Роберт Стайн - Один день в парке ужасов
Доска под нами качнулась и наклонилась. Мы ринулись вниз.
– Клай! – крикнула я. – Мы едем к тебе!
7
На этот раз я не визжала. Я летела, зажав ладони между колен и стиснув зубы.
Естественно, было не до удовольствий. Хотелось только одного – поскорее добраться до низу. Надо раскрыть эту тайну и найти Клая.
Люк прижался ко мне сзади как можно теснее, обеими руками обхватив меня за пояс. Нас подбросило на огромном невидимом трамплине, и Люк вскрикнул. Мне тоже на миг показалось, что нас сейчас вышвырнет с доски.
А потом мы закричали оба: доска вдруг понеслась почти вертикально, – с такой крутизны мы летели!
Не успели мы с силой грохнуться под этим обрывом, как дорожка метнула нас резко вправо – не знаю, как мы удержались! И тут уж не орать стало совершенно невозможно…
Доску под нами мотало и крутило в бешеном темпе. Мрак становился все гуще и гуще и был уже чернее черного. Хорошо бы увидеть, что происходит на соседних дорожках, но разве тут что-нибудь разглядишь! В кромешной тьме я не видела даже собственных коленей. Люк так сильно сжимал меня руками, что трудно было дышать. Я хотела сказать ему об этом, но он орал так громко, что закладывало уши.
Все ниже, и ниже, и ниже.
Все темнее.
Мы наскочили на другой трамплин, и толчок оторвал нас от доски! На мгновение мы взлетели в воздух, затем плюхнулись на свои места, и в тот же миг доска под нами опрометью кинулась влево.
Наверное, мы уже в самом низу. Ведь мы так долго летим!
Я еще сильнее стиснула зубы и приготовилась к падению на землю, когда откроется выход.
Но никакой выход не открывался.
Это еще не конец!
Мы понеслись быстрее. Воздух вокруг стал горячим и жестким, я просто задыхалась.
Доска виляла и шарахалась во все стороны, унося нас все дальше в густой, тяжелый мрак.
Мы будем так мчаться вечно! Предупреждения нас не обманывали!
Только бы не думать об этом. Это неправда!
Внезапно Люк перестал орать.
– Как ты там? – спросила я.
– Сам не знаю, – крикнул он мне в ухо. – Почему мы никак не приедем? – Он сжал меня еще крепче, и я взвизгнула от боли:
– Отпусти!
Он чуть-чуть ослабил хватку и крикнул: – Я боюсь!
Нас подбросило на еще одном трамплине. Его руки едва не расцепились.
Еще трамплин, даже круче. Казалось, меня вышибет вон с этой доски, и я покачусь вверх тормашками в черную глубину, на самое дно. А есть ли там дно?
Все вниз, вниз.
И вдруг что-то плотное липкое накрыло мне лицо. Я закричала от отвращения, стараясь отбросить это обеими руками.
– Ой! – завизжал Люк. – У меня все лицо…
По-моему, это была паутина, липкая и душная, щекочущая. У меня зачесалась вся кожа. Противные склизкие нити покрывали лицо как сеть. Я яростно отбивалась от них.
Но тут доска снова резко накренилась, и мы ухнули вниз с отвесной стены. Я успела только охнуть.
Мне казалось, что я сорвала с себя всю налипшую паутину, но лицо продолжало нестерпимо чесаться, как будто какие-то насекомые ползали по мне и кусались.
– Фу, гадость! – кричал сзади Люк. – У меня уже вся кожа болит!
А мы тем временем мчались все ниже и ниже в непроглядной тьме.
Вдруг вспышка света заставила меня зажмуриться.
Неужели это дневной свет? Неужели все закончилось?
Нет!
Я заставила себя приоткрыть глаза. Дальний желтый свет озарял спуск.
Это огонь! Мы мчались прямо в огонь!
Пляшущие оранжево-желтые языки пламени быстро приближались, и в воздухе начала сгущаться едкая завеса черного дыма.
Закрыв лицо руками, я принялась орать не помня себя.
Нас со страшной скоростью несло прямо в бушующее пламя!
– Мама! – закричал Люк.
8
Я зажмурилась, всей кожей чувствуя сильный жар, словно при взрыве.
Я горю! Я по-настоящему горю в огне!
В этот миг меня коснулся порыв прохладного воздуха. Я открыла глаза.
Огонь был позади. Мы промчались прямо сквозь него. Только ослабевающие отсветы продолжали вспыхивать, отражаясь в гладких стенах нашего спуска.
– Спецэффект! – воскликнул Люк и захохотал каким-то ненормальным смехом: я такого от него никогда не слышала.
Значит, огонь – это просто финт. Фейерверк или что-нибудь в этом роде?
Я с наслаждением вдыхала прохладный воздух. Такого ужаса я еще в жизни не испытывала! – Когда мы приедем? – крикнул Люк испуганным голосом.
«Никогда, – мелькнула мысль. – Мы так и будем нестись все ниже и ниже в этом мраке».
Но стоило только подумать об этом, как впереди открылся выход, наполненный дневным светом.
Шлеп!
Я со всего маху приземлилась в мягкую траву. Люк вылетел следом.
Мне пришлось долго моргать, пока глаза не привыкли к свету. Потом я медленно поднялась на ноги. Сердце все никак не успокаивалось.
Перед нами стоял большой желто-зеленый щит на деревянном столбе. Я прочитала:
«Добро пожаловать на край гибели. Население: обреченные».
Рядом со столбом сидел Клай. Он вскочил, кинулся к нам со всех ног и закричал, счастливо улыбаясь:
– Ура! Почему вы так долго?
И врезал Люку в плечо. Люк тоже радостно вмазал ему в печень.
– Где ты все это время был? – спросила я.
– Здесь. Я ждал вас. Я понятия не имею, куда идти. Наверное, мы где-нибудь на задах парка.
– Мы поехали второй раз, – объяснил Люк. – На твоем номере, на десятом. Это смертельный. Ух, вот было круто! По-настоящему оторвались!
Всего несколько минут назад Люк орал от самого настоящего ужаса, а теперь делает вид, что ему понравилось и будто бы он даже и не думал бояться.
– Ты самый клевый спуск выбрал! Хорошо, что мы поехали за тобой.
– А мне было немножко страшно, – признался Клай. – Особенно, когда огонь…
– Спецэффект! – со знанием дела ответил Люк. – Да, это парк стоящий.
Мне было смешно слушать, как он выпендривается. Разве Люк может признаться, как он волновался за Клая. Или с ума сходил во время спуска.
А все-таки хорошо, что мой брат опять стал самим собой. Вот уж не хотелось бы мне видеть, как он дрожит и хнычет.
– Какой-то ужасно длинный спуск, – сказал Клай, хмуря брови. – Просто невозможно длинный.
Его белые перистые волосы так и сияли под яркими лучами солнца.
– Пойдем еще прокатимся, – хвастливо предложил Люк.
Я осмотрелась по сторонам. Мы попали в какую-то совсем другую часть парка. Пи одного знакомого предмета.
Неподалеку ребята в плавках прыгали в воду. Надпись у берега гласила: «Водовороты и омуты».
Справа от нас возвышалось квадратное строение из стекла, от которого отражался нестерпимо яркий свет. Казалось, что все стены в огне.
Прищурившись, я с трудом увидела среди этого блеска вывеску: «Зеркальный дворец».
