мутные, полимерные трубки.
- Сколько она потеряла? – Опять послышался голос.
- Много! Её где-то часа два назад разделали! А вызов был принят около трех – ночи.
«Разделали…» - мелькали едва уловимые концы фраз.
* * *
Её перевалили на каталку. «Как мешок!» - Подумалось Лизе.
Совсем не белый коридор, и обыкновенные двери – глухие, открывавшиеся на одну сторону.
Каталку впихнули в лифт.
- У неё есть кто мог бы подтвердить разрешение операцию?
- Какой там - бабка просто мимо проходила.
- Родители?
- Умерли, кажется… там какая-то мутная история.
- Муж? Паспорт был при ней?
- Он её выгнал, месяц уже как. – Доносился разговор до Лизы.
- Сотовый смотрели?
- Да не отвечает ни кто… Всё - берите её уже, у нас следующий вызов!
- Ей, девочка! – Лизу тряхнуло откуда-то извне. Резкая боль в животе на мгновение отрезвило сознание.
- Девочка! У тебя ни кого нет. Ты должна поставить подпись… вот здесь… больше некому!
Она открыла глаза, над ней нависло лицо Сергея, в хирургической повязке.
- Доктор, - снова задыхаясь, прошептала Лиза.
- Что, девочка? Вот здесь… крестик поставь хотя бы… - Белый листок замаячил перед глазами.
- Доктор… кончи меня!..
Уже издалека раздались команды:
- Гидрокарбонат натрия… Адреналин… Дефибрилляцию… Разряд…
«Странно… где весь этот свет…» - Слабо недоумевала она.
- Ещё разряд…
«Вот же упрямый…» - Тело её вздрогнуло ещё раз, и свет в сознании окончательно угас.
* * *
Раны после нападения заживать не хотели. Сергей говорил, что это зависело не от тела, а от желания самой Лизы. Она только лежала, отвернувшись к стене, и притворялась спящей.
