Татьяна Акимова - Антропофагия, как способ...
Обзор книги Татьяна Акимова - Антропофагия, как способ...
А почему нет? Называют же архитектуру "застывшей музыкой". Может и кулинарию, как-нибудь так назовут. Чем она хуже?
А если это кулинария каннибала?
Именно поэтому...
Глава 1
АНТРОПОФАГИЯ (от греч. anthropos— человек и phago—ем), людоедство, обычно отождествляется с некрофагией (трупоед-ством) и каннибализмом.
Что ж… я думаю… мне видится другая суть:
Очередной блик - им не осветить мой путь.
Сквозь скважину, пришедших наблюдая, понимать:
Принадлежат – "кто входят", мне вам не принадлежать…
Начало песни уже стало походить на мантру, а все следующее за ней - на священнодействие.
После дня изнурительной, статичной работы Лиза, не торопясь, поднималась на предпоследний этаж: нужно было держать форму.
Развязный голос исполнительницы бодрил, намекая между строк: "Детка, тебе всё нипочем. В этом мире только мы с тобой - самые, самые!"
Maybe I hold you to blame
For all the reasons that you left[1]
Вальяжность и нигилизм так и сочились, насмешкой отгораживая Лизу от несовершенной действительности.
And close my eyes till I see your surprise
And you're leavin before my time[2]
Источая психоделику, рифы гитар давно знали ответ на вопрос:
Baby won't you change your mind?[3]
С последней фразой Лиза оказалась в своей квартире.
Опустившись в кресло, она протянула усталые ноги на журнальный столик, и открыла ноутбук.
Тягучий дрим-поп Mazzy Star уже снял первую волну усталости. Теперь следовало потешить разум, распухший от монотонного гула печатного станка.
Лиза кликнула значок "Файрфокс", и вошла в личный кабинет сайта «Пишем.ру».
Шум типографии не хотел сразу оставлять голову, требовалось направленное вмешательство.
Вспомнив, что в холодильнике ещё остался абсент, Лиза прошлёпала босиком на кухню.
Только рафинад, ситечко, рюмка и… изумрудное наслаждение.
Щелчок наушников, Blue Moon Revisited – ещё одна ступень в её дом. Дом, где только то, что хочется. Под плавающие ноты бас-гитары губы сами потянулись к горящему штофу. Пуфффф, рождество наступает тогда, когда это нужно, а не с шестого на седьмое…
«Количество читателей: 4108 + сегодня 14», «Ответы других авторов: сегодня: 7».
- Семь ответов… - улыбнулась Лиза. Вечер должен был быть занимательным!
Намеренно выбрав после аспирантуры работу, исключающую близкий контакт с людьми, она сама решала, когда, с кем, и о чем ей говорить.
Обезличенное общение на литературных сайтах ей нравилось тем, что между оголенным мозгом двух собеседников ничего не стояло. Здесь пишущим не нужны были фото (хотя Лизе не на что было жаловаться), подробности из жизни, статус. Она искала жаждущих полемики. Задав вопрос, Лиза знала: ответит тот - с кем она и хочет… Насладиться построением других миров.
Hear the lonesome whippoorwill
His song's too blue to fly
The midnight train is whining low…[4]
Рычаг заставил чувственно завибрировать бридж, и волны, оттолкнувшись от струн стали ласкать хамбекер. Печально и нежно, словно прощаясь.
Под Cowboy Junkies Лиза вошла в папку с сообщениями:
- Вопрос о качестве жизни – не самый ли важный? – продолжала вчерашнюю ночную беседу «Н. Белая».
Лиза потянулась, и отправила комментарий:
- Не самый, но значительный! Вы посмотрели «Бешеных псов», по моей рекомендации?
Собеседница была явно моложе, но очень сообразительна. Это нравилось! Можно было вести беседы а-ля учитель и ученик.
- Да… захватывающе, но признаться, не совсем поняла, как это относится к нашему разговору.
Лизе нравилось, когда собеседники подделывали высокий штиль. Всякие словечки - «признаться», частицы «ли», «бывало», союзы наподобие «лишь»… Она улыбнулась.
Захотелось оливок, Дорблю и горького шоколада. В холодильнике был небольшой запас до следующей зарплаты.
Нарезка изящно легла на белый фаянс. Тонкие пальцы аккуратно уложили на каждый кусочек по благородной темно-коричневой облатке. Гурме вернулась к столику.
- Ой ли, вы – и не поняли? – поощрила Лиза собеседницу. – Качество жизни – как переход за грань!
- Спасибо за переоценку!
«А она явно не дура!» - Промелькнуло в голове у Лизы. Дипломированный химик – профессия или диагноз? Привычка все раскладывать на составляющие...
Протянув руку, она достала с полки книгу.
Идеальный баланс – сочетаний желаемых зрительных образов, любимой музыки, и выстраиваемой беседы – умиротворял.
- Ловите между строк…
Эта игра явно начинала приносить Лизе желаемое удовольствие.
– Мельчающий мир - как ведомая толпа, по сценарию которой многим просто лень читать.
Срезы общества идентичны – они лишь блекнут и превращаются в пародию… Взять хотя бы последние мышиные «мартовские» игры.
Имеем ли мы то, что хотим, хотя бы в малом? Хотя бы у себя дома? Прямо сейчас?
Экран поглотил хищный блеск внимательных, зеленых глаз…
Пауза раздумья позволила перелистнуть несколько страниц Андре Ричарда «Die Anthropophagie» Leipzig, 1887. Наушники были выключены, их заменила стереосистема.
- Лиза… Вы знаете… Я в данный момент даже не могу элементарно перестать думать о том, что предстоит завтра сделать. Мы настолько повязаны с этим миром… Буквально насмерть!
И на извилистом пути
В тенях нам душу не спасти.
There walks a lady we all know
Who shines white light and wants to show
How ev'rything still turns to gold.
And if you listen very hard
The tune will come to you at last.
When all are one and one is all
To be a rock and not to roll.
And she's buying a stairway to heaven.[5]
Рвущийся фленжер разорвал истому неразрешимости.
«Буквально насмерть! Лучше и не скажешь!» - Хищно оскалилось красивое лицо.
- А вы попробуйте, Нина! Завтра не обязательно – оно всего лишь обещания. Возьмите, что нужно сейчас!
Не зная чувства удовлетворения матери, когда ей удается научить своего ребенка ходить, Лиза была уверена, что оно схоже с её настоящим ощущением.
Однако что-то всё же было не так. Возможно, усталость давала о себе знать. К тому же временная диета. Может быть, просто хотелось сочного стейка. Нет, что-то явно тревожило… Закончили играть Led Zeppelin.
Звонок! Звонок в дверь импульсом перескочил с динамика, к эпифизу. По проводам и нервам пробежал ток. Лиза инстинктивно втянула окружающий воздух. Лезвие ножа по привычке сыграло в прятки, и хозяйка приоткрыла дверь.
Соседка сверху стояла в проёме, опершись на клюку. Старуха, вечно передвигающая мебель каждый раз, когда Лиза намеревалась лечь спать.
